Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

К счастью, усталость оказалась сильнее. Он почти сразу провалился в тёмный, как колодец Чернобога, сон без сновидений.

В той мари он провёл следующие полторы луны, сначала выжидая, когда гной сам вытолкнет наружу оголовье стрелы, затем – когда затянется рана, а потом – когда снова сможет ступить на левую ногу.

Болотные травы и мох, вкупе со слюной и волчьим здоровьем, помогли излечить рану. Синие же ягоды, обильно усыпавшие ветки маленького деревца, дали сил продержаться первые несколько дней.

А потом он наткнулся на гнездо полёвок, мясо которых начало возвращать его к жизни. Лесной хищник такое мясо не любил. Но, за неимением лучшего, мог довольствовался и этим.

К исходу излечения та марь стала для него почти родной. Хотя там и приходилось спать под открытым небом, позволяя мочить себя осенним дождям. Но разве могла могучему, хотя и раненому зверю, чем-то повредить обычная, падающая с небес вода?

Тем не менее, гневить болотного духа, оставаясь в его владениях дольше необходимого, он не стал. Как только понял, что нога снова слушается, отблагодарил хозяина ещё одной горстью глазков, и раскланялся на все двенадцать сторон света.

Прежде чем снова идти к людям и узнавать о судьбе брошенных товарищей, надо было придумать про себя складную историю. За охотника-промысловика он вряд ли бы сошёл. Никакой подходящей снасти у него с собой не имелось, да и сезон сейчас для этого был – не самый лучший. По сходным причинам он не мог притвориться бортником, или, например, купцом. Хотя последние часто бродили по лесам в поисках нового места для сбыта или покупки товара. Но для этого нужно было владеть некоторыми специфическими навыками, которые к достоинствам волка не относились.

Оставалось выдать себя за травника, собирающего в лесу редкие растения. Осень для этого – практически идеальное время. Да и знаний доставало. Если только не сталкиваться с «собратом» по этому ремеслу. Так что дело вышло за малым – найти нечто напоминающее котомку и наполнить её разными травами. Для этой цели сгодился убитый по дороге русак. Точнее его выскобленная и высушенная шкура. Она сейчас болталась на палке у него за спиной, набитая борецом, бородавником, копытнем и ещё тремя десятками видов встреченных по дороге целебных растений. Если он, конечно, правильно помнил их названия.

Воротная створка отъехала назад с ужасающим скрипом, перебудив, наверное, всех, кто ещё не успел проснуться на погосте в этот ранний час.

Ого! Здесь что – нет стража? Тут настолько безопасно, что местным жителям некого опасаться? Тем лучше. Путник уверенно зашлёпал по широкой полосе грязи, заменявшей здесь дорогу.

– Эй, парень! – окликнул его из-за спины скрипучий голос. – Ты кто такой и откуда?!

Он обернулся. Неприятный дискант принадлежал тощему старикашке, чья морщинистая голова, покрытая редкими седыми патлами, торчала из узкого окна крохотной клетушки, притулившейся сразу за воротами. Видимо это был местный мытарь.

И здороваться здесь, наверное, не было принято.

Ну, вот и первое испытание.

– Волченя меня кличут! Травник я! А откуда… – он помялся – Да можно сказать, что ниоткуда… Из леса.

Старик в окошке насторожился.

– Как это неоткуда?! А роду-племени какого?! Без роду и без племени одни бойники ходют! Да изгои ещё! Ты из них что ли? Это погост боярина Глузда! Нам здесь такие не нужны!

Ого! Самого Глузда!

А вот теперь нужно было быть крайне осторожным. Этот мытарь, конечно, ляпнул первое, что ему пришло в голову, но попал не пальцем в небо, а как заправский лучник – точно белке в глаз.

– Да нет, ты что, отец! Я не из таких! – поспешил опровергнуть его домыслы Волченя – Родом из вятичей… Отец из вятичей! – тут же поправился он. – А мать из кривичей. Ни те, ни те принять не захотели. Вот они в лес от них и ушли. Там я и родился. А потом померли в один год от поветрия морового. Я один остался… Вот, травничаю.

Он потряс палкой с привязанной к ней котомкой.

Да – если хочешь кого-нибудь обмануть, нужно говорить как можно больше правды! Тогда не так заметна будет вплетённая в неё ложь.

Недоверия на лице старика стало поменьше. Правда, ненамного.

– А травы разбирать где выучился?

Вот въедливый! Точно клещ лесной.

– Дык от матери! Знахарка она была… И меня всему обучила.

Поверил? По этим холодным глазам-колючкам ничего толком не разберёшь.

Обычно такие знания передают от матери к дочери. К сыну же они попадают только в исключительных случаях.

– А идёшь-то ты куда, мил-человек! Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?

– Так это… – путник развёл руками в стороны – Особо никуда не иду! Посмотреть, может, где товар мой сгодиться! Не глянется никому, так дальше пойду тропы мять! Муж я смирный, не буйный – никакой неправды чинить не собираюсь!

Подумав немного, старик махнул рукой. Иди уж, мол.

Никакого мыта у него он не потребовал.

Видимо, его полагалось платить только с повозок. Ну, или с лошадей.

– Послушай, отец… – вдруг спросил Волченя. – А что, сам боярин Глузд – здесь нынче?

Тот смерил его скептическим взглядом. В котором явственно читалась что-то вроде – «а ты на диво глуп, паря!»

Ну да – можно было самому догадаться. Был бы здесь боярин – над домом тиуна наверняка реял бы его стяг.

Да и стража на воротах стояла бы.

Ноги вынесли путника на единственную улицу погоста. Чуть ли не по щиколотку заплёванную рябиновыми косточками. По утреннему времени она была ещё совсем безлюдной. Гостя поприветствовал только мелкий и весьма дружелюбный на вид пёс, весь в колтунах из свалявшейся шерсти. Он радостно завилял хвостом, собираясь, видимо, подбежать к путнику. Но учуяв запах зверя, тут же передумал и в страхе метнулся под ближайшую калитку, откуда вскоре раздался заливистый лай.

Волк не обратил на это ни малейшего внимания.

Ноги сами понесли его на постоялый двор. Тот, который поближе. Выбирать лучший из двух не было никакого смысла. Они, скорее всего, ничем друг от друга не отличались. И там и там путников ждало вначале обширное дворище с конюшней, а потом гостиный дом и корчма, где можно было отдохнуть и поесть с дороги.

Последнее путнику требовалось сейчас больше всего остального.

В обширном полутёмном помещении харчевни, заставленном двумя десятками столов, было совсем немного народу – от силы с полдюжины мужей. То ли купцы, то ли их слуги, то ли местные – из числа тех, кому дома некому было приготовить снеди. А скорее всего – и те, и другие вперемежку.

Во всяком случае, никто из них не обратил на новоприбывшего ни малейшего внимания. Ну а что – место бойкое – мало ли тут какого народа бывает!

За длинным столом у стены, отгораживавшим людскую часть от кухни, клевал носом долговязый корчмарь.

– Чем могу помочь, уважаемый? – мгновенно встрепенулся он при виде нового гостя.

Действительно, здороваться не принято. И имя своё называть тоже.

Ну и люди. Неужто бояться, что язык отсохнет?

Волченя бросил палку с котомкой на ближайшую из скамей.

– Что у вас есть из яди?

Тот смущённо потупился.