Белый павлин

– Какое?

– Мне надо во ВТЭК.

– Ооооо. И что ты хочешь?

– Я хочу получить первую группу. Я не знаю, зачем, но мне надо. То есть все говорят, что надо. Я бы никогда туда бы не пошла, но мне кажется, что пора.

– Пора. А то окулисты в поликлинике удивляются.

– Про врачей – ни слова! ВТЭК – это вообще отвратительно.

– И что надо сделать-то?

– Для начала надо меня туда записать.

– Хорошо. Я в пятницу съезжу и запишу. А как они работают?

– Чтоб я помнила. Но я выясню.

– Хорошо. Договорились. Целую.

– Целую.

***

Здравствуйте. Меня зовут Люба, и я… Нет. Я не алкоголик. Но мой отец был алкоголиком, мой дед был алкоголиком и мой муж алкоголик. Дед спился и умер – возможно, вовсе не от пьянства, а просто умер. Я не знаю, потому что достоверных сведений у меня нет. Дед, который вовсе не был родным дедом, тоже пил. Но пил не постоянно, а запоями. Причем за пару дней я могла предсказывать приближение запоя. Здравствуйте, меня зовут Люба, я великий предсказатель запоев. Муж пьет все меньше и меньше – если говорить положа руку на сердце. И две банки пива каждый вечер – это просто даже несерьезно. Бывает, конечно, и хуже, и вот тогда и хочется бросить все, всех и уйти в ночь-полночь. Все мужья моей мамы были алкоголиками, кроме последнего. Наверное, что-то изменилось в консерватории, но я совершенно не уверена, что это может относиться ко мне. А менять одного алкоголика на другого, предполагаю, не имеет смысла. Тем более, что первый из них знаком мне уже много лет.

Отец бросил пить и стал аскетом, что, впрочем, не исключает того, что он снова может уйти в запой, а его запои, в отличие от запоев деда, продолжались не несколько дней, а несколько лет. Годы, которые он пил, и годы, которые он не пил. – А что Лешка? – А Лешка пьет. – А как Лешка? – Да он снова бросил пить. Сейчас он ест овсянку и спит на полу. Понятно, что на пенсию не прожить по-человечески, но ему, подозреваю, это и не нужно. Всю жизнь он метался между аскетизмом, Дао Де Дзин и прочими восточно-философскими мудростями. Причем информацию на эту тему выдавал только в том случае, когда уже был пьян изрядно. Во всех остальных ситуациях он молчал. В лучшем случае – улыбался. Надеюсь, что мудрой улыбкой. Или он думал, что она мудрая. Я не знаю. Я отчетливо помню, как мне было лет пять – про сцену с похмельем я ведь уже вспоминала, да? и мы с ним возвращались откуда-то. Мы зашли в магазин и купили – возможно, купили мне конфет, но вот этого я совершенно точно не помню, а ему – бутылку бормотухи. Потрясающий напиток давних времен, обладающий особым букетом и ароматом. А поскольку выпить это было совершенно необходимо, мы зашли в ближайшую подворотню. Где нас и настиг отряд милиции. Возможно, это была ДНД – в те времена они еще водились. Сейчас всем понятно, что распитие спиртных напитков на улице невозможно и нежелательно, но тогда, казалось, была возможность пить где угодно и что угодно. Конечно, существовали вытрезвители и пятнадцать суток. Я помню времена моего детства, когда отец приходил с бритой головой, а мама спрашивала – это просто так или ты после пятнадцати суток? Потому что ведь выпить и подраться – это же хлебом не корми. Особенно когда умеешь драться. И вот милиция настигла нас в подворотне и строго спросила: Выпиваем? Бутылка была в руке, отпираться было бесполезно.

Они долго разговаривали. Кажется, я начала рыдать, потому что поняла, что происходит что-то ужасное. И ничего ужаснее в моей жизни до сих пор не происходило – а возможно, не происходило и после. Очень отчетливо помню стыд, тот самый, от которого хочется провалиться под землю. Я в своем нежном возрасте понимала, что Лешка очень пьян. Запах, заплетающийся язык, смешки… Инстинкт самосохранения сработал – драться он с ними не стал. А наверное, мог бы. Менты посмотрели на рыдающую меня и ограничились внушением. Сказали: "Если бы не твоя дочь, мы бы тебя забрали. Скажи ей спасибо".

И ушли.

Но все это ничего не отменяет. Ни моей любви к отцу, ни его любви ко мне. И я думаю и думаю, и мучительно думаю: как же Ленка? Как она переживет, если вдруг я задумаю развестись с ее отцом? И даже если я задумаю это не вдруг, а очень осознанно. Ведь она любит отца – точно так же, как я любила и люблю своего. Это чувства, от которых никуда не денешься. И еще я надеюсь, что она не выйдет замуж за алкоголика. Ведь должен же хоть на ком-то разорваться этот порочный круг мужей-алкоголиков и их жен.

***

Ольга Степанова online

Люба: Блин, он мне продолжает рассказывать про своих бывших. Как они ему на шею вешались и сниматься оттуда не хотели. Я с интересом слушаю, конечно. Если только он не начинает распространяться о том, как он их трахал. Хотя это тоже интересно, конечно. Но я прям не знаю, что и думать.

Ольга: Да ничего не думать. Просто он бабник. В школе он, правда, таким не был, а потом, похоже, все ему вешаться на шею стали. И избаловали вконец. Не был он обделен женским вниманием, не был.

Люба: А жена что?

Ольга: А жена, по слухам, тоже нашла себе любовника. Счастливая семья, сама понимаешь. Образец для подражания.

Люба: С одной из бывших он до сих пор встречается. И я уже начинаю думать, такая ли она бывшая, как он говорит. Не знаю.

Ольга: Тут я тебе ничего сказать не могу.

Люба: А вчера начал рассказывать, какая прекрасная девушка к ним на работу пришла. И умница, и красавица, и взгляды на него пламенные бросает. Скромно, конечно, но посматривает. А он страдает – прям не знает, куда деваться. И как бы ей помягче сказать, что он дважды занят – и жена у него есть, и любовница. Я, понятное дело, сочувствую, но слышать все это чертовски неприятно, сама понимаешь.

Ольга: А лет ей сколько?

Люба: Он говорит – под тридцатник. Молодая, красивая. Правда, замужем и ребенок есть. Но ведь когда это кому мешало?

Ольга: Это да – никогда и никому. Держись там.

Люба: Да я постараюсь. Но что мы все обо мне да обо мне? Ты как? Нашла подарок?

Ольга: Я подумала, что книга – лучший подарок. Только теперь надо решить, какая книга. Впрочем, в ближайшее время наша встреча не состоится. Он уезжает в Израиль в командировку, дела у него там какие-то. Спрашивает, что мне привезти в подарок ))) Представляешь?

Люба: Ну и что ты ему сказала? Кольцо с бриллиантами, я надеюсь?

Ольга: Ну нет, конечно. Я ему сказала, чтобы привез что-нибудь на свой вкус. Рискну на него положиться ))) Привезет мне прекрасное. Не кольцо, но… если уж он меня типа добивается? И любит много лет? Или не любит, а думает, что любит.

Люба: Любит, конечно. Если он на одно свидание полгода собирается, жену на курорт отправляет, чтобы с тобой встретиться.

Ольга: Ну, жену-то он на курорт отправил, а со мной так и не встретился.

Люба: Ну что ты будешь делать? Нет в жизни счастья.

Ольга: И не говори.

***

2 пропущенных вызова от абонента МАМА

– Люба, я не могу, они отказываются есть то, что я готовлю. Я стараюсь, провожу полвечера над плитой, а иногда и целый день, а они отказываются жрать. Понимаешь? Сегодня я сделала салат, мясо, яйцо, немного зелени, что-то еще – а Иваныч пришел с работы и сказал, что он ЭТО есть не будет. Из интернета им любой рецепт вытащи и намешай – они съедят. А то, что я приготовила – не хотят.

– Так ты им скажи, что это из интернета.

– В интернете название есть.

– Придумай название. В чем проблема? Ведь у всего должно быть название. Даже у салата.

– Легко сказать. Вон Иваныч шуршит, мясо теперь себе жарит. Я его приправой посыпала – он кусок стал мыть. С криком – зачем ты его посыпала. Убью всех на хрен.

– Получается так, что то, что ты готовишь, не ест либо Иваныч, либо Сашуня.

– Ну да. Сашуня вообще предпочитает в столовке питаться.

– Конечно. Там вкуснее. Когда она у меня была, я котлеты жарила. Причем я сама и фарш делала, и все. Отличные котлеты. Но мы идем с ней в магазин, и она все рукой тянется к магазинным котлетам. Я говорю – дома же есть! Но она не хочет. Ей магазинные нужны.

– А вчера? Те же истории. Ей ведь надо есть каждые два часа, иначе у нее голова начинает болеть, изжога, черт знает что. Но она не помнит. Я ей сделала бутерброд с колбасой, она на него посмотрела, есть не стала и скорбно так произнесла: ну что же… В блокаду было хуже. Можно подумать, я ее тут голодом морю! Это надо было мне такое сказать! И главное, всякий раз вспоминает – к слову и не к слову.

– Ну, она знает больные места и на что надавить.