Записки колдуна

– Интересно… Если я тебе скажу слово, которое действует как заклинание для меня, ты сможешь его использовать также?– поделился своими предположениями я.

– Я не знаю, не исключено, что у тебя врожденный дар к магии. Нашим заклинаниям не обучить неспособных к магии существ.

– Ты ведь способна к магии, как и я, очевидно. Давай попробуем,– я назвал ей трижды то самое заклинание, которое столько раз уже повторял – «лингуарум».

Она проговорила, но звуки, изливающиеся из ее уст были далеки от того слова, которое я назвал.

– Маэль, ты говоришь не то, что надо.– На моих словах она посмотрела на меня недоуменно, непонимающе. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но издаваемые ею звуки были совершенно бессвязными, хотя и красиво звучащими.

Я проговорил свое заклинание снова.

– Так, теперь ты меня понимаешь,– сказал я и увидел, как она кивнула в ответ,– похоже, что когда я тебе сказал заклинание, ты услышала его перевод на своем языке, поэтому проговорила совершенно не то, что нужно. Сейчас я снова отменю действие этой язычной магии, после чего буду говорить именно то слово, как оно должно звучать в первозданном виде.– Она кивнула мне в ответ, после чего я так и сделал – отменил действие этого заклятия.– Теперь ты не понимаешь, что я говорю?– она сузила глаза и, словно, постаралась разобрать звуки моей речи. Я поднял руки на уровень своего лица и соединил указательный палец с большим, образовав, таким образом, кольцо. После этого начал медленно говорить нужное заклинание: «лингуарум». «Лин-гу-а-рум», по буквам повторил я вновь.

– «Хинрутам»– услышал я ответ, который в ее исполнении прозвучал несколько глуховато, словно шелест травы, я помотал головой и вновь проговорил, «лингуарум» медленно, так, чтобы она смогла понять эти звуки, но она ответила: «хинруадум».

– Не совсем так,– поправил ее я, так как снова должен был обладать полным языковым знанием, она смотрела на меня с полным пониманием происходящего,– сейчас я снова отменю заклинание, и попробуем еще раз. Теперь я решил начать разбирать по буквам, что и сказал перед тем, как перестать быть ей понятным.

– «Л»,– сказал я, и она попыталась воспроизвести, но звук остался больше похожим на «х», чем на «л», хотя и прогресс имелся явный. Я покачал головой и сказал: «Л», потом еще раз повторил и соединил с гласной: «Ли»– снова повторил я. Она произнесла что-то вроде «Ни». Я покачал головой и начал повторять много раз подряд: «Ли, ли, ли, ли»– тараторил я, широко раскрывая рот, показывая положение языка. Она повторяла за мной, одни из последних попыток у нее получались очень близко, я кивнул ей и направил указательный палец ей на губы, подразумевая, что получилось. Она дальше повторяла этот слог, а звук становился все чище и понятнее, я кивнул головой в знак одобрения.

– «Лин»,– добавил я третью букву, и у нее тут же получилось воспроизвести ее.– «Гу»,– продолжил я. Она произнесла нечто вроде «кэ», я покачал головой и повторил, акцентируя внимания на сложенных в трубочку губах: «Гу».

У нее получилось немного лучше: «ку». Прогресс есть, я снова повторил несколько раз изучаемый слог. В конце концов, у нее вышло как надо. Я показал жестом, что повторяю пройденное: «Лингу» и у нее вышло сказать очень похожие звуки, хотя и с явным акцентом. Я решил идти сразу до конца и назвал все буквы оставшиеся полностью: «арум». Она постаралась повторить, получилось что-то вроде «адум». Во время упражнения ее глаза светились ярким желтым светом, который отдавался теплом в моей груди. У меня сбилось дыхание на несколько мгновений. Она стояла напротив меня и смотрела только в мои глаза и на мои губы, не обращая внимания на окружавших нас гредков, суетящихся по самой оживленной улице города. В голове отдался до боли знакомы голос, принадлежавший Кальеру. Время замерло для меня, голоса вокруг превратились из нестройного хора в загустевшую кашу, по спине пробежал строй мурашек, обустроив лагерь на затылке. Но спустя всего несколько секунд все снова пришло в норму: отряд мурашек покинул театр военных действий, густые голоса вновь обрели текучесть и подвижность.

Я посмотрел на свои руки – они дрожали. Семя сомнения упало где-то в глубине души и укрепило свои корни в моей голове. Все вокруг казалось таким нереальным теперь, когда я открыл глаза и осознал. Моя пауза затянулась – я увидел это по сморщенному лобику моей подруги, а взгляд превратился из любопытного в беспокоящийся. Я погладил ее по голове, проводя рукой по шикарным каштановым волосам, и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и расслабилась, охотно подставляя свою головку под мои поглаживания.

На меня накатило чувство тревоги, что если я закончу обучать ее, то… В общем, чувство подсказывало, что ни в коем случае я не должен закончить этот урок. «Лингуарум»,– тем не менее, повторил я полностью весь материал урока. «Лингуарум», вырвалось из ее прекрасного рта с непередаваемым акцентом, но достаточно отчетливо. Меня охватила буря внутри, равной которой я не ощущал прежде, уж точно не в этом мире. Тогда я не выдержал и поцеловал ее.

Первый порыв Маэль был направлен на отстранение от моего внезапного действа, это я списал на неожиданность, потому что после того, как ее сознание обработало случившееся, она обвила своими руками мою шею и крепче прижалась ко мне всем своим телом, которое источало приятный аромат грецких орехов, смешанных с лимоном. Теперь в моем теле пылал пожар, раздуваемый ее ответной реакцией. Я мельком взглянул по сторонам и к своему удивлению никого не обнаружил вокруг нас: тактичные гредки посторонились, не желая становиться свидетелями, и тем более помешать нашему поцелую.

– У тебя получилось!– воскликнул я, оторвавшись от поцелуя, но она посмотрела на меня с толикой осуждения, и сказала что-то бессвязное. Я показал пальцами три и сделал жест рукой, означающий «говорить», Маэль, как ни странно, все поняла и правильно произнесла заклинание трижды.

– Успешно?– спросил я. Она посмотрела на меня с некоторым разочарованием и, даже, удивлением, и что-то сказала.

Я тоже несколько поник. Проговорив трижды «лингуарум», я ответил:

– Очевидно, что эта магия тоже доступна не всем, а лишь некоторым. Маэль, прости, видимо не получится тебе понимать всех представителей разумных в твоем мире.

– Тебе не за что извиняться,– стараясь придать своему голосу веселый тон, сказала она,– ты ведь сделал все, что твоих силах. Видимо только те, кто рождены со способностями к этой магии могут ею пользоваться.

– Твои слова, да нашим преследователям в уши, а то они не оставят меня в покое, как я понял, пока не удовлетворятся моими секретами магии.

Мы пришли к месту нашей стоянки, и перед нами открылся вид на пустынную равнину с немногочисленными деревьями и возделанными полями под посадку овощей, без городских улиц и с редкими домишками, которые выдают, что это жилища, лишь трубами, торчащими в небольших насыпях. Из некоторых идет дым, что может значить только то, что это огонь, разведенный с какой-либо целью. В общем-то, я угадал: это были именно жилища тех немногочисленных жителей, что работали на обеспечение питанием остального города – те, кто не участвовал в добыче редкого минерала в пустынях.

Маэль остановилась, переминаясь с ноги на ногу, избегая моего взгляда, пробегая глазами весь горизонт за несколько секунд, не концентрируя не на одном из объектов дольше.

– Маэль…– начал я, но она вдруг резко посмотрела мне в глаза и прервала жестом руки.

– Не надо, Эрик, ничего не говори!..

Глава 15

Возле нашей флатки скопилась немногочисленная толпа любопытных, которые сменяли друг друга новыми любопытными, разглядывающие необычный транспорт. Их присутствие сейчас тяготило меня, хотелось остаться без лишнего внимания. Мы со Маэль спустились в палатку под пристальные допытывающие взгляды зевак. Пройдя уже давно столь привычный и, можно сказать, родной коридор, отворили дверь, столь же родную, сколь и тяжелую. Маэль села на кровать и уставилась в пол немигающим взглядом, погрузившись в свои мысли, ведомые лишь ей одной. Я отошел к одной из полок и внимательно изучал ее содержание… делал вид, что изучаю, по сути, погрузившись в свои мысли наравне с эльфийкой.

Молчание длилось долго, оно не тяготило ее, чего я не мог сказать о себе. В конечном итоге, мне показалось, что я обязан прервать его первым. Я обошел ее кровать и сел в шаге от нее.

– Маэль…– Начал я, она вздрогнула, посмотрев на меня.– Поговори со мной, скажи хоть что-нибудь. Накричи, разозлись, ударь, но не надо нагнетать обстановку своим невыносимым молчанием, прошу тебя.

– Эрик,– еле слышно произнесла она,– зачем мне на тебя злиться?

– Ты молчишь уже так долго, я измучен, потому что не могу заглянуть в твои мысли.

– Тебе туда и не надо заглядывать.– Неожиданно серьезно, с холодком в голосе, ответила она,– Этот поцелуй… Ты меня выбил из колеи…

– Прости…

– Я не договорила,– прервала она, окинув меня строгим взглядом,– не знаю, зачем ты это сделал… я не давала повода, как мне казалось, поэтому буду считать, что ты поддался своему импульсу, который уже угас… Не отвечай ничего на это.– Она подняла ладонь обозначив мое молчание.

– Я лишь хотел сказать, что это правда был всего лишь импульс, которому я не смог противиться,– успокоил Маэль этими словами.

– Что ж, тогда я могу продолжить путешествие с тобой, не опасаясь за себя,– она заметно ободрилась и уже улыбка плясала на кончиках ее губ, но никак не хотела срываться в свободное гуляние.

– В следующий раз я смогу сдержаться…– сказал я негромко, но она расслышала и снова сдвинула брови, образовав морщины на лбу.

– Следующий раз?

– Кто знает, кто знает…

– Ты должен мне пообещать, что следующего раза не будет!

– Как я могу пообещать о том, что не контролирую? В моих силах дать тебе обещание только лишь в том, что я сдержу себя…– она ненадолго задумалась.

– Хорошо, это меня тоже устроит.

– У нас осталось еще время до праздника, может, облетим городок?

– Неплохое предложение,– ответила Маэль.

Нам обоим необходимо развеяться, обдумать все или забыть. Забывчивости хватает в моей жизни, не хочу утрачивать даже самые крохи памяти. Хорошие или плохие – неважно. Пускай эта роскошь достанется Маэль.

Мы решили забрать с собой палатку, и сразу после праздника отправиться дальше. Снаружи нас все еще встречали взгляды, полные удивления, видные даже сквозь пелену черноты глаз гредков. Сомневаюсь, что это те же самые, что стояли здесь во время нашего прихода, хотя на мой неопытный взгляд, все они одинаковы, но скорее всего это другие представители этой расы разумных, просто потому, что даже сейчас видно течение толпы: как одни удаляются, на место них встают новые и так далее нескончаемым потоком.

Как будто в защитном поле, мы прошли к нашему транспорту без стеснения со стороны радушных существ, которые растекались впереди нас, и замыкались позади. Сели во флатку и Маэль, как будто заправская актриса, изящно и с некоторой долей пафоса, из-за смотрящих десятков глаз на нее, воспользовалась КОТом, скинув его прямо в специальное отверстие грациозным движением руки. Транспорт бесшумно завибрировал. Мы оторвались от земли, и моя подруга направила нас к центру города, который раскинулся у наших ног. Флатка летела не очень высоко, в нескольких шагах над крышами домов, которые были безосновательно высокими: для чего им такая высота их строений при небольшом росте?– Подумал я, и тут же понял, что этот вопрос адресован сидящей рядом Маэль. «Они любят принимать гостей, особенно иноземных, поэтому строят дома так, чтобы высокорослые также чувствовали себя комфортно»– услышал я голос эльфийки в своей голове.

Забравшись глубже в город, стало видно, что к центру дома начинают немного подрастать и добавлять к своему росту этаж за этажом; Маэль подняла еще выше флатку. Нам хотелось осмотреть больше городских улочек, поэтому мы летели не точно в центр, а немного полукругом этого круглого города – в центре мы будем, когда прилетим на праздник.

Дома были практически одинаковыми, на некоторых прорисовывались те же рисунки, что я видел в замке Иаркли – защитные руны; в остальном домики были словно коробки, одинакового светло-желтого песочного оттенка, как будто ветер годами обтачивал их стены песком. Часто можно было встретить на том или ином доме вывеску, гласившую, что здесь находится кафе, или цирюльня, или лавка кучи мелочей, и многое другое, что я успевал осматривать и прочитать. Чем дальше мы отдалялись от главной улицы, проходящей через весь город, тем уже и пустынней были улочки и переулки; некоторые заканчивались тупиками, что казалось мне абсолютным безумием: эти хаотичные улицы больше напоминали лабиринт, нежели город.

Изредка видневшиеся внизу гредки не обращали на нас внимания, видимо не ожидая, что в небе может произойти что-либо сверхъестественное, никто не смотрел наверх; мы пролетали над ними, и неопытным взглядом сложно было бы представить, что в этом городе живут такие милые и дружелюбные существа. На этих, затерянных в лабиринте домов, улицах не царило особой атмосферы дружелюбия и приветствия.