Песня любви Хрустального Паука. Часть II. Книги Юга

– Почему я последняя?

– Чтобы выспалась. Тяжелее всего придется Джэйгэ.

– Я не буду спать, – проворчал тот.

– А я? – спросила Кюимеи.

– Если будешь сторожить ты – не уснет и Ашаяти, – сказал музыкант.

Ашаяти фыркнула.

Когда все улеглись у костра, Сардан прошел к разбитой мебели у стен и в груде мусора нашел отломанную дверную ручку. Он вернулся к костру, достал нож и попытался вырезать из ручки шамейху – «поносный» свисток, без которого чувствовал себя как без одежды. Получалось так себе, хотя в артели обучали музыкантов мастерить примитивные инструменты самостоятельно, но в этом случае Сардан не мог даже проверить, что у него выходит – в шамейху не свистнешь без последствий для окружающих. А если говорить точнее – именно печальными последствиями можно определить удался ли свисток.

Дождь вскоре унялся и журчал теперь по карнизам и стенам. Сардан отложил нож и слушал. Снаружи шуршали капли, шлепались музыкально на стекла, и булькал на улицах внизу водный поток. И среди этого шороха что-то заскрипело, зацарапало, как будто собака когтями по полу. Сардан сжал нож и приподнялся. Скрежетало где-то близко. Ашаяти и Джэйгэ тоже встали – они и не спали почти.

– Что? – прошептала встревоженная Ашаяти.

– Звук, – еще тише ответил Сардан. – Слышите?

Проснулась Кюимеи. Все слушали. Скрежет не прекращался и нарастал.

– В углу, – шепнул Сардан.

Свет вялого костра не доставал до дальнего угла комнаты. Сардан взял из огня палку и хотел было швырнуть ее в темноту, но перепугался грохота, положил ее на пол и пихнул ногой. Палка истерично заскрипела, проехала метра два и потухла. Сардан беззвучно выругался.

– Я сделаю, – сказала Кюимеи.

Она вытащила из шкур тангыыр, поставила его лезвиями на пол и что-то проговорила. На полу медленно проступили светящиеся красные пятна и бросили легкие отсветы на стены. Таких же духов Сардан видел в артели Эрээсина и принял их поначалу за кровь. Они тускло мерцали и сонно шевелились.

В покрасневшем углу никого не оказалось. И, как в насмешку, снова заскребло – громко и совсем близко.

– Наверх! – сорвался шепот Сардана. – На потолок!

Кюимеи торопливо подняла посох и зашептала те же слова, что и прежде. Красные светлячки выступили на потолке, выхватив из темноты висящих там чудищ.

9

Птица скользила над джунглями. Порывы ветра бросали ее к трепещущей листве, ливень бушевал жестокими вихрями, и птица, отчаянно скрипя костями, вынуждена была часто взмывать выше туч.

Переждав немного в солнечном свете, она снова ныряла в сполохи молний, со взрывами грома проносилась над пьяно шатающимися деревьями и всё искала следы людей, и всё никак не могла найти.

Внезапно среди джунглей вырос большой красный дом – за ним еще один, и еще. Птица свалилась на крышу, заскрежетала когтями по камню и сунула голову в черную трещину в кровле. И тотчас отпрянула, осмотрелась, прошла по крыше и остановилась на краю. Мертвый город таял в тумане дождя. Но птица знала, что преследуемые где-то здесь. Она их нашла…

Птица выгнулась и захрипела, оглушительно громко – но неслышимо для человеческого уха. Вдруг в пелене дождя показались черные крапинки: десятки, а может и сотни чахлых птиц с горящими недобрым светом глазами вспорхнули над городом и закружились вокруг той, что их призвала.

10

Они висели под потолком, как летучие мыши. Ростом с человека, черные, волосатые, клыкастые, физиономии в волдырях, с россыпью крошечных паучьих глазок.

– Что это? – прошептала было Ашаяти, но взвизгнула на последнем слоге, потянулась неуверенно к мечам.

– Тайэ, местные веталы, – сказал Сардан, глядевший на потолок исподлобья. – Трупоеды.

– Можно не бояться?

– Почему?

– Мы не трупы.

– Пф, так и ты мясо не сырым ешь!

Тайэ посыпались с потолка.

Ашаяти на стала и пытаться вытащить мечи, всё равно не успела бы, а вместо этого вынула из кармашка в рукаве кинжал. Но только выставила его перед собой, как что-то полоснуло по запястью, и кинжал звякнул о пол. Ашаяти вскрикнула и упала на одно колено. Спрыгнувший с потолка тайэ растопырил над ее головой длинные сверкающие когти, по получил плечом от Джэйгэ и с вытаращенными глазами засеменил в толпу своих сородичей.

– К двери! – крикнул Сардан, а сам потянулся к ящику с инструментами, но отпрянул, чтоб увернуться от промахнувшего рядом тайэ.

– К двери, которую ты завалил?! – вспылила Ашаяти.

Она вынула наконец меч и с силой рубанула приблизившегося к ней трупоеда по шее. Или туда, где шее было бы самое место. Меч отскочил со звоном.

– Они железные! – растерялась Ашаяти.

Сардан не расслышал. Он ухватил ящик с инструментами за лямку и рванул к выходу. Там и правда всё завалено было обломками мебели, досками и мусором. И пока музыкант мешкал в раздумьях, Джэйгэ и Ашаяти промчались мимо и ловко юркнули в узкие щели между столами и лавками. Даже Кюимеи опередила его – швырнула в отверстие посох и растворилась облаком дыма!

– Вот проныры скользкие, – с досадой произнес Сардан, – мне бы вашу молодость…

– Лезь давай! – закричала из коридора обеспокоенная Ашаяти и протянула через баррикады руку.

– Скорее! – торопил Джэйгэ.

Кюимеи появилась из дыма в коридоре и подняла тангыыр.

Сардан попробовал сунуться в щель, но в тот же миг под ним обломилась доска. Если постараться, в дыру можно было еще кое-как влезть самому, но совершенно немыслимо было протолкнуть в нее ящик с инструментами.

– Может, вы ко мне? – кисло улыбнулся Сардан. – Я вас так люблю, хитрецы, расцеловать прямо хочется!

Сзади топало и скрежетало.

Сардан обернулся и впопыхах схватил какую-то палку. Тайэ не замедлили шаг – что им палка, когда от них мечи отскакивают? Сардан приблизил конец дубины к губам и зашипел. Палка вспыхнула, и тайэ отшатнулись.

– Брысь, ну! – крикнул им Сардан и замахал факелом.

Тайэ не послушались. Ближайший ударом когтей выбил из рук музыканта горящую дубину, та стукнулась о стену и погасла. Сардан попятился, споткнулся о перекрывшие дверь завалы и небрежными рывками перетащил ящик с инструментами со спины на живот – вместо щита. Тайэ навалились на него со всех сторон – в полумраке замелькали когти, несчастный ящик заохал и затрещал. Сардан пытался отбиться беспорядочными взмахами рук, но когти исцарапали ему запястья. Музыкант отступил к стене, дыхание сбилось, и воздуха в комнате как будто стало меньше, а кругом мельтешили крошечные глазки, слюнявые клыки. Сардан оглянулся и различил дверь с другой стороны зала. Она, кажется, была заперта, о ней забыли и не завалили. Сардан двинулся к двери, держась спиной к стене. Он упрямо отталкивал наседавших чудищ плечом и чувствовал уже, как по рукам, щекам и груди течет кровь и всё тело горит от боли. Ящик криво висел на одной лямке. Здоровый глаз видел только фейерверки кровавых брызг. Сардан уже и стену не чувствовал. Кровь повсюду. И когти. Даже удары он перестал ощущать, так много их было. А когда добрался всего-то до середины стены – силы закончились. Дальше не пробьешься… Он нашарил рукой самодельную шамейху, свистнул, но как будто еще и раззадорил этим тайэ. Сардан вздохнул устало. Он не чувствовал ног и стал заваливаться на живот, на ящик, – и вдруг задел пяткой какой-то металл на полу. То ли отвалившаяся от чего-то пластина, то ли люк. Обувь скрипнула о ржавчину. Звук так внезапно врезался в вопли зубастых тайэ, что те отпрянули в смятении. Тишина на какое-то несчастное мгновение остановила бойню, разве что из завалов за дверью продолжала что-то кричать Сардану ошеломленная Ашаяти.

Музыкант злорадно ухмыльнулся и чиркнул пяткой по металлу. Тайэ отступили еще на шаг.

– Что такое? – протянул Сардан. – Уши вянут?..