Мозаика

Катакура Кодзюро смотрит в окно. Маленькое, зарешеченное – оно даже днем почти не пропускает света. Впрочем, днем Такенака и не появляется. Только ночью. Ночью!

Его передергивает от этой мысли. Он вспоминает Такенаку Ханбея: в плотных белых одеждах, с тонкой синей каймой, с перчатками на руках и с маской на лице. Белый подбородок, белая полоска лба, узкие, бесцветные губы и холод! Леденящий и пробирающий до костей, от одного ее присутствия. Интересно, а ее господин и повелитель, Тоетоми Хидэеси, ничего не замечает?

Такенака, наконец, является. Уже ночь. И теперь уже она стоит у окна, повернувшись к нему спиной и по комнате – Катакура Кодзюро ощущает это – снова веет холодом. Сегодня он сильнее, чем раньше, может потому что в эту ночь как раз полнолуние?

Полнолуние… Луна – солнце мертвых. Луна – солнце демонов!

Такенака поворачивается к нему. Катакура Кодзюро видит, что ее глаза отливают синим, а зрачки (как он и ожидал) вытягиваются в тонкую полоску. Очень знакомо, у его Саске в полнолуние глаза меняются так же. Но Саске это Саске – она теплая и живая, тогда как эта… Эта?

Катакура Кодзюро перебирает в памяти старинные легенды. Все демоны уязвимы, а те из них, кто принимает женский облик – особенно. Любовь смертного мужчины может отнять у них почти все силы, может сделать их смертными и зависимыми от него. Но тогда… Возможно ли тогда, что с Такенакой Ханбеем произошло тоже самое, что и с Саске? Возможно ли?..

– Для Тоетоми Хидэеси нет ничего невозможного, – говорит Такенака.

И Катакура Кодзюро впервые с ней соглашается.

Сватовство Тосие.

Утро было… Ну каким бывает утро в стране Восходящего Солнца, в этот благословенный месяц – сентябрь? Разумеется, прекрасным! Теплым и солнечным. А когда с соседнего двора донесся запах супа – Тосииэ понял, что это утро не только прекрасное. Но и очень, очень аппетитное.

Сглотнув слюну, он перегнулся через забор.

– Мацу! Ты чего там готовишь с утра пораньше?

– Мису! – не слишком приветливо отозвалась соседка. – И маринады! А что?

– Угостить не хочешь? – Тосииэ проглотил голодную слюну.

– Мне и без тебя есть кого угощать! – так же неприветливо отрезала Мацу.

– Да? – Тосииэ ревниво прищурился. – И кого же это?

– Кейдзи! Он обещал придти сегодня к обеду.

– Э-э, Мацу, обещанного три года ждут! – фыркнул Тосииэ. – А твоего братца и все десять прождать можно! Ты что, не знаешь, что он вчера закутил с Хидэеси и раньше чем через неделю к тебе не вырвется?

– Прекрати это, Тосииэ! – вспыхнула соседка. – Мой брат не из таких, он с мужчинами не путается.

– Ну ты и хватила, Мацу! – Тосииэ ухватился за забор покрепче, чтобы не упасть. – Кто же такое про него говорит?! Достаточно и того, что твой Кейдзи со своим дружком, ни одной девчонки не пропускают и их из веселого дома не то что кулаками, пожаром не выгонишь!

– Вот что, Тосииэ, – Мацу оскорбленно поджала губы. – Перестань говорить о моем брате! Лучше взгляни на себя: сам уже забыл, когда в последний раз умывался, ходишь чуть ли не голый! И бездельник ты тоже, не хуже, чем мой Кейдзи: целыми днями смотришь в чужой двор и за холодную воду не берешься.

– Я холодную воду терпеть не могу! – возразил Тосииэ. – А вот посмотреть на тебя – всегда приятно!

– Да ты… – начала было Мацу, но тут же запнулась. – Что?

– А что тут такого? – ухмыльнулся Тосииэ. – Ты ведь такая труженица, все работаешь, с утра до вечера. А уж какая ты умница и красавица – только поискать!

– Вот и шел бы ты искать, куда подальше, Тосииэ, – нахмурившись посоветовала Мацу.

– Да зачем же мне идти? – покачал головой Тосииэ. – Когда ты совсем рядом, стоит только за забор глянуть!

– То то ты у него все время торчишь!

– Значит ты меня все же заметила?

Мацу слегка смутилась.

– Ну, да, заметила, – сказала она. – Трудно не заметить, когда на тебя смотрят… Чуть ли не с самого утра и до вечера!

– Поэтому у тебя сегодня и повязка в волосах – новая?

Мацу хотела что-то сказать… Но не сказала. Только пожала плечами и отправилась в дом.

Тосииэ вновь перегнулся через забор.

– Мацу! Эй, Мацу! Постой, а!

Мацу обернулась.

– Что ты еще хочешь, Тосииэ?

– Я… Это… – теперь смутился Тосииэ. – Я посвататься к тебе хочу!

– Посвататься? – ошеломленно повторила Мацу.

– Э-э. Да. А чего нет? – осмелел Тосииэ. – Может я и бездельник, но ведь я не нищий: отец мне и деньги и земли оставил. И семья у нас, не крестьяне какие нибудь. И… И нравишься ты мне… Очень. Так пойдешь ты за меня замуж, Мацу? А?

– Такое на пороге не решают, – все так же ошеломленно пробормотала Мацу. – Мне подумать надо!

– Так – подумай. Я до вечера подожду!

Мацу шагнула через порог и скрылась за дверью. Тосииэ еще какое то время постоял у забора, а потом отправился к себе в дом. Купаться, одеваться и готовиться к вечеру. Который в этот благословенный месяц, не менее прекрасен, чем утро и такой же теплый и солнечный. Совсем как… Мацу.

О сожалении.

Иногда Мацу очень сожалеет, что решила себе выбрать именно эту профессию…

В современном мире, забитом самой разнообразной и в большинстве своем негативной информацией, даже обычным людям трудно сохранять хоть какие то иллюзии, а тем более идеалы. Так что же тогда говорить о врачах, которые по долгу службы каждый божий день вынуждены сталкиваться с самой неприглядной и самой мерзкой действительностью?

Мацу сосредоточенно изучает показания приборов. Они все те же, что были вчера и скорей всего, будут такими же завтра. Пациент лежит в коме уже пять лет…

Столетие назад его давно бы отключили от систем жизнеобеспечения, даже без согласия его близких родственников. Но теперь – нет. Теперь, когда смерть забирает не одного человека, а двух, законы и правила изменились. Смертная казнь давно и повсеместно под запретом и ее введение вряд ли когда произойдет. Да что там, ни один журналист, даже самый отчаянный, вроде ее младшего брата Кейдзи, никогда не рискнет заговорить на подобную тему. Ведь это чревато очень неприятными последствиями.

Мацу потирает виски. Похоже, она слишком много времени проводит на работе. Но, увы, персонала как всегда не хватает. А она, как всегда, не может пренебречь своим долгом и своими обязанностями.

Пары… Сейчас у любого человека есть своя пара. Стоит только одному заболеть или пораниться, как второй сразу же испытывает то же самое. Обычно пара переносит любую болезнь и любое ранение намного легче, так что с одной стороны, это можно счесть благом. А вот с другой…

Про другую сторону, как правило, не говорят. Впрочем, большинство людей о ней никогда не задумывается. Ну, а что касается меньшинства, то тут дела обстоят не лучше.