Эсхато. Бешеные

– То, что ты почувствовал в лесу – запах собственной немытой задницы.

Лис направил винтовку на Стаса, но тот успел ухватить её за ствол, и отшвырнуть в сторону. Двумя руками он взял за шиворот куртки Лиса, и повалил его на землю, крепко прижав к земле, но через мгновение в районе его паха раздался щелчок. Лезвие ножа-бабочки – излюбленного оружия Лиса, – острым концом проткнуло куртку Стаса и коснулось его плоти, оставив небольшую ранку. Лис не просто так получил свою прозвище, этот малый, несмотря на свой небольшой рост, был одним из самых ловких сукиных сынов с которым Стасу приходилось встречаться. А ещё этот маленький проныра любил всё вынюхивать своим длинным, словно у лиса, носом.

Вдруг пошёл снег не тот что утром или несколькими днями ранее. Большие хлопья, явные предвестники скорой зимы, падали на лица двух мужчин.

– Резкое движение и твои яйца будут висеть на ноже как ёлочные игрушки, – сказал Лис, не отрывая презрительного взгляда от громилы.

– Повторяю тебе, я не имею понятия, где труп. Он был мёртв, я видел это своими глазами! – Лицо Стаса покраснело. Холодное лезвие вызывало неприятные образы. Он знал Лиса и знал, на что тот был способен…

– Может так, а может и нет. Мне-то откуда знать.

– Сам поразмысли, кретин, какой смысл мне врать? Я его что – знаю? Он мне родня? Да я вообще здесь ни одной рожи не знаю.

Лис продолжал смотреть на Стаса. читая его лицо словно книгу.

– Слушай, я бы ещё хотел пожить с яйцами. Давай-ка, я сейчас ослабляю хватку, – начал Стас, – а затем отпускаю. От тебя бы я хотел подобных действий. Я не собираюсь цапаться тут из-за ерунды. У нас итак сегодня двое парней полегло, хватит…

Лис улыбнулся.

– Не убедил.

Стас закивал головой, улыбнулся. Но вдруг улыбка сползла с его лица.

– Хорошо. Попробую иначе… если ты, сучёныш, хоть на миллиметр вонзишь свою иголочку в меня, мне хватит ровно трёх секунд, чтобы сломать твою хрупкую, вздроченную шейку. Поверь, я этими руками шеи сворачивал и покрупнее, на их фоне твоя смотрится как у трёхлетнего ребёнка. Ну и, конечно же, учти, что моя сила возрастёт в разы, как только я почувствую хоть какую-то боль в районе того места, куда ты пристроил свою игрушку.

Они смотрели друг другу в глаза. Ненависть, злоба, всё это легко читалось в их взглядах.

– Ну, что скажешь? – спросил Стас.

– Добро… – сказал он.

– Добро… – повторил Стас.

Стас ослабил хватку, развёл в сторону руки и встал со своего напарника, предлагая ему руку. Но Лис не принял её. Он поправил шиворот куртки, отряхнулся от прилипшей, мокрой листвы и спрятал нож-бабочку у себя в рукаве.

– Эй, девчонки, у вас там всё нормально? – крикнул сверху Иван. – Нашли второго?

– Ещё нет! – ответил Стас, и посмотрел на Лиса.

– Я предполагаю, что он каким-то чудом очнулся и смог двигаться, но при такой ране далеко ему не уйти. Мы сейчас упакуем Красавчика, а потом прочешем местность и обязательно его найдём, лады?

Лис ничего не ответил, по-прежнему отряхивая свою куртку.

– Лады? – более настойчиво спросил Стас.

– Лады, – буркнул в ответ Лис.

После чего оба начали укладывать тело Красавчика в брезент.

– Что значит не нашли тело? – Гордей сидел на стуле, ещё недавно принадлежавший Виктору Гордону. В его руках была библия, с чёрной, потёртой обложкой.

Он положил книгу на соседний столик и посмотрел на Лиса, словно ожидая ответа именно от него, однако тот, в свою очередь, перевёл взгляд прямиком на Стаса.

– Я не знаю, как это объяснить, – начал здоровяк, – я лично подстрелил его в живот, и видел, как он помер и перестал дышать.

– Тогда изволь мне объяснить, почему же он и не остался там лежать до сих пор? А?

– Мы подумали, что он каким-нибудь чудом уцелел, отполз куда, но… – У Стаса словно образовался комок в горле. – Ничего не нашли, никаких следов. Слушайте, я могу собрать пару ребят, и мы…

Гордей поднял руку вверх и сморщил лицо так словно съел что-то чересчур кислое.

– Довольно, – сказал он, не глядя на троицу. – Я не собираюсь дёргать ребят ради будущего мертвеца, если уже не нынешнего. Он не пожелал помереть с достоинством и быть похороненным по-христиански – его право. Однако, Стас, впредь, пожалуйста, если ты хочешь убить неугодных Богу и лично нам людей – стреляй в голову.

– Да, я понял вас. – Стас еле заметно поклонился. – Этого больше не повторится.

– Теперь идите, подготовьте тела, выройте могилы и как закончите позовите меня, я провожу наших ребят в последний путь, как они того заслуживают.

Все трое направились к выходу, но у порога столкнулись с женщиной: миловидной блондинкой с грустным, скорбящим взглядом. Последние слова, сказанные Алексеем, сразу всплыли в голове у Стаса, прежде чем тот побежал в лес.

Не убивайте его сына и жену. Сделай всё что хочешь, Стас, но не допусти этого, прошу тебя.

Стас заметил, как безразлично прошёл мимо женщины Иван, и как совершенно иначе это сделал Лис. Он не сводил с неё глаз, а ноздри его на секунду расширились, вдыхая её запах. Юля Гордон не обратила никакого внимания, словно бы их и вовсе не было. Бледное как снег лицо женщины, вызывало тоскливое чувство, глаза блестели от остатка слёз, выплаканных в течение этого дня. Стас почувствовал, как от неё веет скорбным холодом.

– А вот и хозяйка этой прелестной хижины? Стас, останься-ка тут, пока мы беседуем с…?

Юля не ответила на вопрос Гордея. Ее пустые глаза смотрели на деревяную полку. Стас сел на одно из свободных сидений. Он знал, что жена, только что потерявшая своего мужа, была способна на что угодно, и поэтому на всякий случай положил свою винтовку на расстоянии вытянутой руки.

– Я пришла попросить позволить похоронить моего мужа, – тихо произнесла она. На её глазах начала появляться новая порция слёз. – Он до сих пор лежит на улице, а ваши люди не дают к нему подойти. Я просто хочу похоронить своего мужа…

– Ну-ну, милая, присядьте, – Гордей встал с места, указывая на стул Юлии, – в конце концов, я только ваш гость.

– Я не хочу сидеть. Я хочу похоронить свою мужа.

Гордей встал с кресла и прогулочным шагом принялся расхаживать по хижине.

– Милое местечко, он сам построил? В одиночку?

Юлия молчала.

– Почему молчите?

Гордей приблизился к ней и встал у неё за спиной. Юля почувствовала его дыхание, его специфический запах, напоминающий запах железа. Рука Стаса коснулась дула винтовки.

– Вы красивая женщина, очень красивая…

Гордей положил руки на её плечи, но Юлия тут же дёрнулась, отойдя на несколько шагов назад, в сторону стула где до этого сидел Гордей.

– Как вы смеете здесь находиться. – Её голос вдруг стал грозным, губы дрожали. – Кто дал вам право ходить по моему дому, сидеть в кресле моего мужа? – Юля бросила взгляд на обоих «гостей» её хижины. Никогда ещё Стас не видел столько злобы и ненависти в глазах человека. Он почувствовал себя как-то неуютно, захотелось встать и больше никогда не заходить в этот дом.