Записки колдуна

– А в воспоминании о сне можно оказаться?

– В любом воспоминании можно, нет ведь разницы о сне оно или про явь, так называемую. Правда лично я никогда не пробовала вернуться в сон. Даже любопытно, как там будут детали проявляться – как есть или как должно быть?

– Похоже, я оказался в месте из сна. Местечко не из приятных было, скажу я тебе.– От воспоминания мурашки по спине передислоцировались с нижней части в затылок.

– Давай я попробую,– с этими словами она подошла к полке и коснулась шара, затем еще раз и пропала – очевидно, оказалась в своем воспоминании, через несколько секунд появилась снова:

– Забавно. И как с таким окружающим миром можно поверить в его реальность, когда спишь. Там ведь и лиц у других толком нет, какие-то грубые черты растений и зданий, будто недорисованные. Удивительно.

– Это странно, действительно!– Воскликнул я,– В моем месте было полностью темно, не было ничего. Будет неприятно, если это не сон, а темная половина мира и на той половине мира так темно и жутко. Как же я там вообще мог тогда жить?– Щемящее чувство в груди захлестнуло меня, но я вовремя откинул эту мысль,– этого решительно не может быть, возможно, это воспоминание о каком-то событии, может, я был заперт в темной комнате или с завязанными глазами был, словом, у меня есть воспоминание о моей жизни до того, как я очнулся в лесу.

– Или это просто сон,– улыбнулась Маэль.

– Навязчивый сон! Моя прежняя жизнь может оказаться и не столь прекрасной. Тогда неведение гораздо лучше.

– Не думаешь ли ты бросать наше путешествие?

– Я все равно не смогу спокойно жить, не попытавшись узнать – меня сожжет огонь любопытства изнутри, если я не затушу его.

– Понимаю, Эрик, я тоже по природе любопытна, и думаю, что узнать, чтобы там ни было, в любом случае лучше, чем жить в неведении.– Она улыбнулась.

Тава приготовилась, пока мы коротали время за разговором. Ее приятный и освежающий вкус взбодрил и придал сил каждой мышце. Мы решили, что можно двигаться дальше и вышли на улицу, где оставили флатку. Маэль забрала палатку и будничным движением отправила КОТ в отверстие летательного средства, после чего легко подняла транспорт вверх и двинула его в прежнюю сторону. Далеко внизу, под нами, открывался вид на красивый пейзаж, а рядом со мной подруга, даже более прекрасная, чем вид природы.

Прежде меня не посещали философские мысли, наверное, я был слишком занят выживанием, но на секунду я задумался, что будет дальше, кто я сейчас? Кем стану? Конкретных ответов не было, только боязнь, что все окажется не таким, как я хочу. А как я хочу? Тоже непонятно.

Сейчас я имею: потеря памяти до того, как очнулся в лесу – то есть около месяца назад, а может больше уже; навыки бойца, настолько хорошо отточенные, что они засели на уровне рефлексов – похоже я был воином или кем-то таким; владею магией, хотя и не помню ни одного заклинания, кроме тех, что записаны на клочке свитка. При себе есть мешочек с несколькими предметами, в том числе клочком с нацарапанными заклинаниями, пузырек с жидкостью, которую я так и не решился выпить, чтобы зря не расходовать, пыль для усиления магии и крупицы камня золотого цвета. Очевидно, что в тот лес я попал магическим способом. При этом чрезмерно сильной магией меня забросило туда, по меркам местных разумных.

Этот анализ не дает никаких ответов, только порождает вопросы: зачем мне этот обрывок с заклинаниями? Для чего навыки бойца? Хотя это уж более-менее очевидно. Откуда столь сильная магия? Кто я, в конце концов? И лишь воспоминание о блуждании в темноте всплывает в мыслях в качестве ответа.

– О чем ты задумался?– вырвала меня Маэль из раздумий, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

– О себе, о моем положении и прошлой жизни,– с грустью в голосе ответил я.

– На тебе лица нет,– с беспокойством проговорила она,– не стоит так копаться в себе. Не переживай. Ты – это ты, и воспоминания из прошлого тебя не изменят, к тому же нет подтверждений, что ты был ужасным… эм, человеком.

– Человек,– машинально ответил я и тут же просиял,– Люди…

– Не думаю, что ты был плохим людем,– подарила она мне очередную улыбку.

– Думаешь, не память делает нас самими собой?

– Если не так, то ты должен встать на уровень развития младенца.

– Есть здравая мысль в этой идее.

– Хм! Мне знакомо слово люди… да-да, точно,– радостно прокричала Маэль, будто я был за много шагов от нее, а не в одной флатке,– это должно быть в моей энциклопедии; нам придется приземлиться и снова зайти в палатку.

– Конечно, идем,– возбужденно проговорил я.

Оказавшись в комнате, она бросилась к шкафу и отодвинула панель, где лежал нужный предмет – куб-энциклопедия. Эльфийка села на диван и задумалась, будто что-то вспоминая.

– Что такое?– спросил я.

– Пытаюсь вспомнить, как пишется слово, сейчас попробую разные варианты… Нашла! – воскликнула она почти сразу.

– Что, что там написано?– нетерпеливо подгонял я ее.

– Да читаю я, подожди. Так…– начала она,– человек, или люди, в множественном числе – загадочная раса, которая населяла древний мир еще до того, как он разделился на светлую и темную стороны. О них остались лишь упоминания в сохранившихся архивах, но и из них можно понять, что они не делились своими секретами с другими разумными, были замкнуты, но все обладали способностями к магии. Иногда упоминаются в исторических событиях, записанных в архивах, но без описания или любой другой информации, предполагается, что это устаревшее название какой-то расы разумных.

– Там есть события, в которых упоминаются люди?

– Да, есть несколько: была разрушительная война, в которой погибло более половины жителей нашего мира…

– Погоди,– прервал я ее,– почему нет нигде названия вашего мира?

– Сейчас мы просто называем его светлая, или темная половина мира, а других названий я не знаю, может раньше как-то и назывался он, но оно утратилось, как и многое другое, со временем.

– Ладно, это, впрочем, не важно, продолжай, пожалуйста.

– Так, война. В ней воевали почти все расы, кроме гредков, которые укрылись в песках своей родной пустыни. Многие расы сформировали альянсы, есть упоминания, что альгонцы были вместе с кромленами, а эльфы вместе с людьми. Война длилась недолго, и оборота планеты вокруг солнца не прошло, но закончилась катастрофическими потерями для всех сторон. Причина войны – некий артефакт или ресурс, название утеряно.

– Кто составляет эту энциклопедию?– спросил я, когда Маэль закончила читать.

– Придворные писцы короля, ученые-историки.

– То есть это делают те, кто может легко соврать или написать не точно, да?– уточнил я.

– Здесь есть картины тех архивных свитков, которые использовались для написания, и я их просматривала, там действительно большая часть текста сгорела и информации мало, причин не доверять энциклопедии нет – писцы очень дотошно относятся к обязанностям историков.

– Что ж, это радует, есть там еще исторические события с упоминанием о людях?

– Да, вот еще одно, еще более древнее, удивляюсь тому, что в те времена так заботились о сохранении истории,– начала она,– во времена, когда солнце только что перестало скрываться за горизонтом и начались ужасные пожары и засухи, по светлой половине начали путешествовать люди, помогая нуждающимся спастись от жара и огня. Тогда собрались оставшиеся могущественные маги и изобрели специальные предметы, которые поместили в башни на светлой половине и спасли многие жизни от мучительной смерти; нет нигде упоминаний имен этих магов.

– Погоди, а когда примерно остановилось солнце?

– Около девяноста – ста тысяч оборотов вокруг солнца назад,– ответила она.

– А Ферон когда появился?

– Примерно в то же время, судя по первым упоминаниям.

– А что, если остановка движения солнца по небосклону – это результат или побочный эффект от заклинания Вархаи, мага, призвавшего Ферона.

– Об этом ничего неизвестно,– задумалась Маэль.

– Кроме того, с того момента утрачены многие секреты вашей магии, пропали сильные маги этой половины, и все это произошло около ста тысяч лет назад? Точнее оборотов планеты вокруг солнца. Это очень давно, как вообще хоть что-нибудь сохранилось из той эпохи, это ведь невероятно давно по сравнению с жизнью одного… разумного… человека, я хотел сказать на самом деле… Мне ведь всего лишь тридцать лет,– как-то машинально сказал я, хотя и знал это с самого начала.– А сколько лет вы вообще живете?

– Восемьсот считается уже старческим возрастом, большинство разумных умирают в возрасте девятисот оборотов планеты вокруг солнца, некоторые доживают до тысячи,– ответила она.– Тебе, по нашим меркам триста, мне двести пятьдесят.