Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

– Один раз уж был – тут же зачастила та – Второй раз ещё два глазка!

Уж не за это ли мужи прохожие ей Капустку предпочитают?

Не слушая, что он там болтает, Волченя развернул бабу к себе мясистым задом.

В этот раз всё длилось гораздо дольше. И, похоже, теперь приносило усладу не только мужу. Во всяком случае, спустя небольшое время пытавшаяся возмущаться Скавроня перестала это делать, громко заохала и принялась ему «подмахивать». Сиськи ритмично шлёпали её по животу, трясясь в такт с остальными телесами.

Когда же приспело время ещё раз излиться, и путник начал ускорять движения, они и вовсе задрыгались, словно в какой-то безумной пляске.

Уф-ф-ф…

Уф-ф-ф-ф-ф-ф…

А-а-а-а-ах-х-х! Хорошо…

Ещё, пожалуй, помнём тропы, лесной зверёныш! Волченя откинулся назад, растянувшись на топчане в блаженной истоме.

Спустя небольшое время, которое потребовалось ей, чтобы прийти в себя, вдовица сама прильнула ему под бок.

– Соко-о-о-оли-ик сла-адкий! – проворковала она – И откуда ты взялся такой на нашем погосте? Как тебя хоть люди кличут?

Говорить сейчас совсем не хотелось. А хотелось просто лежать пластом, как снулая рыба, и ни о чём не думать.

– Волченя я. Из леса вышел – лениво буркнул он в ответ.

Для того только, чтобы Скавроня не обиделась.

– Волче-еня-я. Из ле-е-еса – протянула та с какой-то еле уловимой иронией в голосе. – Бывали здесь мужи из леса. С луну назад. На тебя похожие. Все побитые да связанные. Не твои друзья часом?

Её рука меж тем скользнула к его мужскому началу. Которое она попыталась снова привести в вертикальное состояние.

Понравилось, стало быть.

Но у лесного хищника вместо этого встопорщилась шерсть на холке.

Вот оно! Неужто он напал на след?

Хотя… очень странно всё получалось. Только что эта жена обсуждала со своей товаркой слухи о разгроме его отряда, а теперь сообщает ему эдакое. Может, она просто не поняла, кто они такие?

– И сколько их было? – осторожно спросил он, попытавшись придать своему голосу как можно больше безразличия.

Ладонь вдовицы двигалась всё быстрее.

– Трое кажись – ответила она, не прерывая своего занятия – Грязные все и косматые, что твои лешаки.

Значит трое.

Кто же из них?

Глум? Звенибор? Кудряши?

– Лутоня их привёл – продолжала Скавроня – Побыли здесь два дня, а потом дальше пошли. Сказывали – к Глузду на суд. Видать натворили чего. Ох-х-х ты мой сла-адкий!

Добившись, наконец, необходимой твёрдости, вдовица тут же «оседлала» Волченю, направила уд в нужное место и ловко на нём запрыгала, уже не думая заикаться о доплате. Отвислые груди снова зашлёпали её по животу.

Вот ведь ненасытная!

– А как они выглядели то? – спросил он, пытаясь вернуть разговор в правильное русло.

Тщетно. Речь торговки тут же утратила всю связность, обратившись в сплошные хрипы и стоны.

Волчене же третье подряд соитие никакого удовольствия уже не доставляло. Только неудобство и надсадную боль в натруженном уде. Однако надо было дотерпеть до конца, чтобы продолжить разговор.

Вот только конца не получилось. Совокупление прервал громкий стук во входную дверь.

Поначалу, из-за охов и стонов вдовицы они его не расслышали. Видимо, поэтому, когда он, наконец, прорвался в их уши, его сопровождала чья-то громогласная ругань. А также угрозы сжечь к навьим эту лавку вместе с её хозяйкой.

Поминая через слово лешачью мать и всех её отпрысков, Скавроня слезла с Волчени и принялась торопливо облачаться.

Тот с облегчением спрятал своего «страдальца» обратно в порты.

– Уходи-ка ты, наверное, отсюда, Волченя из леса! – неожиданно повернулась к нему торговка – А то вдруг это тебя ищут! Мало ли – может не я одна тех лесных людей, на тебя похожих, запомнила!

Путник взглотнул.

Отрицать очевидное было глупо.

Всё-таки не такая уж эта вдовица и простушка, как он поначалу подумал.

– А как же я уйду? Есть вторая дверь?

– Как не быть! Вон там она! – Скавроня махнула рукой, указывая направление. – Да поторопись, а то мало ли что.

Она закончила облачаться, оглядела себя – всё ли в порядке, и покинула чуланчик, попрощавшись со случайным полюбовником кивком головы.

Ну, пора и честь знать!

Другой выход оказался там, где ему и следовало быть – за кладовницей, в которой хозяйка хранила товар, не уместившийся на прилавке.

Ух-х-х… пока дошёл до двери – стольких ароматов нанюхался! Словно вернулся в детство, когда он заходил в светлицу к матери, а та растирала в ступке сразу несколько душистых трав.

Хорошо смазанный засов бесшумно скользнул из паза в косяке. Крепкие кожаные петли упруго растянулись, выпуская путника наружу. Дверь захлопнулась за спиной.

Он оказался на заднем дворе, выходившем на тот самый пустырь, который он приметил ещё на опушке леса. Буквально на краю зловонной канавы, куда местные хозяйки сливали помои.

Да уж – контраст запахов получился – тот ещё. Как и света – Волченя прищурился, давая глазам, привыкшим к полумраку, время приноровиться к яркому солнцу.

Так, сейчас – первым делом на постоялый двор.