Он знал, что дело не в одеяле. Что могильный лёд идёт изнутри, и тут хоть в кипятке варись, разницы не будет. Помнил это до мельчайшей подробности. Как тело Грега преследовало во снах, такое серое и изломанное, а сладковатый смрад впитался в лёгкие. И он тогда не справился ни с потерей семьи, ни с виной. Утонул в той сосущей пустоте, залил её, проспиртовал и поставил на полку. Некому было выбить стопку у него из руки, встряхнуть и сказать «хватит».
Всё, что нужно ей сейчас – не быть в этой пустоте одной.
Кей не сомневался и особо не думал. Стянул ботинки, бросил на пол джинсовку. Сью никак не реагировала, но это и не надо. Только лечь позади неё на слишком мягкую для него кровать и одной рукой сгрести в охапку этот окуклившийся эмбрион, прижать к себе покрепче. Накрыть широкой ладонью её сжатые кулаки, делясь всем теплом, какое у него есть. «Ты не одна». Всё, что не требовало озвучивания, но по длинному выдоху Сьюзен – было понято правильно.
От неё остались только инстинкты, и они заставили придвинуться к внезапному источнику тепла ближе, вжаться в крепкую грудь спиной так тесно, как позволяло толстое одеяло. Запах крови наконец-то немного рассеивался, заменяясь табаком и мятной жвачкой. Сью на миг прикрыла глаза – на короткий миг, чтобы не успеть провалиться в темноту. В рёбра гулко стучало: что ж, она ещё жива. И будет жить дальше, встретит новый день… Боже, новый день. Что ей предстоит совсем скоро?
– Кей, – во вновь нахлынувшем страхе тихо позвала она, сама цепляясь пальцами за его руку, как за спасительную соломинку. – А где твоя мама?
Ей интересно совсем не это. Интересно, хоронил ли он когда-то родителей, ведь с отцом не вышло. Может, бояться нечего. Может, это реально пережить. Смириться. Попрощаться. От нового мелькнувшего в голове слова Сью до боли прикусила щеку изнутри, отчаянно жмурясь. Печёт. А в затылке колокольчиками играет мамин смех.
Кейд стискивает её покрепче, словно не давая треснуть и развалиться. От её волос, щекочущих подбородок, пахнет стерильностью и хлором. Её вопрос не удивляет ни капли, и даже на секунду радует: она думает о том, что будет завтра, а значит, уже не стоит на краю. Ещё ни разу Кей настолько не понимал эту девчонку, но теперь каждая её мысль сама переходит к нему через доверительно сплетённые пальцы. Ей нужно поспать. Согреться и уснуть хоть ненадолго. Поэтому он отвечает тихо, убаюкивающе, намеренно подробно, чтобы рассказ был для неё скучной монотонной колыбельной:
– У меня её не было. Конечно, кто-то меня умудрился родить. Но эта женщина бросила нас с отцом, когда мне было года четыре, и я её почти не помню. Она присылала открытки на мой день рождения, но все они отправлялись в мусорный бак прямо в конверте. Нам было хорошо и без неё. Папа учил меня играть на гитаре, читал сказки и брал с собой на студию звукозаписи. Он никогда не умел готовить, и сколько себя помню, мы ели слипшиеся макароны с сыром, – это светлые воспоминания, и от них совсем не больно. Зато от умиротворяющего тона тело в его руках медленно расслаблялось, и Сью сонно прошептала:
– Тебе… повезло. Повезло, что ты не видел его… другим.
– Да. Но и в твоих воспоминаниях она останется такой, какой была. А тело – это лишь тело. Мы будем рядом, Сью. Все мы, ты ни за что не останешься одна. Попробуй поспать.
– Мне страшно, – выдавила она, впервые ощущая влагу на глазах. Спешно их закрыла, и темнота подкатила тут же, чёрными всполохами и звуком выстрела. Но это уплывало всё дальше, потому что сейчас ей наконец-то безопасно. И тепло.
– Тебе нечего бояться, я же тут.
Сьюзен погружалась в сон так быстро, словно согретый организм выключался после перегрузок. Даже будучи виртуозом вранья, сейчас она не смогла уловить сомнение в последних словах. Мерное дыхание над головой упорно убаюкивало, заставляя и её дышать глубже, размеренней. Крепкая рука не разжималась до тех пор, пока она окончательно не уснула.
***
Мидлтаун – город маленький и глубоко провинциальный. Такое происшествие, как шумное убийство жены крупного бизнесмена, не могло не дать резонанс. И в тёплый весенний день на местном кладбище собрались все: репортёры захудалой газетёнки, зеваки, партнёры мистера Глоуза и даже сама мэр Морган с сыночком-дуболомом. Кейд сомневался, что эту шваль хотел бы видеть хоть кто-то. А ещё ему впервые за долгие годы пришлось найти в глубине шкафа чёрную рубашку, тесноватую в плечах.
– Уверен, что нам стоило приходить? – раз в третий тихо спросил Данди, нервно засовывая руки в карманы. Без шляпы и в чёрной жилетке он казался старше на пару лет: может, дело в седине. Или в том, что это не первые его похороны, и могильные плиты вокруг будят не самые приятные воспоминания.
Они вчетвером неуютно мялись за рядами стульев, пока впереди по очереди что-то бубнили желающие попрощаться с женщиной в деревянном гробу. И да, могло показаться, что делать «Неудачникам» тут нечего: Сью сидела рядом с отцом и, несмотря на бледность и круги под глазами, держалась хорошо. Кей не хотел смущать её своим присутствием. Так что, придя на кладбище, позволил себе только один раз поймать её взгляд и без слов спросить: «в порядке?». Она слабо кивнула в ответ, что дало лёгкую надежду на лучшее.
– Стоило, – без сомнений отозвался Кейд. – Мы не можем бросить её сейчас.
Парни и не спорили: Нил притащил хилый букетик гвоздик, а Джейк обошёлся тем веником, что нарвал с клумбы по дороге. Важно было не это, а то, что раз Сьюзен – часть команды, то они должны поддержать её хотя бы своим присутствием.
Речи затягивались. Что-то дохрена сочувствующее несла мэр, что-то там о возмездии грешникам заводил священник местной церквушки. Кейд смотрел только на черноволосый затылок: ему казалось, что за всё это время Сью не пошевелилась ни разу. И тревога за неё не отступала, а напротив, нарастала гулом приближающегося товарняка. Было бы лучше, если бы она рыдала. Сокрушалась, выла, лёжа на клятом коричневом гробу, как глухо подвывал Аарон. Но она оставалась застывшей и словно мёртвой.
Позавчера Кей ушёл из её дома, как только услышал хлопнувшую входную дверь – также, через лоджию. Ему совсем не хотелось неприятных встреч с её отцом. Он не знал, чем ещё может помочь, и это бесило. Бесполезен. Хотелось забрать себе хоть часть того, что выносит сейчас она, потому что ему уже так больно не будет: жизнь научила справляться. Но эту мясорубку ей предстояло вынести на собственных хрупких плечах, и это было неправильно. Он знал, что сейчас в гробу не только миссис Глоуз, фанатка музыки и смелая женщина, если судить по обнародованной записи с камер. Там же, накрытая блестящей лаком крышкой, останется девочка в короткой юбке, прыгающая по лавочкам. Останется детство.
Церемония закончилась. Комьями сухой земли и глины закидан гроб, нестройными рядами уползали лишние люди. Теперь можно и подойти с дежурными сочувствиями, сохраняя для глаз мистера Глоуза приемлемую дистанцию. Многозначительно пихнув Данди плечом, Кей кивнул ему вперёд.
– Ненавижу это, – тихо прошептал тот в ответ. – Ещё с похорон Грега ненавижу. Давай сам. А мы с парнями оставим пока цветочки и свинтим по-тихому.
– Ладно, – Кейд не стал возражать на такое желание. Хотя у самого порыв свалить креп с каждым шагом.
Толпа понемногу рассасывалась, но всё равно пришлось потрудиться, чтобы пробраться к первому ряду. Сьюзен вместе с отцом стояла, держась с ним под руку, и что-то в этом жесте ему сразу не понравилось. Не ясно, кто кому помогает стоять. Мистер Глоуз рассеянно принимал соболезнования, даже не останавливаясь ни на ком взглядом. Вздохнув, Кейд подошёл к ним и протянул Аарону руку:
– Мне очень жаль, мистер Глоуз.
– А? Да-да… Благодарю, – тот не глядя принял пожатие, его полная ладонь была влажной и дрожащей. По толстой шее катились капли пота, уходя за ворот пиджака. Речь была невнятной, язык заплетался.
Кей замер в тихом шоке: одного порыва воздуха хватило, чтобы уловить знакомый до отвращения запах перегара. Рукопожатие затянулось, потому как он поднял вопросительный взгляд на Сью. В глухом чёрном платье, со стянутыми в пучок волосами и без грамма косметики на лице она казалась не живей только что закопанного тела, но стояла исключительно прямо, неестественно прямо. Держа абсолютно точно подпившего перед похоронами отца.
– Спасибо, Кейд, – тихо отозвалась она, совершенно не изменившись в лице. – И ребятам тоже передай, что я вам благодарна.
Он отчаянно искал в её глазах что-то, что даст ему повод остаться рядом. То, что сейчас она стоит на похоронах убитой при ней матери, делая для всего города вид, будто отца не шатает от выпитого – не правильно. Когда мир рушится на плечи того, кто способен это вынести, волноваться не о чем. Но эта девчонка, тепличное растение до мозга костей, просто не может быть готова бороться в одиночку. Вот только она явно не из тех, кто просит помощи: гордость, безумие, слепая вера в свои силы?
«Хотя бы моргни, и я останусь», – в одной только поднятой брови, немое, но дошедшее до адресата.
– Всё в порядке. Мы справимся, – упрямо вздёрнутый подбородок и чуть скривившееся лицо: сегодня пластырь на скуле был поменьше, бежевого маскировочного цвета, но резкие движения наверняка причиняют боль.
– Увидимся, Сьюзен, – признав поражение против её упрямства, кивнул Кейд и сунул руки в карманы штанов.
Опустив голову, поплёлся к парковке за кладбищем, где уже должны были ждать ребята. Внутри саднило противным дежавю: Аарон выбрал знакомый путь в никуда или просто решил так пережить этот день? В любом случае, вынуждать дочь отдуваться за них обоих – эгоизм. Тревога только набирала обороты, и пока шёл к дальним воротам, Кей не переставал сомневаться в правильности этого решения. Когда малявка вообще выдавала что-то умное?! Может, и сейчас надо было наплевать на её самонадеянность и самому взять, увезти Глоузов домой, сунуть Аарона под холодный трезвящий душ, а его дочурку как раз-таки заставить выпить, чтобы этот бесячий кокон замороженности прорвался? Он сам же усмехнулся своим мыслям. Нет, он не ебучий супергерой, и раз ему дали понять, что нехуй лезть в чужие дела, то не надо примерять алый плащик. Всё равно не к лицу.
– Какая встреча, – раздался вдруг за спиной мужской голос, когда Кейд уже почти дошёл до выхода на парковку. Он встал в ступоре, не веря ушам. Кажется, наглости этого ублюдка предела нет.
– Не из приятных, мудозвон, – шипение сквозь сжатые зубы, скрипнув челюстью от накатившей волны злости. Развернувшись назад, непроизвольно стиснул кулаки: слух не обманул. Чёртово лысоголовое отродье в чёрной куртке, только на этот раз без очков. Насколько же он верит в неприкосновенность членов клана, что свободно разгуливает по городу после случившегося?!
– Ну вот, а я ждал тёплый приём, – оскалился Баттерс, вразвалочку подходя всё ближе. Его лицо как будто косило на одну сторону, щека странно дёргалась на каждое слово. Наверное, просто не надо долбить столько дури, сколько он в себя вкачивает на правах дилера. – Кейд Харрис… Десять лет, а? Всех наебал со своим якобы инфарктом, да? – он демонстративно погрозил пальцем, а оскал стал на пару градусов холодней.
– Не якобы. Меня просто откачали. Валил бы ты нахуй, Джо. Если не заметил, то ты грохнул невинную женщину. Совсем к старости мозги продолбил? – его передёргивало от одного взгляда на этот кусок дерьма. Всё сильней хотелось въехать кулаком ему по морде, чтобы поганые глаза выскочили из орбит. И только здравая мысль, что Баттрес в жизни не выходит из дома без оружия, помогла держать себя в узде.
– А вот это тебя не касается, мальчик с гитарой. Хотя теперь уже, наверное, старый осёл, – Джо наигранно хохотнул, но тут же разом посерьёзнел. – Слушай, ты. Надеюсь, склероз тебя ещё не доканал, так что должен помнить, какую хуеву прорву бабла остался должен за всю ту дурь.
Теперь настала очередь Кея усмехнуться и сложить руки на груди, смерив ублюдка снисходительным взглядом.
– Нет, это ты слушай, чмо. У любого долга есть срок давности. И думаю, мой давно истёк, тем более что клан явно посчитал меня трупом. Иначе я бы тут не стоял, ведь так? Меня бы из-под земли достали и пустили на органы, но бабло вернули.
Джо нервно дёрнулся, на скулах заиграли желваки в сдерживаемой злости. В затхлом воздухе городского кладбища висело напряжение: что-то не так, что-то не сходилось, и Кей отчаянно пытался понять, в чём дело. Не могло быть картелю до сих пор не похуй на него. Не мог Баттерс лично притащиться за его тушей. Если только…
Если только это не личное.
И Кейд откровенно заржал от простого понимания. Громко, даже немного нервно, но это был смех облегчения, который Джо заставил скрипнуть зубами и потянуться к карману куртки – всего на долю секунды. Но даже этот урод не осмелится устроить пальбу в нескольких футах от шерифа и мэра. Поэтому его бессильная ярость такая смешная.
– Заткнись! – рявкнул Джо, только ещё больше пробивая на ухмылки. Бесить его приятно. Маленькая месть за пластырь на лице Сьюзен.
– Я? Я – заткнись? Или это тебе босс отвесил по первое число, когда вместо обещанного бабла ты принёс новость, что клиент сдох… Потому что так – хах – сказали газеты! – Кей прекратил усмехаться, продолжая сводить всё в одну логическую цепочку. – Так, постой. Ты годами думал, что я труп. Весь твой ссаный клан так думал. Откуда тогда…
– Твоя рожа уже несколько недель болтается по сети, забыл, долбаёб? Ну, а тут как раз прилетела одна птичка и нащебетала, где искать твою задницу. Кончай придуриваться, Харрис: триста тонн сами себя не поднимут. И я жду их как можно скорей, так что в твоих интересах начать шевелить жопой, – Джо в бешенстве схаркнул, вновь оскаливаясь.
Но его угрозы уже не пугали. Не так важно, что он там сейчас пиздит: наверняка босс этого мудилы десять лет назад содрал с него всю сумму, да ещё и устроил разнос. Но никто из людей с драконом на шее не станет требовать с Кейда этот долг, а значит, у Баттерса абсолютно никаких ресурсов, кроме пистолета в кармане. И весь визит в Мидлтаун не более, чем самодурство и раненное эго. А такое можно послать к хуям. Даже если сейчас ублюдок пристрелит его – что ж, это будет всего лишь конец.
Кейд уверенно шагнул ему навстречу, встав почти вплотную. Они были примерно равного роста, так что получалось смотреть прямо в чёрные вечно накаченные дурью глаза. Столько боли принести в его дом просто из-за давнего долга. Как низко. Как мелочно. Как отвратительно.
– Пошёл. Вон. Из моего города, – спокойно пробасил Кей. – Можешь не ждать никаких денег. На хую я вертел твой долг. А если что-то не устраивает, беги и докладывай боссу. Только не вой, как сучка, когда он будет иметь тебя в задницу за то дерьмо, что ты тут устроил.