Мозаика

– Ты что не можешь даже слово сказать? Так и будешь молчать всю жизнь?

Кодзюро ищет подходящие слова. И, кажется, находит.

– Моя жизнь – это Вы, Масамуне-сама.

Люди и вещи.

Проклятая эпоха.

Воины идут постоянно, а жизнь – ненадежна и быстротечна. Люди рождаются и умирают, своей смертью или нет, но они слишком рано покидают этот мир, оставляя после себя таких же недолговечных потомков, а так же вещи… Более долговечные, в отличии от людей, и, следовательно, более ценные. И почти всегда – более прекрасные.

Князь Мацунага Хисахидэ любил красоту и поэтому в его доме было много вещей и мало людей. Последние, как не трудно догадаться, появлялись в его доме редко, и сами по себе, вполне соответствовали вещам. То есть благодаря незаурядному уму и такой же хитрости, они, подобно вещам, а не людям –  будут пребывать в этом мире очень долго. Только вот в отличии от вещей, им, увы, не дано сохранить свою привлекательность.

Мацунага вздыхает почти сокрушенно. Человек, что сейчас сидит напротив его, на редкость привлекателен. Лицо, с тонкими чертами и с нежным румянцем на щеках, напоминает искушенному ценителю вещей изображения сказочных красавиц, запечатленных на шелке. Правда, ни у одной из этих красавиц нет таких глаз – невероятно больших и невероятно ясных, похожих по цвету на аметист… И таких волос – ослепительно-белых и отливающих серебром.

Человек что-то говорит. Его голос звучит мягко, почти нежно, заставляя вспоминать тот же шелк, но теперь Мацунага вспоминает не изображения, а самое прикосновение ткани… Легкое и удивительно приятное.

– Мой господин будет благодарен за вашу поддержку, князь.

– Ваш господин очень предусмотрителен, – усмехается Мацунага.

Гость умолкает. Князь смотрит на него, с тем же жадным интересом, затем протягивает руку и проводит пальцами по его щеке и волосам, наслаждаясь все тем же шелковым прикосновением. К сожалению, длится оно недолго. Гость не пытается отстраниться, однако смотрит на хозяина дома так пристально и так холодно, что тот опускает руку. И вспоминает, в какое время он живет. Вспоминает, что сейчас, даже столь прекрасные и столь утонченные создания превосходно владеют мечом. А это – являясь одновременно генералом и стратегом правителя Осаки, помимо меча, еще превосходно разбирается в ядах…

Проклятая эпоха!

Служба Фумы.

Господин обожал искусство. И это был его единственный недостаток. В остальном же он был совсем не плох: любезный, образованный человек, пусть уже не молодой, однако не такой вредный и склочный, как его предыдущий наниматель. Но все же этот единственный недостаток причинял Фуме много хлопот.

Господин предпочитал обожать искусство не в одиночестве, а в компании с кем-то. А так как в доме кроме Фумы больше никого не было, то он автоматически и становился этим кем-то. Что, как не трудно догадаться, даже для такого бесстрашного и многоопытного ниндзя, как Фума,  было нешуточным испытанием.

Какое то время он все переносил стоически. Но в один прекрасный день его стойкость не выдержала и Фума сбежал с утра пораньше, якобы (и не только якобы!) на тренировку. Вернувшись с оной, он застал своего господина на ковре, в окружении чайной утвари, которой тот изливал свое обожание: то есть рассказывал чайникам о том, где, когда и по какой цене их приобрел…

Фума оторопел. К счастью, не на долго. Будучи очень сообразительным, он быстро сообразил, что господину следует вправить мозги и чем скорее, тем лучше. Причем, самым радикальным образом. Женитьбой.

Вот только где взять жену своему господину, Фума не представлял. В Сенгоку Басаре женщин не было. Почти совсем не было. От силы – четыре штуки на всех. Так что большинство дайме для того, чтобы пожить э-э… семейно, отправлялись на войну. Тигр из Каи благополучно сожительствовал со своим извечным врагом на Кавакадзиме. Дате Масамуне прятался по лесам с его наследником. Бравый пиратский адмирал Тесокабе периодически крал из Аки Мори Мотонари…

Фума задумался. Войну его господин не любил и уговорить его собрать армию и отправиться воевать, не было никакой возможности. Однако, оставаться с ним в доме наедине тоже было проблематично. Фума ничего не имел против своего господина, но брать на себя роль жены – не хотел. А раз так, то нужно было притащить ему кого-то из уже упомянутой четверки дам. Но кого? Нохимэ? Оити? Мацу? Касугу?

Фума добросовестно перебрал в памяти всех. О Нохимэ уже года два не было ни слуху, ни духу. Оити? Она помешалась, разгуливала по окрестностям и пугала всех встречных и поперечных. Мацу? Мацу благополучно пребывала в зверинце с мужем и кастрюлями. А Касуга… Стоп!

Касуга то была совершенно свободна! Не умерла, не помешалась, не засела в клетке со зверями. И главное… Еще была девушкой!

Фума потер руки. Задачка притащить сюда Касугу была сложной, но он был уверен, что справится. Его господин получит совершенно эксклюзивную (куда там многочисленным чайникам!) драгоценность, прекрасную жену, а так же свои, ставшие на место, мозги. И будет он жить счастливо и благополучно, и своему благодетелю исправно жалование платить. Хеппи энд!

Донесения и домыслы.

Новость, что и говорить, была неожиданной. И принес ее никто иной, как верный и вездесущий шиноби Саске.

– Мацунага Хисахидэ отбыл в Сацуму! – доложил он Наставнику.

Последний ничего не сказал, только недоуменно вскинул брови. Зато пребывающий рядом с ним Юкимура отреагировал более бурно.

– В Сацуму? – Молодой Тигр подскочил чуть ли не до потолка (буквально). – Что ему нужно в Сацуме?

– Что ты думаешь, Саске? – спросил Такеда, приводя брови, а так же и ученика в исходное положение.

Шиноби поудобнее устроился на ковре.

– Пока – ничего, – ответил он. – Но мои люди не спустят с него глаз и если он что-то предпримет, мы очень скоро узнаем.

Такеда Синген одобрительно кивнул.

– Вполне возможно, что князь ничего не предпримет, – сказал он, – Особенно, если обнаружит, что за ним следят. Но кое в чем ты прав. С ним ничего наверное не знаешь.

– Наставник! – Юкимура по новой взлетел к потолку. – Неужели и в Сацуме он намерен заняться своим гнусным промыслом?

– Не думаю, – задумчиво протянул лорд Каи. – Там вроде никаких реликвий не водиться.

– Одна все таки есть, – вставил Саске.

– Какая? – хором вопросили Тигры.

– М-м, Симадзу! – ответил шиноби. – Он вполне за реликвию сойдет!

От этого ответа Юкимура рухнул с потолка и пробил пол. Саске резво метнулся к двери, однако там его уже поджидал Такеда Синген.

– Вот что, шутник ты наш, – сказал он. – Следи-ка лучше за языком… И за князем Мацунагой. В последний раз его видели в замке Адзути, откуда он ушел, между прочим с черепом Набунаги.

– Вы полагаете, Наставник, что на одном черепе он не остановиться?

– Думаю – что нет. Дурной пример – заразителен. А Симадзу… Гм… Действительно, староват.

– Может поэтому нам следует усилить и Вашу охрану?

– Я еще не реликвия!

– Вы уверены, Наставник? – осведомился вылезший из пролома Юкимура.

Наставник незамедлительно отправил его в тот же пролом. Затем снова обернулся к Саске.

– Я, пожалуй, напишу Симадзу, – сказал он. – И это… На всякий случай предупреди Кенсина. Он вроде тоже в возрасте.

Саске согласно кивнул, после чего, отправился выполнять поручение.

…А Мацунага Хисахидэ, тем временем, любовался морем, предвкушая чудесный и вполне заслуженный отдых на сацумском курорте.

О Гинозе Набучике, его подчиненных и не только. Аниме «Психопаспорт».