Эсхато. Бешеные

Успокойся, Саш, поищи что-нибудь внутри.

Но поиск не увенчался успехом Ни одной вещи, способный помочь развести костер вокруг не было. Отчаявшись, она взяла старые ключи от машины, что принадлежали синему «форду» отца, которые он ей подарил в качестве талисмана, и принялась бить ими о кремень, но никакой искры, даже намека на нее так и не последовало. Саша отбросила ключи в сторону, громко выругавшись.

– Дура, тупая дура! – выругалась она.

Снова она начала чувствовать холод, который словно хищный зверь тихо подкрался к ней сзади и уже не в первый раз за эти несколько дней вонзил в нее свои ледяные зубы. Дрожь охватила ее. Она укуталась в плащ и не сводила глаз со старого камина. Затем взгляд упал на ключи форда, что она бросила в приступе гнева. Поняв, какую глупость совершила, – один из немногих подарков папы, она подобрала связку и крепко сжала в ладонях, до сих пор не ощущая их металлического прикосновения.

Когда наступил поздний вечер, она укуталась во все, что только было возможно и устроилась в углу домика, подальше от дыры в крыше, откуда не прекращаясь сыпались хлопья снега. На бровях и ресницах появился иней, челюсть и зубы, дергались, словно в бешеном неизвестной Саше танце. Ладони были как можно глубже спрятаны в рукава, но до сих пор казалось, словно она лежит совсем голая, без единой одежки – настолько было холодно. Воображение вырисовывало жуткие картины собственной смерти, одна из которых ей запомнилась отчетливее всех, поскольку казалось самой страшной: на следующее утро она проснется и не почувствует своего туловища. Веки не смогут шевелиться, замерзнув окончательно, застывшие глаза не смогут моргнуть и ей придется наблюдать, как холодная смерть, не торопясь, пожирает ее. Она уже видела мертвецов, погибших от холода в их деревне, лицезрела их мертвые, мученические лица, с застывшими открытыми ртами. Страшно было представить. что ее труп будет лежать в этом богом забытом месте и примерзать к полу до тех пор, пока не наступит лето и начнется процесс гниения.

От всех этих мыслей разболелась голова, и она попыталась думать о чем-нибудь другом, более хорошем, то, что сможет разжечь внутренний огонь и сделать его чуточку ярче. Но сделать было почти невозможно, окружающая действительность заставляла думать только о неминуемой смерти.

Саша попыталась заснуть, однако в глаза бросилось нечто такое, чего она не успела заметить за все пребывание в хижине. В деревянном полу, совсем рядом с кучей снега, что навалил из дыры крыши виднелась черная, тонкая полоска щели. Саша встала, удерживая на себе все одежды, как можно крепче, и подошла рассмотреть щель ближе. Ровная черная полоса показалась на секунду, а затем снова исчезла под тонкой пеленой снега. Девушка упала на колени и начала расчищать рукой это место, и через несколько секунд поняла что это дверца, ведущая в подвал. Она взялась за плетённую веревку, закрепленную в самом центре, и потянула ее на себя, моля Бога, чтобы та открылась.

И Бог ее услышал.

Внизу стояла кромешная тьма. Виднелась только первая пара ступеней, освещаемая звездным небом и луной. Саше сразу вспомнился рассказ отца, как тот запер маму в похожем подвале, а затем убил ее, и своего только что рожденного сына. Еще припомнилось как несколько дней назад, Виктор Гордон, хранивший в подобном подвале остатки мяса, там же получил по голове чем-то тяжелым, а через час его хладнокровно убили. Подвалы явно не сулили ничего хорошего, но другого пути у нее не было.

Под землей, пускай и в кромешной тьме должно быть куда теплее, чем здесь.

Потянув за собой рюкзак, она начала осторожно спускаться по скрипучим доскам, снова обращаясь к Богу с молитвой, чтобы они ни прогнили и выдержали ее.

И Бог вновь оказался милостив.

Преодолев все ступеньки, она ступила на сухой грунт, дно подвала. В ноздри тут же ударил невыносимый запах, от которого Саша попыталась тут же спрятаться, зажав нос рукавом куртки. Наличие запаха насторожило, и она еще раз пожалела, что у нее нет чего-нибудь, чем можно осветить этот загадочный, мрачный подвал.

– Есть здесь кто? – спросила она, но тут же поняла, какую глупость совершила. Разве будет здесь кто-то находится в такой кромешной тьме и среди этого невыносимого запаха? Она облокотилась к стене и медленно пошла вдоль нее, нащупывая пространство впереди. Ладонь уперлась об острый край, Саша не сразу это почувствовала, ладони еще не успели согреться окончательно. Вытянув руку вперед, она пришла к выводу что перед ней стоит стол, или что-то вроде того. Она принялась ощупывать столешницу, и ладонь нащупала маленькую коробочку.

Неужели…

Саша крепко сжала в руке коробок спичек. словно от него зависела ее жизнь (собственно, так оно и было) и вышла к выходу из подвала, где ночное небо холодным светом освещало ступени. Аккуратно открыв коробку спичек, она насчитала не более дюжины штук: нет так много как хотелось бы, но на определенное время хватит.

Мысль подниматься и растапливать камин сразу отпала – это дело могло закончиться горсткой без толку растраченных драгоценных спичек. К тому же в подвале было намного теплее, чем там, снаружи.

Она решила осмотреться и продолжила свой путь вдоль стены, добралась вновь до стола, еще раз ощупала его поверхность, но ничего, кроме целлофановых пакетов и гвоздей, не смогла разыскать. Обогнув стол пошла дальше, и на этот раз нащупала необычный, по крайней мере для подвала, предмет. Холодная цепь с толстыми кольцами висела откуда-то с потолка. Саша опустила руку и почувствовала, как основание цепи переплелось в единое целое с острым, загибающимся концом.

Крюк? мысленно предположила она.

Она сделала еще один шаг, под ногой что-то треснуло, словно она наступила на хрупкую, глиняную тарелку. Еще один шаг, и снова этот хруст, но Саша шла не останавливаясь, и предпочитая не поднимать с земли то, на что она наступала. Этот подвал начинал ей не нравиться с каждой секундой пребывания в нем. Наконец, она добралась до маленькой, деревянной тумбочки, о которую чуть не споткнулась. Она присела на корточки, открыла нижнюю дверцу – пусто, открыла верхнюю дверцу – бинго, там что-то лежало, продолговатое, и липкое. Она поднесла к носу загадочный предмет, понюхала его и почувствовала запах воска.

Достав из кармана коробок, она чиркнула одной из спичек, на секунду осветив маленькую область тепло-желтым светом, но к сожалению сломала ее, так и не успев зажечь свечу.

– Гадина.

Она взяла еще одну спичку, чиркнула о коробок – успех! Поднесла к найденной свече, одной из нескольких что были в тумбочке, и фитиль загорелся. Крохотный огонек отражался в глазах Саши, и она тут же без колебаний положила ладонь под язычок пламени. Возвращающиеся ощущение тепла заставило ее улыбнуться, но улыбка оставалась на лице недолго, до тех самых пор пока она не посмотрела на пол. Там лежал самый настоящий человеческий череп, чьи пустые глазницы смотрели прямо на нее. Вокруг страшной находки, словно обычный мусор, было разбросано много других костей. Она прижала ладонь ко рту, стараясь не выпускать остатки крика наружу. Понадобилось немного времени, чтобы успокоиться, осознав, что от мертвеца, лежащего здесь так долго, вреда не будет. Она сделала шаг назад, не сводя взгляда с черных глазниц, пока макушкой вновь не задела цепь, которую обнаружила ранее. Она навела на цепь свечу, и в самом деле обнаружила крюк на конце которого висел кусок ткани. Понемногу Саша начинала понимать, куда она попала и для чего нужны все эти крюки. Она двинулась в центр подвала, гнилостный запах стал еще более острым чем прежде. Под ноги то и дело попадался разный мусор: пластиковые бутылки, пакеты, газетная бумага и прочее. Еще несколько шагов и пламя осветило человеческий труп на полу, вернее то, что от него осталось. Саша, зажав нос как можно крепче от невыносимого запаха, приблизила свечу к покойнику. Синяя, изодранная рубашка, джинсы с кучей дыр и заплат. Лицо мертвеца еще не успело полностью сгнить: сухие остатки кожи виднелись на его лице, постепенно сползая с черепа как змеиная чешуя. Она навела свет свечи правее и увидела еще два тела, одно было большим, а другое совсем крохотным…

Ребенок… сразу же догадалась она.

Рядом с телом ребенка она заметила револьвер, очень похожий на тот, из которого стрелял Петр Васильевич. Саша осторожно, двумя пальцами, словно боясь, что один из трупов вот-вот оживет и схватит ее, взяла оружие за рукоять и сделала пару шагов назад. Она не смогла найти «основание магазина», как называл папа часть пистолета, чтобы проверить наличие патронов, однако, приметила штуку цилиндрической формы, внутри которой были емкости подходящие по размеру патрона. Спустя пары манипуляций все же удалось раскрыть барабан, покрутить его и убедиться в том, что внутри было пусто. В надежде найти патроны, или хоть что-нибудь полезное, Саша, превозмогая неприязнь, принялась обыскивать труп мужчины, но смогла найти лишь свернутый пополам клочок пожелтевшей бумаги, хранившейся в переднем кармане его синей рубахи. Любопытство взяло вверх, она развернула лист, стараясь не разорвать его. В блеклом свете свечи появились слова с опрятным, ровным почерком, написанные карандашом.

Да простит меня и мою семью Господь за грех, что мы

совершили и грех, который совершить намерены. Я надеюсь,

Он примет мою жену и сына. Мне же суждено вечно гореть

в аду. Этот мир мертв, и ничто его уже не спасет. Этот

подвал станет нашей вечной могилой.

На этих словах записка заканчивалась, и Саша начала смекать, что здесь произошло. Чтобы убедиться в своей версии, она навела свечу на два других трупа, и действительно, в их черепах была заметная дырка от некогда поразившей пули.

Интересно, что с подвигло их на это? Неужели одно лишь отчаяние?

Что же касается главы семейства…

Саша подняла свечу вверх и увидела, как петля, сотканная из кусков ткани, по-прежнему висела, закрепившись на одной из толстых балок сверху. На секунду пришла мысль воспользоваться этой штукой, она не раз видела, как люди висели на них, таким способом прощаясь с жизнью. Но это мысль была настолько мимолетной, что тут же забылась, когда Саша вновь начала осматриваться в подвале, обыскивая его на предмет чего-нибудь полезного. Однако, кроме кучи бумаг, целлофановых пакетов и старых, пожелтевших и пыльных газет найти ничего не удалось, пока она не наткнулась на еле заметную, деревянную дверцу в стенах подвала, закрытую на железную задвижку. По телу пробежали мурашки, почему-то эту дверь совсем не хотелось открывать, даже дотрагиваться до нее. Но самая обыкновенная нужда в полезных вещах для ее похода заставила поднять задвижку вверх.

Первым делом послышалось капание воды, падающие на что-то металлическое. Возможно, снег таял и каким-то образом попадал внутрь.

Дзынь, дзынь, дзынь

Коридор был узкий, чуть больше метра в ширину. Внутри стенок прохода, идущего куда-то вперед, Саша увидела выбитые отверстия, напоминающие книжные полки, в которых по несколько пар лежали сапоги разных размеров, от взрослых до детских. Она шла все дальше, и насчитала более десятка пар обуви, покрытых пылью и паутиной. Одни были уже изношены до дыр, другие выглядели достаточно недурно. Возле некоторых из них лежали часы, ключи и еще много всякой всячины. Саша продолжала идти, пока не увидела еще одну дверь, похожую на предыдущую, с железной задвижкой. Она вновь дотронулась до задвижки…

Желтоватый свет упал на крохотное помещение, где в одной куче лежали кости и черепа людей. Одни из них были прислонены к стене, другие просто лежали на полу. Саша отчетливо увидела несколько детских скелетов, лежащих вперемешку со всеми. Она не выдержала, тут же закрыла дверь и оперлась на стену. Ее дыхание участилось, сердце застучало со взбесившейся скоростью, словно она пробежала одним махом десятки километров. Ей было страшно. Она поспешила обратно, держа в дрожащих руках свечу, которая грозилась выпасть из ее ладоней с каждым шагом. Обувь и прочая утварь, напоминали безмолвных и неодушевленных зрителей, наблюдавших за ее побегом. Через секунду узкий коридор вновь погрузился во тьму, в которой он уже обитал долгие годы.

Саша устроилась в углу, укрыв себя плащом. Свет свечи не дотягивался до трупов в центре подвала, она четко знала, где именно они лежат и не спускала с них глаз. Она вспоминала рассказ отца, с чего началась Катастрофа, вспомнила про вирус, оживляющий мертвецов, чья цель была только одна – убить тебя. Также папа говорил, что так называемые «зараженные», давно погибли и вирус умер вместе с ними. Но сейчас Саша так боялась, что они вдруг зашевелятся, встанут и пойдут… Но выхода не было: либо сидеть здесь, бояться трупов в тепле, либо снаружи, где бушевала ночная снежная буря, сметающая все на своем пути. Саша осознала, что, если бы не этот маленький домик с его жуткими секретами в подвале, сегодняшнюю ночь она бы не пережила.

Она размышляла о завтрашнем дне, думала, как будет пробираться дальше к югу, к той самой реке, о которой говорил дядя Виктор. Неизвестно было, сколько еще предстояло идти, но ощущение, что она совсем рядом с этим местом не покидали ее.

При мыслях о заветном месте глаза Саши постепенно закрывались, и она медленно погрузилась в сон.

20. Станислав Фаррум

Еще несколько дней назад Леонов Алексей был одной из частичек воспоминаний жизни, которую он потерял уже давным-давно. Когда Стас увидел своего бывшего педагога в той хижине впервые за двенадцать лет, ему показалось. что он увидел призрака. Стас, в отличие от своего босса, не верил во всю эту чушь с дядей, который присматривает сверху за родом человеческим, ибо как объяснить, что много лет назад назад этот самый Бог, наверное, решил сходить на свою райскую кухню, заварить кофе и за это время прозевал проклятый конец света.

Хорошо, что Гордей мыслей не читает, иначе уже давно бы лежал под землей вместе с теми двумя…

Стас подошел к грузовику – его сегодняшней «ночной усыпальнице», как любил подшучивать последние несколько часов Ваня, когда узнал, где тот будет сегодня спать. Кроватей, – так они называли кучу тряпья и хлама собранных в одном месте – у местных было недостаточно для размещения дюжины человек, приехавших сегодня утром, Стас оказался как раз одним из тех, кому выпало провести ночь в грузовике, ну и мимоходом побыть в роли охранника содержимого груза. Он забрался на место водителя, положил ноги на приборную панель, а кожаную куртку под голову. В кабине было прохладно, но, благо, куча теплой одежды согревали на ура, но вот наличием свободного пространства похвастаться было нельзя: его два метра роста, как никак, давали о себе знать. С горем пополам Стас умудрился втиснуться на два передние сиденья, поджав ноги. Он пытался заснуть, но поток мыслей, словно марш протеста не давал покоя: он размышлял о загадочном исчезновении трупа Алексея Ивановича и той самой девчушки, которую отпустил в лес, совсем одну.

Надо было взять ее с собой. На кой хрен отпустил? Может Гордей и не тронул бы ее…хотя зная его уже не первый год…он способен на что угодно.

И действительно, за вот уже почти пять лет с Гордеем, Стас так и не понял его натуру, и кем он на самом деле является – психопатом, помешавшийся на библии, или гением, с сильной верой в Бога? В любом случае, одного у него было не отнять – он чертовски умен, но порой поступки, совершаемые им, были чересчур зверскими и беспощадными, нехарактерные человеку со здравым смыслом. Взять хотя бы сегодняшнее утреннее шоу, которое он устроил…

Размышления прервал громкий стук в дверцу грузовика, от которого Стас вздрогнул и выругался. Подняв голову, снаружи он увидел Ивана, все с тем же вечно настороженным и перепуганным лицом. Стас не стал выходить из грузовика, не желая холоду в очередной раз цапать его без причины, и предпочел открыть окно.

– Чего тебе? Только быстрее давай, дует.

– Ты рано улегся, там еще начальник речь собирается толкать местным.