Миры Отверженных. Метаморфоза

– Ну, хорошо, – Лидия покачала головой, иронично улыбаясь. – Выкладывайте уже, не тяните с прелюдией.

Глаза священнослужителя зажглись. – Так вот, Лидия, знайте, что здесь, на этой планете, я узрел вживую присутствие Господа нашего. Нет, простите, я оговорился, не его конечно, а одно из его творений, жителей небесных сфер, ангелоподобного существа. И видел я его, примерно, как вас сейчас, но это было настолько явственно, что уж можете мне поверить, что это точно было творенье Господнее. Не может никто из живущих иметь крылья за спиной и парить неподвижно в воздухе.

Лидия нахмурилась, и приложила руку к его голове.  Дарион отшатнулся от её руки. – Ну вот, я же говорил, что вы мне не поверите. И я не в бреду, а рассудок мой ясен и свеж, как никогда.

Лидия продолжала с недоверием смотреть на него.

Священнослужитель вскочил на ноги. – Ну, хорошо, вы сомневаетесь в моих словах. А что, если мои слова подтвердит кто-то ещё другой? Что вы скажете тогда?

Лидия пристально взглянула на Дариона. – Тогда значит, получается, не вы один это видели. Тогда моё доверие к вашим словам зависит от того, кто это был.

Дарион ухмыльнулся. – Ну, а что вы скажете, если этот кто-то, была к примеру, ваша дочь Тэсия?

У Лидии вытянулось лицо. – Ну, знаете святой отец, приплетать сюда детей и мою дочь, в частности, это не самый хороший аргумент. Честно говоря, не ожидала такого от вас. Я отлично знаю свою дочь. Она о подобном мне бы давно всё рассказала.

– Тогда, Лидия, боюсь, что вы не слишком хорошо знаете свою взрослеющую дочь. Потому что, кроме неё, там была вся группа детей, в полном сборе. И если вы сможете или заставите их разговориться, то узнаете много чего интересного.

Лидия порывисто встала, хотела направиться к выходу, но тут же остановилась и также решительно села обратно на место. – Так, святой отец, теперь вы мне рассказываете всё, до мельчайших подробностей. Чтобы я узнала всё у Тэсии, я сначала хочу знать, что видели вы.

– Ага, воскликнул довольный Дарион. – Тогда слушайте.

Спустя час, когда Дарион рассказал ей всё о той встрече, и о всех своих мучительных попытках найти вход, священнослужитель будто расцвёл. Наконец-то он выговорился, да и если судить по лицу женщины, ему удалось если не убедить её в своей правдивости, то по крайней мере, растопить лёд её недоверия.

– Теперь вы понимаете, почему здесь так всё? Почему почти мёртвые здесь воскресают, а раны так быстро заживают. Вон Самакс уже был на том свете, это я вам точно говорю, уж я исповедовал умирающих немало, а в итоге он и не собирается вовсе умирать, а медленно поправляется. Всё это не может быть просто так, не благодаря же колдовству этой старухи, простите, а только потому, что здесь налицо божественное вмешательство, что нас охраняют его верные слуги.

– Ах, вот ты где, Лидия? А то я тебя везде обыскался. –  Под навесом появилось лицо Леонтия. – Доброго дня, святой отец. –  Римлянин добродушно улыбнулся. – Что-то вас давно не было видно. А вы чего, уже исповедуете на дому? А кому тогда алтарь строили? Ну, то, что вышел неказистый, уж простите, сделали из чего могли.

На лице его играли насмешливая улыбка, но встретив нахмуренный взгляд жены, он тут же осёкся. – Ой, извините, я, наверное, помешал таинству исповеди?

– Все нормально, Леонтий, – улыбнулась ему Лидия. – Просто поболтали о житейском со святым отцом. Уже закончили. Ты давай иди, я тебя сейчас догоню.

– Ой, секреты-секреты. – Леонтий снова улыбнулся, но опять наткнулся на строгое лицо Лидии. – Всё, ухожу-ухожу.

Леонтий вышел. Женщина повернулась к Дариону. – Чтоб никому об этом ни слова, о чём вы мне сейчас рассказали. Никому, пока я не сама не проверю. Вы поняли меня?  А то вас действительно посчитают за сумасшедшего.

Священнослужитель поспешно закивал головой. Лидия вышла и легко догнала медленно идущего мужа. Она схватила его под локоть, и пошла с ним рядом.

– Нет, серьёзно, о чём ты сейчас с ним болтала? – Леонтий с улыбкой хотел поддразнить её, но Лидия сама перевела всё в шутку. – Леонтий, когда это тебя интересовало? Или мне действительно тебе пересказать все эти, по твоему мнению, глупости? Ты готов потратить на это час времени?

– Не-не-не, – Леонтий замотал руками. – Даже не начинай, это я так спросил.

– Ну вот видишь, так что не спрашивай впредь. Всё, что важно, я тебе и так сама скажу. А теперь ты мне скажи, зачем меня искал?

Леонтий сделал загадочное лицо. – Да вот, подумалось, если мы тут застряли надолго, а возможно, и навсегда, то может, стоит задуматься о более надёжном жилище. Более прочном, более закрытом. А то мне надоело прятаться с тобой в глубинах леса. –  Леонтий засмеялся.

– Ну наконец-то, кто-то начал об этом думать. – Лидия ущипнула мужа за бок. – Давай рассказывай, как ты видишь наш новый дом.

Несколько ранее.

Цэрэн с Тургэном возвращались с охоты. Хотя охотой это было трудно назвать. Цэрэн дико раздражала полная апатия животных, не выказывающих никаких попыток защитить свою жизнь, встречая свой конец абсолютно безропотно. Исчез азарт охоты, дух погони и выслеживания, так разгонявший её кровь. Это превращалось в простое умерщвление беспомощных тварей, что порой заставляло шаманку стыдиться этого. Поэтому она всё чаще предоставляла это право Тургэну, который был доволен тем, что не приходилось затрачивать лишних усилий.

Не радовал Цэрэн и Октай. Беркут погрузнел, набрал лишний вес, потерял былую ловкость и всё чаще проводил время в длительных снах.

В общем, Цэрэн раздражало всё и вся. Раздражало, что ей никак не получается расправиться с бандой отшельников во главе с Триром. Её удивляло, что как эти люди, проводившие свою жизнь большей частью на больших лодках, быстро смогли адаптироваться к жизни в лесной глуши и научились искусно прятаться. Им хватало ума не засиживаться нигде подолгу, после чего они меняли своё расположение.

Впрочем, однажды ей удалось повстречаться с ними почти вплотную. Но Цэрэн была одна, а банда Трира была в полном составе. Цэрэн хватило выдержки замереть и позволить группе пройти почти совсем рядом, никак не выдав своего присутствия.

Но больше всего её раздражал Тургэн. Он особенно бесил её тем, что вообще перестал перечить, беспрекословно подчиняясь. Вроде это должно было радовать её, но почему-то сейчас вызывало обратную реакцию. Ведь был же воин, хоть и подловатый, но воин, а сейчас превратился в какую-то тряпку, без возражений выполняя все её указания.  Ей хотелось испытывать к нему ненависть, как и раньше, но нынешний Тургэн вызывал лишь отвращение.

Вот и сейчас, он идёт прямо к ней, неся на плече тушу маленького кабанчика. Идёт и широко улыбается, аж сияет.  Вот чему он радуется, ведь, чтобы завалить эту зверушку, ему не понадобилось никаких усилий? А меж тем, он такой гордый, строит из себя добытчика, аж выворачивает только от одного его вида.

Тургэн, увидев кислое лицо спутницы, быстро смекнул, что Цэрэн не в духе, что в последнее время было с ней довольно часто. Улыбка мигом слетела с его лица. Всю обратную дорогу к поселению они прошагали молча. Наконец, при приближении к нему, Тургэн, шедший впереди, не выдержал и повернулся к старухе. – Цэрэн, что-то случилось? Ты чем-то огорчена?

– Огорчена? – Цэрэн как будто ждала, что её об этом спросят. – Случилось?  Конечно, случилось. Мы живём не на своей земле, здесь всё ненастоящее, сплошной обман. Порой мне кажется, что я всё время нахожусь в глубоком длинном сновидении. Ведь такого не может быть. Здесь все лживое. И ты лживый, Тургэн, вечно со своими подхалимскими улыбочками. Даже Эрдэнэ мне стала врать и что-то утаивать, чего с ней никогда не было.

Тургэн начал оправдываться. – Зачем ты так, Цэрэн? Ты же знаешь, я твой преданный друг. То, что было раньше, это было там. А здесь я другой, я всегда буду за тебя и за Эрдэнэ. И буду заботиться о вас обеих.

– Заботиться? – лицо шаманки скривилось в гримасе брезгливости и отвращения. – Да мы сами можем о себе позаботиться. Без всякой твоей помощи.

– Да вы здесь одни, среди чужих, кто за вас сможет заступиться?

– Кто? – Цэрэн подскочила к нему и одним толчком прижала его к ближайшему дереву. От неожиданности Тургэн выпустил кабанчика из рук. Быстрым движением шаманка достала нож из складок своего платья и приставила его к горлу мужчины. – Кто, говоришь, может заступиться? А никто нам и не нужен. Зверей здесь не стоит бояться, так что в случае чего, мы просто уйдём с внучкой подальше отсюда, и уж поверь, мы сумеем выжить, в отличие от всех этих. Бояться надо только вас, и поэтому мы скоро уйдём отсюда.

Ну а ты мне, признаться, порядком надоел. Пользы от тебя и так мало, а у меня ох как чешутся руки поквитаться с тобой, за то, что ты сделал на том становище с Долгооном и мужчинами моего племени. Ну, говори, кто мне помешает сейчас расправиться с тобой? Кто? Твоя пропажа никого волновать не будет. Сколько раз я тебе говорила, прекрати всё время крутиться возле Эрдэнэ? А ты что делаешь? Мало того, что так и находишь поводы, чтобы говорить с ней, когда я не вижу, так в последнее время просто неотрывно следишь за ней, даже когда я не прошу об этом. Скажи, что ты задумал, скажи. Только говори правду, иначе я зарежу тебя так, как ты зарезал это животное. Говори, только не вздумай лгать, я это сразу пойму. Ну?

Старуха выглядела настолько рассвирепевшей, что Тургэн понял, что она не шутит. Он побледнел и затрясся, руки невольно потянулись к её руке с ножом. Его нижняя губа задрожала и он залепетал. – Я всё скажу, Цэрэн, всё скажу, только не убивай. Ты много не знаешь, я давно хотел тебе рассказать.

– Говори, я слушаю, – прошипела в ответ Цэрэн.

– Эрдэнэ мне не чужая, она из моего рода. В наших жилах течёт общая кровь. Я не собираюсь ей делать ничего плохого. Только опусти нож, я всё тебе расскажу, без утайки, я клянусь.

Цэрэн переменилась в лице и отстранила нож от его горла. – Почему ты раньше этого не сказал?

– У меня были причины, ты сейчас поймёшь.

Старуха кивнула, – Продолжай.

Тургэн сглотнул. – Эрдэнэ была дочерью Багатура, нашего вождя. Это был сильный и бесстрашный воин. Те земли, на которых мы вам устроили засаду, были его землями. Ему всегда и везде сопутствовала удача. Наше племя было могучим и процветало. Но ему очень завидовал его младший сводный брат Бадмажаб, на дальней родственнице которого я и женился. У Бадмажаба была дурная слава в племени, и его вздорного нрава побаивались многие. Изгнание его из племени было невозможным, поскольку Багатур считал его братом и прощал ему многое. Бадмажаба постоянно раздражало то, что к чему бы ни прикасался Багатур, это всегда заканчивалось удачей. Он никак не мог понять, в чём же секрет такой немыслимой удачи брата. Пока он однажды не приметил, что всегда и везде Багатур не расставался со своим кулоном, который он носил на шее. Потом он постепенно выпытал секрет этого камня. Багатур постоянно доставал его из-за пазухи и часто что-то шёпотом говорил, словно тот был живой и слышал его. И вот однажды Бадмажаб подговорил меня и ещё нескольких мужчин из племени, из тех, кто были обделены вниманием и почестями, забрать камень у Багатура и самим править племенем. Помню, Бадмажаб говорил, что Багатур должен добром отдать его Бадмажабу.

Прости меня, Цэрэн, но я тогда поддался на его уговоры, ведь я тоже хотел стать чем-то значимым в своём племени. И вот мы прокрались в юрту Багатура и Бадмажаб напал на него. Это были два очень сильных воина, но преимущество, в результате внезапности, оказалось на стороне Бадмажаба. Он сумел серьёзно ранить Багатура, но, когда Бадмажаб разорвал на нем рубашку, под ней не оказалось камня. Багатур лишь улыбнулся ему в ответ, и тогда рассвирепевший Бадмажаб нанёс ему решающий удар в сердце.

Бадмажаб кинулся вон из юрты и увидел, что нет одного коня на привязи, а потом понял, что исчезла жена Багатура вместе с его дочерью. Видимо, кто-то успел предупредить Багатура о готовящемся нападении. Тогда мы все бросились за ними в погоню. На степь в утренних сумерках опускался туман. Мы разделились на несколько групп и продолжили поиски.  Лишь на следующее утро я со своей группой обнаружил некое становище, которое выгорело дотла. Там я и обнаружил мёртвым Бадмажаба, тройку его людей, и жену Багатура, а также жителей этого становища. Но маленькой девочки, как и кулона, среди них не было. Мы продолжили её поиски, но всё было безрезультатно. Тогда мы сколотили небольшую банду, в которой собрались еще несколько таких же бродяг, как мы. Так мы бродяжничали и занимались разбоем всю зиму, а следующей весной решили вернуться в свой клан, который был ослаблен отсутствием сильного лидера, каким был Багатур, и силой захватили власть. Половина захотела уйти, и мы им не мешали. Из оставшихся мы и создали племя, которое и жило тем, что грабило тех, кто соблазнялся этой территорией с её богатой добычей и близостью к воде.

И вот, спустя много лет, мы встретили вас, и я увидел камень на шее Эрдэнэ. За долгие годы я мог бы забыть, как он выглядит, да и по правде, я видел его мельком лишь несколько раз, но потом я понял, что Эрдэнэ и есть та самая девочка с тем самым камнем удачи.

– Ха, – задумчиво усмехнулась Цэрэн. – Теперь многое мне стало понятней. Тогда скажи мне, как выглядела мать Эрдэнэ, а то я никак не могу понять, откуда у неё огненные волосы, в наших краях я таких никогда не видала.

– Так это потому, что она не из наших, Багатур выкупил её из плена у какого-то кочевого племени. У неё были такие же волосы. Очень красивая женщина была, все мужчины на неё заглядывались. Багатур и она очень любили друг друга.