Дыши со мной. В плену у зверя

Выходит, она несколько месяцев спит на моей наволочке. Да, звучит по-дурацки, но ведь по сравнению со всем остальным, это просто невероятный прорыв. Никогда мне не приходилось добиваться расположения женщины, и хоть Элисса не очень тянула пока на звание вот прямо «женщины», но получить хотя бы кроху её, пусть даже такого странного, внимания было приятно. Зверь внутри тоже был доволен. Даже пришло в голову вообще предложить ей ночевать вместе… Но это я, конечно, тороплюсь. Рано.

Аккуратно сложил всё, как было, и спрятал обратно под подушку, поймав её обескураженный взгляд.

– Ты можешь брать в этом доме что угодно, не спрашивая меня и не возвращая потом. Я не против. Могу принести тебе ещё, если хочешь.

Да хоть каждый день готов ей их новые таскать. Но она покачала головой.

– Элисса, ты не сделала ничего плохого.

– Вы наверно… думаете, что я… воровка…

Вообще-то единственное, что сейчас думаю, что может уже хоть немного нравлюсь ей? Но ведь не расскажешь, как есть.

– Неправда. Здесь всё твоё тоже.

Тут мой взгляд упал на её голые острые коленки. Зачем я на них посмотрел? А это что? Синяки? И на коленях? Но я же ничего такого не делал вроде… Провёл большим пальцем по ним и взглянул на неё.

– Это ещё откуда?

Получилось строже, чем собирался спросить.

– Это мы с Эмином…

– Что он тебе сделал?!

Я успел закипеть, пока она не объяснила, что, общаясь с собакой, сидит на полу на коленях и иногда от этого появляются синяки.

– Завтра тебе принесут ковёр.

– Не нужно, спасибо, ему будет не очень удобно… он…

– Договаривай.

– Я… простите… ничего…

Смотри-ка, не сдаёт его. Что он сделает? Сжует ковёр? Этот может. Он уже погрыз ножку стула, я заметил прекрасно. Но делал вид, что нет, потому что Элисса, когда стояла рядом, старательно пыталась загородить её собой. С её комплекцией это само по себе было провальное мероприятие…

Эмин, будто подтверждая мои мысли, что чувствует себя тут слишком вольготно, чихнул, перестав внимательно следить за нами, а потом самым наглым образом взобрался на кровать и улегся на колени МОЕЙ, на минуточку, пары, всем видом показывая мне, что находится под её защитой. Это Элисса могла не видеть или не понимать, что я ощущаю к ней, а ушлый пёс прекрасно соображал, что никогда не пойду против её желания. Даже, если она будет защищать его. Ах ты…

Чтобы насолить ему и показать, чья всё-таки Элисса, поддавшись глупому порыву, я погладил её костяшками пальцев по пылающей щеке, чем вызвал растерянный вздох. Пёс фыркнул и, прищурившись, не сводя с меня тёмных глаз, лизнул её бедро. Мне показалось, что сделал это с насмешкой.

Но уел, комок шерсти.

Так, как он сейчас, я сделаю нескоро…Моя девочка теперь переводила взгляд с меня на свою собаку и растерянно гладила… Его, конечно. Не меня. К сожалению. Поэтому он смел бросать на меня снисходительные взгляды, но принимал невинный, жалобный вид, стоит ей на него посмотреть. Вот… Зато по ночам она гладит наволочку, на которой спал я!

Мне захотелось показать щенку его место. Всё же он живёт в моём доме, рядом с моей парой, и ей нравится, как я пахну. То-то же. Не то, что некоторые, псиной. Чтобы он перестал выглядеть так радостно и нагло, хотелось зарычать на него, но ведь это испугает Элиссу, и он это знает, блохастый пройдоха, поэтому и выглядит так безмятежно.

Стоп. Я её к собаке ревную? Приехали…

Глава 41

Думать, что я нужен Элиссе, было приятно. Очень. А ещё из-за этого мне сегодня снова снились неприличные сны с ней в главной роли. Хотя по сравнению с моим прежним опытом, сны были максимально целомудренны. Похоже, даже там мой мозг не может позволить представить что-то слишком развратное с ней. Было ли дело в том, что она пережила, или в том, как выглядела, но мне казалось, что даже мыслями подобными могу её испачкать, обидеть. Осталась только одна проблема…

Выяснилось, что чтобы проснуться возбуждённым, чего со мной с юности не случалось, достаточно представить на ночь, как Элисса гладит мою наволочку своими нежными пальчиками. Может я извращенец, раз эта картина вызывает во мне желание? Или просто… Вот сколько я уже не спускал пар «на стороне»? Несколько недель, наверное. Только после того, как выяснил, что она обнимает вечерами мою вещь, мне как-то противно было идти к другой… И до этого было, но теперь как-то особенно мерзко.

Даже испытывал чувство вины. Она оставалась в одиночестве всё это время, может скучала по мне, на что не переставал надеяться, а я пытался забыться с кем-то. Трахал чужих баб… М-да. Герой, блядь. Обычно после встречи с истинной парой, у оборотней такая необходимость отпадала вовсе, ведь рядом была та самая единственная, а у меня всё через одно место.

Холодный душ не помог. Эрекция исчезать отказывалась. Интересно, мне вот так на завтрак и явиться с гордо поднятым прибором? Доброе утро, Элисса… Твою же ж…

Скрепя зубами и уперевшись лбом и рукой о кафель, обхватил напряжённый член ладонью, представляя совсем другую… Нежную и крошечную… Дожил. Дрочу в ванной, как сопливый юнец. Струи ледяной воды били по спине, а я, прикрыв глаза, вспоминал ощущение касаний к её коже, её запах, её неровное дыхание и… закушенную нижнюю губу…

Блядь.

Отдышался. Обтёрся полотенцем. Оделся. Ну вот. Так и не скажешь, чем занимался пару минут назад. Как же западло. Но стоило войти на кухню, как показалось, что Элисса как-то поняла, что я делал, и не захотела меня после этого больше видеть, потому что здесь её не было. А по времени должна была быть…

Нет, это уже паранойя, конечно. Она не могла узнать.

На столе привычно стояла тарелка, накрытая салфеткой. И судя по остаткам витающего в воздухе аромата, она ушла довольно давно. Почему? Я вчера не позволял себе лишнего. Лишь напомнил ей, что это наш общий дом, в котором она может брать что угодно и где угодно, взял обещание не забывать про мазь, и всё… Вроде. Я больше не косячил. Не трогал лишнего, не смотрел пристально, не говорил строго. Да я был просто шёлковым! Даже сегодня с утра вот нарядился в дебильную пижаму со слониками, уже и не думал, что снова пригодится. А пригодилась. Чтобы не пугать её. И что? Какого хрена сейчас происходит?

Вышел в гостиную и на краю дивана нашёл постиранную, сложенную аккуратно тёмную наволочку. Что это за новая сцена? Даже обидно стало, что она её так вернула. Я, как последний идиот, вчера радовался, что нужен ей, а сегодня она даже видеть меня не хочет и эту штуку вон унесла из своей комнаты… Но что изменилось?! Да, я повёл себя до этого как ублюдок, но вчера же всё было нормально… Неужели мне снова только показалось?

Изнутри поднялась звериная ярость. Вот это ощущение, что теряешь снова пару, что она ускользает из рук, что снова все мои слюнявые мечты и даже дрочка в душе, до которой опустился из-за неё – это всё зря. Да блядь!

Поднимался по лестнице через три, а то и четыре ступеньки. И всё же постучал в дверь её спальни. Только вошёл сразу, зная, что она не отвечает на стук. Элисса сидела за столом у окна и сразу встала при моем появлении. На меня не смотрит. Просто великолепно! Выдохнул, успокаиваясь.

– Привет.

Она кивнула.

– У тебя всё хорошо?

Опять кивок.

– Что-то случилось? – когда уже закончится этот вечный ребус?

Отрицательное качание головы. Я приблизился, старясь двигаться медленнее.

– Элисса, объясни, почему ты меня избегаешь?

Девочка отводит глаза.

– Ещё вчера ты вроде не пыталась от меня прятаться, что изменилось? Я тебя опять обидел?

– Нет.

И снова губу свою закусывает и плечи обнимает.

– Тогда что случилось?