Песня любви Хрустального Паука. Часть II. Книги Юга

Змея метнулась на зазевавшегося матроса – тому не посчастливилось уснуть рядом с Кюимеи. Матрос закричал, свистнул соскользнувший с веток хвост, и чудище вместе с человеком вывалилось в реку. Сардан успел разглядеть, что, несмотря на значительную ширину, длины в змеюке было метра два, не больше.

Все бросились к бортам, а второй матрос и вовсе выхватил из-за пояса нож и сиганул в воду. В ночи разволновалась черная река, забарахтались неясные силуэты. Кто-то вскрикнул раз, другой, потом что-то зашипело так свирепо, что стоявшие у планшира невольно отступили вглубь палубы. Снова крики, плеск и удары по воде. Капитан, живо следивший за происходящим и бегавший туда-сюда от носа до кормы, выхватил из воды и втащил на борт сначала одного матроса, а потом и второго.

Разожгли потухшую жаровню и ахнули – тело матроса, на которого накинулась нага, было исчерчено мелкими ранами, из которых на палубу струилась кровь. Пока Сардан спешно перерывал свой ящик, раненого уложили возле огня. Музыкант набросал в ногах оставшиеся у него мази, быстро осмотрел порезы и снова полез в ящик за перевязкой. Матрос стонал и брыкался, поэтому Джэйгэ и капитан держали его за руки и грудь. Кюимеи с интересом взяла одну баночку с мазью, понюхала, взяла вторую, третью.

– Вот, – сказала она, – помажь этим.

Сардан обернулся и покачал головой.

– Это для инструментов, – засомневался он. – Людей ей не мажут.

– Ну и дураки. Мажь этой. А потом этой.

Сардан исподлобья посмотрел на Кюимеи, пробурчал что-то хамское и всё же нанес немного мази на рану на груди матроса. Кровь в порезах вспенилась, зашипела и перестала течь. Сардан замазал остальные раны, для верности посыпал порошком от паразитов и как сумел всё перевязал. Раненый матрос успокоился и вскоре заснул.

– Кровь наги, – сказала Кюимеи, как будто это что-то должно было объяснить музыканту.

Капитан, второй матрос и Джэйгэ поставили весла и пустили сампан дальше по реке. Ночью они часто и тяжело бились бортами о корни деревьев, но и когда небо посветлело – внизу оставался опасный полумрак. Все бросали тревожные взгляды на угрюмый лес, повсюду мерещились тени и глаза холодных оттенков. Шумный прежде лес зловеще молчал, и удары веслами о воду предательски разносились как будто на весь мир.

Сардан услышал какой-то шепот. В полумраке он не сразу понял, что это сидящий у левого борта второй матрос разговаривает непонятно с кем, повернувшись к лесу. Он то замолкал, то снова говорил, повторял одни и те же фразы. Сардан переглянулся с Джэйгэ. От этого шепота в тишине сырого леса по всему телу бегали мурашки.

– Он говорит с натами леса, – перевел Джэйгэ слова капитана. – Это всё, что я понял.

Река вскоре разделилась надвое, более узкий приток скрылся в листве. То же самое произошло двумя часами позже. Капитан не обращал на притоки внимания и правил лодку по центру реки. А та, казалось, мельчала, и к полудню из воды выступили кусты. Они торчали отовсюду, свешивались с деревьев, жесткими прутьями лезли из темной листвы леса, росли пучками прямо в воде. Капитан остановил лодку, оглянулся и понял, что пропустил какой-то из притоков. Но возвращаться не было желания, а темный лес позади враждебно молчал.

Лодка потащилась по траве. Кусты с нервирующим скрежетом царапали борта, хватали за волосы, а однажды Сардану привиделась в переплетении трав чья-то костлявая рука с длиннющими пальцами.

В листве над головой мелькали оранжевые и красноватые пятна – то птицы-носороги облепили верхушки деревьев. Напряженно молчаливые, они вертели головами, а порой, захлопав крыльями, срывались с ветвей и исчезали в лесу.

К вечеру, когда у горизонта появились первые луны, мангровый лес остался позади и вокруг снова лежала заросшая полевыми цветами равнина. Река так раздалась в стороны, что с одного берега с трудом можно было разглядеть другой. На склонах голых гор мерцали огни, темнели башни домов и плавучие острова, на которых выращивали рис.

Среди ночи лодка причалила у рыбацкой деревушки, куда капитан со вторым матросом отнесли раненого. Когда Сардан встал и собрался шагнуть за борт, капитан поспешил его остановить.

– В этой деревне живут пираты, – сказал он шепотом, и Джэйгэ перевел. – Местных они не трогают, но любят чужеземные драгоценности, – капитан кивнул на Ашаяти, прятавшую под шкурами корону.

И всё же на следующее утро, когда лодка продолжила свой путь по бесконечной Аривади, далеко позади замаячил силуэт. Крохотное суденышко, палуба которого была скрыта от любопытных взглядов тканями, неспешно двигалось у самого берега, тонуло в разросшейся траве и кустах, не отставало, но и не догоняло. Впрочем, преследователи не слишком осторожничали и часто выбирались из душного укрытия – всего до единого в черном, обвешанные оружием и заросшие волосами, как обезьяны. Они свирепо поглядывали на сампан впереди и с хищными улыбками отирали со лба пот.

– Кто это такие? – спросил Сардан.

С его зрением тяжело было разглядеть преследователей.

Капитан ответил, а Джэйгэ перевел:

– Бандиты. Где-то услышали о пассажирах.

– И чего они ждут?

– Капитан говорит, впереди засада. Нападут вместе.

Джэйгэ перебрался на корму, достал лук и, натянув тетиву, стал целиться. Но целился так долго, что заморосил дождь, который вмиг сменился ревущим ливнем. Поднялся яростный ветер, и капитан с матросом бросились складывать мачту. Травы и кусты по берегам реки припали к земле, согнулись одинокие деревца.

И снова по краям от реки появились высокие железные ворота и каменные стены, покрытые темным плющом. Река пенилась, плевалась и дыбилась шипящими волнами мутной воды. Она подхватила робкий маленький сампан, понесла его боком и едва не вывернула на берег. А там, в запутанных зарослях травы, чернели мертвыми окнами руины гигантского города – большие многоэтажные дома с колоннами поблекшего красного цвета, пагоды, каменные дороги и полуразвалившийся купол из цветного стекла, в ранах которого проглядывали кости ржавого металлического каркаса, серые деревья и кусты. Прятавшиеся от дождя под куполом птицы были последними жителями погибшего города. Сардан открыл рот от удивления и совсем позабыл о льющемся за шиворот дожде. Он никогда не видел таких высоких городов, но и сейчас ничего толком не успел разглядеть – где-то рядом сверкнула молния, грохнул гром и одновременно с ним лодка врезалась в поваленное на берегу дерево. Сампан завертело, снова подхватило волнами и на палубу шлепнулась пена! И вдруг ливень прекратился… Так внезапно, что еще несколько минут всем казалось, будто он по-прежнему идет. Река продолжала беситься и брызгаться, а наверху, через порезы в тучах, рвались солнечные лучи.

Капитан и матрос кое-как сумели выровнять сампан и вернули на место парус. И когда закончили, у берега показалась пиратская лодка: свалившимся от ветра деревом ее раскололо напополам, разбитую корму унесло по реке, а нос торчал из травы. Незадачливые пираты вылезли на камни у берега и, красные от позора, стыдливо сели к реке спиной.

– Бестолочи вшивые! – крикнула им вслед Ашаяти и погрозила кулаком.

Пираты понурили головы. Их товарищи, до сих пор преследовавшие чужеземцев, замедлились и отстали.

– Не злитесь на этих людей, – сказал капитан через Джэйгэ. – Они не самые худшие из людей. Каждый второй в Ланхраасе когда-нибудь был пиратом. Все хотят выжить… И не самое большое зло выжить золотом тех, у кого его и так много.

– И правда, – согласилась Ашаяти.

К вечеру, когда на вишневом небе показались луны, окружающая равнина потихоньку перешла в глубокую низину, в то время как сама река осталась на прежней высоте и теперь бежала по искусственному каналу. Он выступал далеко над землей и вился прихотливо по широкой долине – над рисовыми полями, цветущими лугами и лесами. Перегнувшись через планшир можно было дотронуться до каменных краев канала. Внизу копошились люди с мотыгами, унылый бык тащил крестьянскую телегу, с песнями возвращались в родную деревню гуляки. Когда стемнело совсем и золотая Саяни поплыла среди звезд, в рассеянных по склонам гор деревнях зажглись свечи – как будто вспыхнули где-то вдали светлячки. Было тихо. Мягко плескалась река да поскрипывали колеса внизу. Огромный, живописный мир окружал маленький сампан, и казалось, что лодка парит в небесах.

Канал извивался и тянулся куда-то далеко-далеко – за горы на горизонте.

– Волшебная красота, – прошептал Сардан. – Первый раз такое вижу.

Среди ночи снова обрушился ливень и вмиг затопил палубу. Сардану с Ашаяти пришлось лихорадочно вычерпывать воду кувшинами, пока Джэйгэ и моряки пытались справиться с парусом и рулем. Порывами жестокого ветра лодку швыряло к краям канала и ежеминутно грозило вышвырнуть в долину. А там, внизу, грязные лужи быстро превращались в темные озера. Вода бурлила, пенилась, среди волн кувыркались обломки деревьев и кустов. В блеске молний Сардан разглядел мужика, который тащил упиравшегося быка по склону горы. Канал содрогался от грома. Вода в нем не накапливалась, а через отверстия выплескивалась в долину водопадами струй. Внизу, среди водоворотов пены, уже не различить было ни полей, ни садов – всё оказалось под водой. Вскоре канал, выступавший прежде метров на двадцать над равниной, стал опускаться ближе к земле и почти поравнялся с ней так, что вокруг сампана теперь шумело штормовое море. Волны его взрывались брызгами о края канала и обрушивались на лодку. Второй матрос и Джэйгэ наконец сняли мачту и вцепились в фальшборт, чтоб удержаться на палубе. Капитан снял пробки, закрывавшие узкие шпигатные отверстия, и ухватился за руль, но теперь лишь для того, чтобы не вывалиться за борт. Большие волны сих пор не дотягивались до сампана, а разбивались о края канала и взмывали над палубой разъяренными драконами. Сардан помог Ашаяти забраться под навес на корме, где, вцепившись в тяжелые тюки, пряталась Кюимеи, а вскоре к ним пролезли и остальные.

Ливень не прекращался весь следующий день, и река несла потерявшую управление лодку всё дальше по мутной воде, и если бы не хитро устроенные края канала, то она давно разбилась бы о камни или жестокие волны. На третий день ливня разошелся ураган. Он содрал часть шкур с навеса, расковырял планшир, раскурочил короткий бушприт и всё порывался вышвырнуть сампан из канала в ревущее море. В это время люди под навесом на корме как могли укрепляли свое крошечное убежище, цепляли крюками и гвоздями шкуры, которые вырывал из рук ветер, и не решались выглянуть наружу.

Лишь на четвертый день, когда ураган снаружи как будто бы утих, а дождь перестал грохотать и сыпался теперь с мелодичным звоном, Сардан просунул голову в сшитую два дня назад щель. Вода все-таки поднялась выше уровня канала, и неуправляемая лодка неспешно плыла правым бортом вперед по мутной грязи беспокойного моря.

5

Назойливый дождь моросил беспрестанно, ветер, не такой и сильный, дергал истрепанный парус, пока Джэйгэ и матрос ставили мачту. Капитан возился с рулем, а потом долго стоял на носу судна и разглядывал горы впереди. Лодка сидела глубоко и вяло покачивалась на волнах темного моря. Мимо бортов плыла трава, кусты, ветки и стволы деревьев, обломки кровли крестьянских домов, а однажды Сардан заметил голову животного – большой олень проплыл среди пенящихся волн и с трудом выбрался на склон горы. А еще дальше впереди покачивалась на воде потрепанная беседка – такие ставили у дорог для отдыха путников.

Капитан вернулся на корму.

– Нужно плыть на запад, – сказал он. – За тем склоном деревня, переждем ливни там.

– Это надолго? – спросил Сардан.

– Начинается время дождей, – пожал плечами капитан, а его слова взялась переводить Кюимеи. – Вода поднимется до холмов, поэтому корабли не отплывали из Кокотука. Дожди будут идти недели две или три, а потом нужно ждать, пока вода спадет. Месяц пройдет, не меньше.

– Я не буду ждать месяц! – вспылил Джэйгэ. – Вам заплатили золотом! Везите нас дальше!

Только он это сказал, как лодка поднялась на гребень небольшой волны и склонилась на левый борт. Джэйгэ схватился за мачту, чтобы не вывалиться в воду.

– Нам нужно пристать к берегу, – сказал капитан.

Джэйгэ подошел к борту, посмотрел сначала на высокие горы далеко впереди, потом на волны.

– Тогда я поплыву сам, – заявил он.

– До дна уж точно, – покачал головой Сардан. – Представляю, как плавают ооюты. В шубах подо льдом. Но я не понимаю, почему нельзя идти дальше на юг? – спросил он капитана. – Это же настоящее море, плыви куда хочешь!