Происки Чёрного древа

– Заговор, – собравшись с мыслями, твёрдо произнёс Игер и торопливой, сбивчивой речью изложил командиру Красных плащей о коварном сговоре между Юдмером Скорбная весть и сотиором Гиадорком. О предстоящей гибели гирата Эланруса и последующем свержении Алого совета Чёрное древо рассказал, не побоявшись упомянуть неприятные подробности про порошок Сенирель и драку в кабаке Ярриды с одурманенным жгучей пылью солдатом по имени Ёзган. Командир Красных плащей внимательно выслушал и ни разу не перебил молодого человека. Когда Игер закончил рассказ, поведав про нанятый Двейганом Скорбная весть отряд наёмников из Обречённых земель, Эланрус Печальный задал несколько уточняющих вопросов и надолго погрузился в раздумья, опустившись на стул.

– Гират Гиадорк, – с горькой усмешкой произнёс командир Красных плащей, подперев кулаком подбородок, – звучит грозно. Помню, как однажды, тащил я раненого после встречи с недобитым землегрызом Гиадорка на собственном горбу и всем сердцем переживал, что помрёт солдат, не выкарабкается. И до звания сотиора он благодаря мне дослужился. Чего не хватало парню?

Чёрное древо ничего не ответил. Игер переминался с ноги на ногу, всё чаще и чаще поглядывая на лежащую на столе железную флягу, придавившую край разрисованной странными символами карты. Печальный гират беззвучно шевелил губами, прикрыв глаза. Яркий луч света через щель в стене проскользнул в помещение и упал на исхудавшее в походе лицо Эланруса, придав коротко подстриженной бороде более светлый оттенок.

– Наёмники из Обречённых земель, – прошептал командир Красных плащей, – слыхал я про Потухших свечей. Дикари, каннибалы, чернокнижники. Скверные сплетни разносятся быстро.

Гират Эланрус Печальный открыл глаза. Поймав полный жажды взгляд молодого человека, он подтолкнул к Игеру флягу с водой, поднялся на ноги и склонился над картами и пожелтевшими листами, исписанными походными записями. По рисунку местности палец командира Красных плащей пробежался вдоль тонкой линии, обозначающей булыжный тракт, и замер на разрушенной крепости, откуда путь до города Сердце пролегал по равнине.

– Как тебя зовут, славный парень? – неожиданно спросил Эланрус, подняв полные грусти глаза на молодого человека. Гират кисло улыбнулся, и Чёрное древо заметил, что у него слишком сильно выступают вперёд верхние клыки, превращая дружелюбную улыбку в жутковатый оскал.

– Игер, – представился молодой человек. Он отвинтил крышечку железной фляги и поднёс горлышко к губам. Прохладная жидкость хлынула в пересохшее горло.

– Откуда ты, Игер? – мягким тоном поинтересовался гират, постучав кончиком пальца по обозначению Осколков на старой, исписанной пометками, карте.

– Бежал из Приюта морозов подальше от тирании Роксимера Ледяные перста. В глухолесье Ирсуак встретил группу людей, потерявших дом, и вместе с ними отправился к городу Сердце, – без запинки проговорил Чёрное древо, вернув Эланрусу опустошённую флягу, – мы надеялись получить убежище и защиту, но наткнулись на баррикаду.

– Однако через Артерию ты в конце концов прошёл, – командир Красных плащей задумчиво потёр подбородок, – подкупил Скорбную весть?

– За пропуск в город я заплатил хранителю Двейгану страшную цену, – голос Чёрного древа дрогнул, а перед глазами на мгновение появилось лицо контрабандиста Недиксара, в грудь которого вонзилась выпущенная Игером стрела.

Гират Эланрус Печальный обошёл стол и остановился напротив собеседника. Ростом командир Красных плащей оказался немного ниже Чёрного древа, однако обладал более крепким телосложением. Позади скрипнула дверь. Игер обернулся и увидел молодого солдата в запылённом красном плаще поверх кольчужной рубахи.

– Здравствуй, Кьяндар, – с теплотой в голосе поприветствовал Эланрус вошедшего бойца, – познакомься с Игером из Приюта морозов. Парень рисковал жизнью, чтобы добраться до Осколков и сообщить нам важную новость.

– Какую? – непонимающе пожал плечами сотиор Кьяндар. Удивлённая гримаса исказила давно небритое простодушное лицо молодого солдата.

– Скверную, – скривившись, процедил сквозь зубы гират Эланрус Печальный, – на наш отряд охотятся наёмники из Обречённых земель. Ты слышал о Потухших свечах, сотиор?

– Только слухи, – Кьяндар усмехнулся и кивнул головой на Чёрное древо, – парень прибыл с бритоголовыми, а доверять прихвостням Туругера нельзя ни в коем случае, уважаемый гират.

– Урхмер и Тонрус – хорошие люди, – с непоколебимой уверенностью в голосе произнёс Игер, посмотрев в добродушные светло-зелёные глаза молодого солдата, – их кровные родственники прямо сейчас находятся в Осколках среди Красных плащей. Бритоголовые рисковали жизнями ради спасения близких.

– Допустим, – на удивление быстро согласился сотиор Кьяндар, – чего ждать от наёмников, гират?

– Засады. Смерть подстерегает нас между разрушенной крепостью и городом Сердце, – Эланрус Печальный задумчиво погладил аккуратно подстриженную бороду, – в открытом поле Потухших свечей мы не одолеем, поэтому задержимся в Осколках. Как зовут твоих лучших бойцов?

– Азурган, Велгер, Лексорк, – Кьяндар без промедления перечислил имена матёрых разведчиков.

– Хорошо, – гират Красных плащей болезненно вздохнул, – отправь храбрецов на поиски наёмного отряда. Когда бойцы покинут Осколки, прикажи дозорным никого не выпускать из крепости без моего ведома. Затем возвращайся в башню вместе с сотиором Исейдаром и стариной Якемрусом.

– Будет сделано, – громко отчеканил Кьяндар, почесав затылок, и попятился к выходу.

– И ещё одна просьба, – глуховатым голосом произнёс Эланрус Печальный, – распорядись, чтобы местные жители накормили Игера и бритоголовых.

Сотиор разведчиков ордена Красных плащей кивнул и вышел за дверь. Проводив Кьяндара взглядом, Чёрное древо повернулся к гирату. На изнурённом лице Игера застыл немой вопрос. Эланрус Печальный задрал голову кверху и устремил встревоженный взор тёмно-коричневых глаз к голубому небу, заменяющему давно исчезнувшую крышу башни. Довольно долго верховный командир городской армии безмолвно стоял около молодого человека, наслаждаясь томительной тишиной. Затем он хлопнул Чёрное древо по плечу и слегка подтолкнул в сторону выхода:

– Ступай, парень, поешь и отдохни. Ты совершил храбрый поступок. Орден Красных плащей не останется в долгу. Обещаю тебе, Игер, о беженцах, из-за которых ты так самоотверженно рисковал жизнью, я позабочусь, как только вернусь в город Сердце. Ступай, храбрец, ступай.

За дверью Чёрное древо поджидал коренастый солдат, который в полном молчании сопроводил молодого человека через плотный строй выцветших палаток. Во внутреннем дворе разрушенной крепости произошли резкие изменения. Почти каждый Красный плащ вооружился тяжёлым самострелом и наспех нацепил кольчужную рубаху. Обветренные и давно небритые лица людей, с нетерпением ожидавших скорого возвращения домой, помрачнели. На смену простодушному смеху и задушевным беседам пришли короткие выкрики приказов и встревоженный шёпот. Подозрительные взгляды солдат тщательно ощупывали каждого человека, проходящего мимо. Запуганные жители Осколков торопились укрыться в ветхих хижинах, и только беззубая старуха, укутанная в шерстяной шарф, осталась сидеть на лавочке у развалившейся бревенчатой казармы. Сотиор Кьяндар, распрощавшийся с лучшими разведчиками, посланными на поиски таинственного отряда наёмников из Обречённых земель, хмурый командир Исейдар, отдавший самым толковым бойцам приказ всеми возможными способами укрепить крепость, и старый солдат, прозванный Якемрусом Недобитым, вместе направлялись к полуразрушенной башне.

– Молодец, Игер, – Тонрус удовлетворённо хмыкнул, – вояки мигом зашевелились, почуяв вонь наёмников, жаждущих крови.

– Ты справился, сынок, – глухим голосом произнёс Урхмер, окинув подошедшего соратника потухшим взглядом. Неподдельное разочарование читалось на лице Заслона.

Солдаты в Красных плащах провели Игера и бритоголовых вокруг развалившейся казармы, за которой обнаружилась ветхая хижина. Коренастый боец громко постучал в дверь. Спустя мгновение раздался противный визг и на пороге показался мужчина с лицом, полностью покрытым жуткими шрамами от ожогов. В его глубоко посаженных глазах бурлило презрение, перемешанное с животным страхом.

– Приюти до утра, – приказным тоном произнёс коренастый солдат и шагнул в сторону, уступив дорогу растерявшемуся Игеру.

– Входите, я не кусаюсь, – хозяин дыхнул мерзким, кислым запахом прямо в лицо Чёрного древа и с недовольным ворчанием зашёл внутрь хижины, – всюду глупцы бродят и бродят, мирный народ беспокоят. А Бледнолицая дева пляшет и пляшет, топчет людские жизни. В такое время дома человек сидеть должен, а не слоняться от поселения к поселению. Безумцы! А что я? Я гостей приютить обязан, а не то Исейдар накажет, заживо сварит и сожрёт. А в чём я повинен?

Несмотря на два распахнутых окна в хижине стояла невыносимая духота. Половину помещения занимала огромная каменная печь с лежанкой. На полу лежала стоптанная солома, на которую мужчина с обезображенным лицом бросил специально для гостей три старых драных тулупа. В углу у стены стоял деревянный стол, заваленный разным барахлом. «Располагайтесь», – проворчал потревоженный хозяин хижины, взобрался на устроенную на печи лежанку и вскоре захрапел.

– Что случилось, Урхмер? – вполголоса спросил Чёрное древо, посмотрев Заслону в глаза.

– Его сына нет в Осколках, – Тонрус с блаженным стоном прилёг на мягкий тулуп, вытянул длинные ноги и закинул руки за голову, – Красные плащи твердят, что он далеко отсюда.

– Сынок в Красных камнях соизволил остаться, – глухим, безжизненным голосом произнёс Урхмер, смахнув скатившуюся по щеке слезу, – чтобы помочь порядок навести, за местными владыками присматривать и лазутчиков Восставшей падали выслеживать.

– Почему грустишь, Урхмер? Если сын твой в Красных камнях, значит Потухшие свечи ему точно не грозят, а армия Торгового поста не скоро выступит на юг, – Чёрное древо кисло улыбнулся.

– Ты прав, Игер, – Заслон горько усмехнулся, – так сильно сына своего увидеть хотел, что о всех опасностях позабыл, а когда солдаты сказали, что в далёком поселении остался, то мне не по себе стало. Ты прав, друг. Главное, что мой сын в безопасности.

– В отличии от нас, – Тонрус протяжно зевнул и почесал ногтями щетинистый подбородок, – чую, не вытерпят Потухшие свечи и нападут на Осколки. Наёмников намного больше, чем Красных плащей. Они старую крепость с землёй сравняют.

– И что ты предлагаешь? – насторожился Чёрное древо, расположившийся на тулупе, насквозь провонявшем потом и дым-травой.

– Бежать отсюда, – тихо произнёс бритоголовый Тонрус, – сыну Урхмера ничего не угрожает, незачем Заслону сражаться за Эланруса. Своего племянника я в лагере видел. Он служит оруженосцем у старого солдата. Выжду удобный момент и сбегу, мальчонку с собой заберу. А ты, Игер, как поступишь?

– Останусь, – твёрдо сказал Чёрное древо, – жизни близких мне людей зависят от Эланруса Печального, поэтому я гирата не брошу.

– Отважный парнишка, – сонным голосом похвалил Игера бритоголовый Тонрус.

Скрипнула дверь и в проходе показалась худощавая седовласая женщина с кастрюлей в руках. Запахло кашей и мясом, отчего у оголодавших путников почти одновременно заурчали животы. Хозяин хижины, не просыпаясь, пробурчал невнятицу и отвернулся к стене. Не произнося ни слова, женщина прошла к заваленному барахлом столу и поставила на него кастрюлю, из которой валил густой пар. Урхмер, Тонрус и Игер вскочили на ноги и осыпали незнакомку пылкими благодарностями. Грустно улыбнувшись умирающим от голода мужчинам, женщина поторопилась покинуть хижину. Путники, отыскав в груде посуды три деревянные ложки, жадно набросились на горячую кашу с кусочками мяса.

Спустя немного времени прибежал долговязый жилистый подросток, племянник Тонруса, с железным ведром, до половины наполненным прохладной водой. Пока старый солдат по имени Якемрус Недобитый вместе с двумя сотиорами и гиратом продумывал план действий против Потухших свечей, его оруженосец поспешил навестить своего дядю, запертого в охраняемой солдатами хижине.

– Как служба? – бритоголовый Тонрус потрепал племянника за густые кудрявые волосы.

– Иногда приходится тяжко, но мне нравится. Дядя, в походе я видел столько городов, деревень, людей, животных, – озорные глаза подростка заблестели, засверкали от бури ярких воспоминаний, – и настоящих чудовищ! Дядя, однажды мы наткнулись на целую стаю землегрызов! Всех перестреляли! Из самострелов!

Слушая захватывающие и временами заметно приукрашенные рассказы оруженосца, путники опустошили кастрюлю невероятно вкусной каши и вдоволь напились прохладной воды из ведра. Тонрус и мальчишка остались сидеть за столом, а Урхмер и Игер с удовлетворённым стоном разлеглись на мягких тулупах. Заслон вполголоса нахваливал седовласую женщину, накормившую путников по приказу сотиора Кьяндара. Через некоторое время слова Урхмера превратились в неразборчивое мычание, быстро сменившееся громогласным храпом. Чёрное древо долго прислушивался к беседе между долговязым мальчишкой и Тонрусом, которая иногда перетекала в серьёзный спор оруженосца ордена Красных плащей с бритоголовым вышибалой из Подземного рынка, однако короткая перепалка неизбежно сменялась задушевным разговором между племянником и дядей. «Старик Якемрус добрый. Он меня всему научит», – расслышал Чёрное древо перед тем, как провалиться в блаженный сон.

После полуночи в хижину через приоткрытое окно проскользнул слабый ветерок и игриво потрепал Игера за волосы. Молодой человек задрожал от холода и спрятал голову под тёплым тулупом, однако через несколько минут с улицы донёсся беспорядочный топот, мгновенно пробудивший Чёрное древо. Освободившись от приятных оков сна, Игер вскочил на ноги и подбежал к окну, но увидел только хаотично мечущиеся тени. Грязь звонко чавкала под сапогами солдат, бежавших в непонятном направлении. Чёрное древо поёжился от холода и накинул на плечи колючий тулуп. Он прокрался мимо мирно спящего Урхмера, попытался отыскать в хижине Тонруса. «Сбежал», – цокнул языком Игер и вполголоса выругался на бритоголового, исчезнувшего без предупреждения. На устроенной на печи лежанке заворочался хозяин хижины, который, как и его нежеланные гости, проспал остаток дня и весь вечер, изредка просыпаясь, чтобы перекусить и сбегать до выгребной ямы. Чёрное древо на цыпочках подошёл к выходу и приоткрыл дверь. Бойцов, стороживших путников по приказу сотиора Исейдара, поблизости не оказалось, и Игер беспрепятственно покинул хижину и пересёк внутренний двор.

Голоса Красных плащей доносились со стороны булыжного тракта. На том месте, где раньше находились главные ворота, солдаты возвели невысокий земляной вал, у которого столпились бойцы ордена, вооружённые факелами и тяжёлыми арбалетами. Игер осторожно подкрался поближе и спрятался в тени развалин хозяйственной постройки. Приглядевшись, он отыскал гирата Эланруса, взобравшегося на вершину земляной преграды, укреплённой досками. У подножия вала стоял хмурый сотиор Исейдар, нацепивший на голову тяжёлый шлем. Заспанный Кьяндар, командир разведчиков, стремительно прокладывал себе путь к баррикаде через толпу солдат. Неразборчивые голоса Красных плащей неожиданно смолкли. На небритых лицах, освещаемых факелами, застыло обеспокоенное выражение. Немигающие взгляды бойцов ордена пристально следили за земляным валом, на который Эланрус Печальный, протянув руку, помог взобраться вернувшемуся под покровом ночи разведчику:

– Что случилось, Велгер? Потухшие свечи близко?