Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

– Уж прости, уважаемый – с утра разносолами небогато! Чуть попозже бы подошёл, мы бы тебя и свежей убоинкой попотчевали, и рыбкой, и пирогами с морквой да визигой. А сейчас только просол есть. А из свежего – мелены.

Путник задумался. Солёная рыба – это было совсем не то, чего ему сейчас хотелось. А к меленам он относился несколько иначе, чем местные жители. Но брюхо уже какой день так и подводило от голода.

Волк, конечно, зверь выносливый, но и ему надо питаться.

– Неси свой просол! – махнул он рукой – И мелены тоже!

Корчмарь тут же проорал слова заказа куда-то себе за спину.

– Чем-то ещё могу помочь, уважаемый? – снова повернулся он лицом к гостю.

– В вашем гостином доме горницы свободные есть? Мне на пару дней.

Тот хмыкнул.

– Как не быть! Вот только…

Он выразительно пошевелил в воздухе пальцами.

Волченя намёк понял. Запустив ладонь в калиту на поясе, он, один за другим, выложил на столешницу три стеклянных глазка.

Такого добра у него осталось ещё полкошеля. Вполне достаточно чтобы какое-то время ни в чём себе не отказывать.

– Здесь за две ночи, и за угощение!

Судя по одобрительному взору корчмаря, пенязей с преизлихом должно было хватить и на то, и на другое. Он шлёпнул ладонью по столу, после чего с него разом исчезли все глазки. Зато вместо них там появилась маленькая, причудливо оструганная дощечка в виде рыбки.

– От главного входа по всходу на второй поверх, и там прямо по коридору вторая дверь ошую.

Путник кивнул и забрал «рыбку».

Он хотел уже было плюхнуться на скамью – ожидать, когда ему принесут обещанное угощение. Но вдруг подумал, что – раз уж начал выдавать себя за травника – надо соответствовать этому образу.

– А скажи мне… м-м-м… уважаемый! – нет ли на вашем погосте такого мужа, которого бы заинтересовали целебные травы? Самые лучшие – с лешачьих полян и кикиморовых болот!

Волченя похлопал ладонью по туго набитому боку своей котомки.

Корчмарь в ответ задумчиво уставил глаза в закопченный потолок и пожевал губами.

– Медовару нашему ты, мил-человек, вряд ли пригодишься – наконец промолвил он. – Он сам для себя всегда травы собирает. Может быть, твоим товаром знахарь заинтересуется? Толочко кличут. Его на капище можно найти – он там волхву помогает.

Путник поблагодарил за сведения кивком головы.

Нет уж – местное капище было последним местом, куда бы он хотел наведаться.

Тут принесли его снедь. На широкой плоской доске, которую притащил какой-то шустрый отрок, высилась горка толстых меленов. Рядом лежал и здоровенный кусок рыбы. Кроме того, там стояла высокая кружка, полная питного мёда.

Последний, видимо, полагался бесплатно, в довесок, просто за то, что сделал заказ.

Волченя принял доску, с наслаждением вдохнув почти уже позабытые ароматы.

– Хотя, знаешь что, уважаемый – ухватил его за плечо корчмарь – Попробуй-ка ты зайди в лавку к Скавроне! Там вроде серой приторговывают. Авось твои травы и сгодятся!

Снова благодарно кивнув, тот взглотнул слюну. Однако причиной её появления во рту был уже не голод, а слово «сера», вылетевшее из уст собеседника. Её он не жевал уже о-очень давно. С тех самых пор как вместе со своими товарищами вступил на великое капище, и принёс ту клятву… После которой потерял право общаться со щурами.

Интересно, а если «серу» приготовили не в его роду, а на таком вот погосте, и не для правых целей, а просто так – пожевать – он имеет право её попробовать?

Вопрос был не из самых лёгких.

Не очень простая предстояла и трапеза. Мелены среди его народа почитались исключительно поминальным блюдом, которое надлежало вкушать только на тризнах.

Но ведь и он теперь – уже не часть своего племени.

Да и брюхо уже так сводило от голода, что терпеть не было никаких сил. Даже у лесного хищника.

А что если он будет снедать, и вспоминать при этом усопших? Это ведь тоже можно посчитать чем-то вроде тризны?

А-а-а – гори оно всё!

Волченя ухватил с горки верхнюю из плоских лепёшек и жадно отправил её в рот.

М-м-м… вкусно!

Зубы волка заработали, словно жернова мельницы, давшей название этому блюду. Только та его производила, а они наоборот – уничтожали. Желудок постепенно начал наполняться, разливая по телу приятную сытость и истому. А в сознании, словно сами по себе начали всплывать до боли знакомые лица.

Глум… Желудяк… Отважные братья Кудряши… Могучий Звенибор… Последние его товарищи.

Да уж – точно тризна получилась.

Хотя, может быть, некоторые из них всё ещё на этом свете? Говорят ведь, поминать живых – большой грех.

А ещё говорят – если кого-то поминали при жизни, значит сроку тому отмерено – в два раза больше положенного!

И мёд тоже оказался на диво вкусен. Тот кто его варил, явно не пожалел приправ. Такому и вправду ни к чему товар захожего травника.

Волченя прикончил мелены и отвалился от стола.

Уф-ф-ф! Просол, пожалуй, уже не влезет.

Ну да ничего – и на потом сгодиться.

Кусок рыбы перекочевал в котомку.

Тут его сознание, пребывавшее всё это время словно под каким-то спудом, вынырнуло, наконец, из глубин, и он обратил внимание на то, что происходит вокруг. Точнее за соседними столами.

А там велись очень даже интересные беседы. Так, например, солидно одетый середович рассказывал своему собеседнику – куда более молодому и скромнее облаченному мужу, о некоем странном проповеднике, который ходит от веси к веси, от городища к городищу, и пугает всех гневом высших сил. Заверяет, что совсем скоро грядёт великая битва, именуемся гневом богов, после которой придёт неизбежный конец света, и требует от людей сделать выбор – за какие силы они будут стоять в свой последний час – старые, которым молились их предков, или новые – пришедшие сюда вместе с завоевателями. От этого, мол, зависит – попадут они после смерти в ирий или будут стынуть на вечном морозе.

– Лютые чудеса творит! – вещал середович, активно – видимо для пущего эффекта, размахивая руками – Какая баба-большуха ему наперекор говорить учнёт – зачем, мол, тут воду мутишь? – так он на неё посохом укажет – Злой дух, говорит, в тебе живёт! Потом сделает у неё малый надрез на плече, или ещё где, а оттуда глядь – ящерка или змея выползет!