Эсхато. Бешеные

– А мне какое дело? Я его речи заранее все знаю. Будто там новое чего будет.

– Ну, дело такое, что он попросил тебя лично присутствовать.

– Это еще зачем?

– Мне почем знать? Сказал тащить тебя в хижину, вот я и тащу. Так что давай, вставай уже, я тебя там подожду. Сука, холодно как.

Скрипя зубами от недовольства покидать теплую и уютную кабину грузовика, Стас открыл дверцу грузовика и почувствовал ледяной мороз, обжигающий щеки.

– Черт бы его побрал. Ладно, двинули.

Гордей стоял там же где и Виктор каких-то несколько дней назад, на крыльце дома. Рядом с ним были вооруженные охранники, осматривающие постепенно прибывающую кучку людей – жителей деревни. На лице каждого читалось удовлетворение: их желудки сыты, дети радовались, прыгали и бегали, поскольку избавились от неприятных ноющих ощущений в животах. Как только Стас попал в поле зрения Гордея, тот жестом велел ему подняться на крыльцо.

– Жители деревни, сегодня для вас начинается новый этап! – начал Гордей, – С сегодняшнего дня начнется ваше возвращение к прежней жизни и процветанию, что была до прихода кары, сошедшей на наши души. Многие из вас хотят снова вернуть то, что было утеряно. Восстановить каждый кусочек, собрать каждую деталь прошлого? Ведь так?

– Да! – хором крикнули люди.

– Все пошедшие за Антихристом, уже лежат в земле. Те, кто восставал из мертвых – теперь всего лишь жуткое воспоминание. Тот, кто возомнил себя Богом – больше не молвит и слова. Только вы – избранный истинным Богом народ, выживший после Конца, достойны жизни! Молитвы к нему были услышаны и он оставил вас в живых, чтобы вы и только вы построили новую цивилизацию, которая не допустит вновь совершения грехов среди человеческого рода! Вы дети Божьи, уверяю вас, истинно это так! И вы, будучи детьми его, должны продолжать молиться и делать все то, что он скажет, а я буду его словом! Слава господу Нашему!

– Слава!

– Слава! Слава!

Стас повторял за толпой, но лишь для виду, в присутствии Гордея. Он чувствовал себя очень глупо и к тому же до сих пор оставалось загадкой на кой черт он понадобился Гордею именно сейчас на виду у всех этих людей.

– Как я уже говорил, Господь говорит со мной, каждый день… – продолжал Гордей, – …и он нашептал мне про это место, поведал про самозванца и его единомышленников, лгущим вам во имя собственного блага – я убил их, и они теперь в земле. Рассказал Господь и про источник, чья вода способна напоить тысячи избранных – я нашел его, благодаря Богу. Вода – Божий дар, и этот дар поручено охранять вам, дети мои и настанет час, когда все вы окажетесь в стенах Назарета, Великого города, построенного мною с помощью советов Господа. И для того, чтобы вы ни сбились с пути, я оставлю двух своих помощников. Чтите их, слушайтесь их советов и уверяю вас…

Гордей сделал паузу, смотря в одухотворенные взгляды людей. Из глаз некоторых шли слезы, словно они увидели нечто чудесное. Гордей сделал свое дело – эти люди стали боготворить его…по крайней мере до тех пор, пока их желудки не пусты.

–…что вам воздастся. – закончил он.

Стас заметил, как из толпы вышел Лис и направился в сторону крыльца, встав рядом с ним. И тут Стас понял, что дела совсем плохи.

– Это – верные мне люди. Какое-то время они будут следить за порядком в вашей деревне и докладывать мне о ее состоянии. Не бойтесь их, они ваши братья, ваши менторы. Те, кто будет достойно соблюдать заповеди Божьи и не нарушать законы Божьи, будет жить в стенах Назарета, но тот же кто осмелится пойти против Него и меня… их ждет изгнание или смерть.

– Гордей, я… – Стас был напуган, и каждое слово он старался подбирать тщательнее обычного, —…я не понимаю, ведь у меня и в Назарете полно работы.

Все они втроем, включая Лиса, расположились в одной из хижин. Лису стоял безучастно и за все время их пребывания в этой хижине он еще ни разу не промолвил слова возражения. По всей видимости, он был только рад новому назначению, чего нельзя сказать про Стаса.

Гордей ходил кругами, держа руки за спиной и разглядывая примитивный интерьер хибары. Когда он заговорил, взгляд его был обращен на маленькую, старую шкатулку.

– Это продлится только эту зиму, после чего приедут другие ребята, – не отрывая взгляда от шкатулки, почти шепотом произнес Гордей. – Мне нужно, чтобы вы следили за родником, пока люди из города будут приезжать сюда раз в неделю для пополнения запасов. Мы можем приводить одну цистерну, не больше. – Гордей повернулся лицом к Стасу.

– Я доверяю тебе, ты член нашей общины уже долгое время, и такое ответственное поручение я могу дать только тебе. Однако странно… – тон Гордея стал громче, теперь он говорил на манер прорицателя, которого талантливо изображал на крыльце полчаса назад, —…я думал для тебя будет честью исполнить мой приказ. Видимо ты забыл, кто ты и кто я.

– Нет, – сказал Стас, уставившись глазами в пол.

– Вот и прекрасно. Бери пример со своего товарища, – сказал Гордей и кивнул в сторону Лиса. – Он вызвался добровольцем, а такие вещи, как ты знаешь. очень угодны Богу.

Это Лис то вызвался добровольцем? Что-то тут нечисто… подумал Стас.

– Так же надо будет отправлять в Назарет послания с местными, так сказать, успехами. Можете называть это отчетом, как вам угодно. Ты еще не разучился писать, Стас?

– Нет.

Гордей ухмыльнулся.

– Вода для Назарета сейчас очень нужна, и вы оба должны понимать, как важно нам получать воду из всех точек. Пока что обойдемся одной цистерной в неделю, затем, как только добудем еще бензина, поездки будут чаще. Я воздвиг этот город, и не допущу, чтобы он разрушился из-за недостатка воды.

– Тогда прошу прощения за дерзость, но зачем надо было убивать того человека? – Стас перешел на шепот: – Зачем все это представление с едой в подвале? Мы просто могли бы использовать его…

– Молчать! – крикнул Гордей и заставил присутствующих вздрогнуть от неожиданности. Быстрым шагом он приблизился к опешившему Стасу, остановился и озлобленно оглянул его с ног до головы.

– Ты посмел усомниться в моем решении? – спросил Гордей.

Стас даже не пытался сопротивляться и со стороны выглядел как школьник, которого задирают старшеклассники. Он знал, что если сейчас попытается показать зубы, то может лишиться жизни через несколько минут, уж очень много поклонников Гордея, – в том числе и новоиспеченных, – стояли снаружи. К тому же он заметил руку Лиса, которая уже потянулась к ружью…

– Никто, слышишь? Никто не будет управлять ими, кроме меня, – начал Гордей. – Здесь я единственный, кто говорит с Богом, Я единственный, и больше не одно живое существо на земле. Этот грешник заслужил смерти, и сейчас находится там, где ему уже давно пора было быть.

Стас не сводил глаз с босса, чье лицо покрылось красной краской, словно после его очередной, короткой речи о собственном всемогуществе. Стас понимал, что никакой он не избранный, или как там он еще называет себя. Этот человек просто талантливый чревовещатель, а куклы, которыми он управляет, прекрасно реализовывают данную ими роль. Одна из таких куколок как раз сидела позади Стаса, крепко сжимая дуло ружья, и по одному лишь сигналу своего чревовещателя готова была выстрелить в спину, причем после утреннего инцидента – с превеликими удовольствием. К такой кончине Стас был не готов.

– Я понял вас, – сказал Стас. – Простите, этого больше не повторится.

Гордей словно впитывал каждое слово Стаса своими пронзительными, черными глазами. Он медленно закивал и сказал:

– Вот и прекрасно. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, он бы уже лежал мертвым у моих ног за такой выпад, но ты…ты особенный…

Гордей отвернулся и продолжил изучать предметы интерьера хижины. Рука Лиса, с большой неохотой вернулась в карман куртки.

– Иди, – сказал Гордей. – Вы оба. Я хочу побыть один.

Прежде чем выйти, у Стаса возникло желание хлопнуть и без того хлипкой, деревянной дверью, но он сдержал эмоции. Давать еще хотя бы маленький повод для рождения злобы у Гордея никак не хотелось. Стас понимал, что без своего начальника он – никто. Этот психованный сукин сын обеспечивал его существование. Да что там греха таить – он спас его от смерти, записав в ряды личных ищеек, которые искали выживших все эти годы.

Солнце уже давно спряталось за горизонтом, и во дворе среди домов горели факелы, воткнутые в землю. Однако один из домиков выглядел совсем брошенным, среди всех. Внутри него не горел свет и не было видно фигур в окнах. Стас вдруг вспомнил, что это та самая хибара, внутри которой он застал сегодня «призрака прошлого».

Стас взял в руки факел, вонзенный возле него в землю, и ноги сами по себе пошли в сторону хижины впереди. Он осмотрелся вокруг – никого, все люди готовились ко сну. прячась от жгучего холода, внезапно настигшего их в ноябре. Приблизившись к двери домика, он открыл ее и вошел внутрь. Факел Стас поместил в специальную подставку в стене, и интерьер хибарки окрасился в светло-оранжевый цвет. Первое, что бросилось в глаза это зеркало, висящее напротив. По краям оно было грязным, но в центре хорошо виделось собственное отражение.

Эх дружище, когда это ты успел так постареть? подумал про себя Стас, взглянув в маленький кружочек зеркала. Некогда пышные. рыжие волосы на голове стали жиденькими, а возле глаз образовались тонкие полосы морщин.

Стас пошел дальше, в глубину комнаты, и увидел две самодельные кровати, стоящие рядом друг с другом. Возле одной из них лежала картонная коробка, внутри которой оказалось куча всякого мелкого барахла из прошлой, повседневной жизни. Он из любопытства принялся перебирать безделушки, пока не наткнулся на маленькую книжонку, чья обложка уже успела давно испортиться, а время бесследно стерло выпуклые буквы. Открыв первую страницу и прочитав заголовок он улыбнулся.

– Уильям Шекспир, Макбет, – прочитал он вслух.

Этот сукин сын до сих пор читает эту муть?

При одной только мысли о драматурге Стас окунулся в воспоминания про уроки латинского, и как Алексей Леонов, на примере Шекспира любил показывать «всю красоту этого утонченного языка». Это красота Стасу особенно запоминалась, когда нужно было выучить наизусть пару его творений, запоминалась, само собой, не в лучшем образе. Стас вспомнил свой последний урок латинского языка, когда он в очередной раз не выучил злосчастные строчки. поскольку всю ночь не вылезал из ютуба, где блогеры строили свои теории касательно наступающей эпидемии. Чего там только не было, и почти все оказалось ложью. Правда, увы, была более печальной, и он, как никто другой, смог ощутить на себе все ее прелести. Он вспомнил как спас жизнь своему преподавателю, а затем бежал прочь, зная, что Алексей Леонов, скорее всего, заражен из-за Кати Маршовой.

Но вышло все иначе. Он увидел своего преподавателя еще раз много лет назад… Тогда он спас ему жизнь…