Эсхато. Бешеные

– Кто вы вообще такие, чтобы решать, кого можно убивать, а кого нет? – продолжала Юлия.

Гордей улыбнулся. Стас заметил полное безразличие в глазах босса на сказанные слова убиенной горем женщины. Седые полосы на его густой чёрной бороде отчётливо выделялись при свете свечей, что придавало его внешности нечто дьявольское.

– Я служитель Бога, его слуга и его исполнитель. Я тот, кто несёт Слово Божье в этот грешный мир. Я тот, о ком говорят – «Он второе пришествие!». Я – предвестник Эсхато – перерождения всего живого.

На лице Юлии появилась еле заметная улыбка, которая тут же исчезла.

– Да вы просто больной. Псих. – Юлия повернулась в сторону Стаса. – Все вы, до единого – кучка шизофреников.

Гордей приблизился вплотную к женщине, почти прижав ее к стене.

– Разве психопат и шизофреник способен сделать то, что было сделано мною? И ещё будет сделано? Вы многого не знаете, моя дорогая, вы не были там, откуда я прибыл и где люди живут, а не выживают как вы всё здесь. Вы не знаете того, чего знаю я, а знаю я о нынешнем мире куда больше, чем кто-либо другой из всех тех немногочисленных людей, что пережили Эсхато. Так что благодарите Господа и меня за то, что-то мясо не осталось в Назарете, и что мы дали вам манну небесную, вместо мора умерщвляющего.

Он взял в руки библию, сунул её под руку, а затем подошёл к двери.

– Забирайте тела своего мужа, Стас поможет вам с похоронами. – Гордей кивнул в сторону Стаса. – Но прежде чем вы это сделаете, я хочу сделать вам предложение.

– Мне не нужно ничего от такого человека, как вы.

– Однако, я всё же его вам сделаю, и принять это предложение или нет, решите сами. Назарет – это название нового города, из которого мы прибыли, оплотом возрождения человечества. Там есть пища, вода, тёплая одежда и крыша над головой, вы получите это лишь потому, что я вижу в вас человека настойчивого, а такие очень ценится в Назарете. Те люди здесь, поедающие сейчас мясо в своих хибарках лишь скот, дурные головы, у них только одна цель – пожрать да напиться. Но вот вы, вы совсем другая, я это вижу. Позвольте мне взять вас с собой, и вы получите все, чтобы достойно прожить до конца свою жизнь.

Юлия молчала, не сводя глаз с Гордея.

– И вы смеете мне предлагать подобное, после того как убили моего…? – Юлия не смогла договорить. Все мысли о Викторе заставляли ее дрожать от горя.

Гордей усмехнулся.

– Моя дорогая, не я убил вашего мужа. Он убил себя сам.

Он встал и направился к выходу. У самой двери он остановился, осматривая женщину с головы до ног.

– У вас есть два дня, чтобы подумать, прежде чем грузовики уедут. Как надумаете, дайте знать. И кстати, этот ваш местный доктор, он тоже едет с нами. Его навыки, продемонстрированные на примере одной из ваших жительниц, прекрасно подойдут для нашего города.

Гордей вышел из хижины. Стас встал с кресла, но Юлия тут же его остановила.

– Мне не нужна ваша помощь. Я всё сделаю сама, вместе с сыном. И прошу, выйдите из моего дома.

Стас, даже не пытаясь спорить с женщиной, легонько кивнул. Когда он закрыл входную дверь хибары, то почувствовал себя невероятно неловко.

Ну и денёк у тебя, дружище.

После того как Гордей зачитал получасовую молитву за упокой в присутствии почти всех жителей деревни, тела двух мужчин погрузили в могилы и засыпали землёй. После этого Стас подумал, как по-глупому смотрятся большинство этих людей не знающих, как звали этих двоих. Они усиленно делали скорбящий вид, которому мог позавидовать профессиональный актёр. Разумеется, эти люди хотели угодить своему новому вождю, новой мессии. Почему-то у Стаса при одной такой мысли засосало под ложечкой.

Ямы заранее выкопали в лесу, где уже было несколько покойников – прежних жителей деревни. Могилы были не слишком старые, выкопанные не так давно. Возле некоторых стояли пластиковые бутылки и коробки из-под обуви, в которых Стас, проходя мимо, заметил всякую мелочь, от обычных ключей до клочка бумаги.

Гордей не сводил взгляда с лиц покойников, прежде чем тех засыпали грунтом, затем он бросил взгляд на самодельное распятие – две толстые ветви дерева, связанные друг с другом небольшим узлом. Не бог весть что, но эти кресты смогут простоять какое-то время, прежде чем их унесёт порыв ветра, и проходящим мимо людям даже не будет неизвестно, что под ними лежит несколько покойников.

– Эй, – сказал Стас на ухо Лису, стараясь не нарушать тишину.

Лис, не сводя глаз с могил, промямлил.

– Чего тебе?

– Я видел, как ты пялился на неё, – продолжал Стас, – и знаю, о чём ты думаешь…

– Не твоего ума дела, что я думаю, понятно? – громким шёпотом сказал Лис и втиснулся в толпу, чтобы уйти. Гордей это заметил.

– Че это он? – спросил Иван Стаса, приблизившись к тому на шаг.

– Пытаюсь заставить его не сотворить очередную хрень.

Иван улыбнулся, словно вспоминая что-то забавное.

– Ты же знаешь прохвоста – этот сукин сын только и умеет, что искать приключения на свою жопу. – Иван взглянул на вечернее, смуглое небо.

– Забавно, мы уже втроем работаем почти год, а вы до сих пор никак не найдете общий язык. Надо бы вам поговорить обоим, разъяснить, что к чему и перестать цапаться.

Стас не ответил, лишь кивнул. С Лисом у них и правда были напряжённые отношения, поскольку этот тип, по мнению Стаса, страдал «биполярочкой»: день он мог быть паинькой, а на другой превращаться вовсе в другого человека, способного выкинуть чёрт-те что. Стас отчётливо запомнил один из таких дней, когда Лис прикончил одного мужика с улыбкой и радостью на лице, а на следующий день чуть ли не рыдал, сожалея о содеянном. Подобных примеров его поведения наберётся как минимум с десяток за тот год, что Стас был с ним вместе. К сожалению, таков был Лис, и будь он тем, кто есть сейчас до того, как мир настигла эпидемия…его бы уже давно упрятали в психушку.

Прошло минут десять, тела были закопаны, и два креста вонзённые в почву стали знаком для окружающих об освобождении с этого спектакля.

– Пожалуй, я так и сделаю, но не сегодня, – сказал Стас, обращаясь к напарнику.

– Ты справишься.

Вдвоём они пошли к грузовику, в котором им предстояло провести сегодняшнюю ночь.

– Скорее бы домой, к жене, к нормальной кровати… – Иван мечтательно посмотрел на небо, а затем продолжил: – Вот отвечаю, как только будем дома, я угощаю вас двоих, даю слово. Может хотя бы пара стаканчиков холодного пива вас помирит окончательно.

Если бы все было так просто, подумал Стас.

18. Адам Гордон

Пока все жители Надежды готовились ко сну, Адам тащил тело своего отца, с бледным, – как постепенно появляющаяся луна за его спиной, – лицом. Рядом, держа мужа за ноги, шла Юлия, стараясь уводить взгляд от колотых ран на теле.

Среди ночной, осенней тишины послышалось плескание воды, они приближались к ручью – сердцу и легким их крошечной деревушки. Место. с которого все началось.

…и где все закончилось, по крайней мере для ее мужа…

Рядом с источником она заметила яму, заранее выкопанная Адамом при помощи лопаты, которую удалось стащить у чужаков. Мать и сын положили тело своего отца и мужа около края могилы и сели на колени. Юлия погладила волосы мертвеца, освещаемое бледным светом луны.

– Не сыщется никаких слов, чтобы описать все то, что ты сделал для нас, – начала Юлия, еле сдерживая слезы. – Я всегда буду любить тебя, мой дорогой, и никого более.

Юлия еще раз погладила лицо мужа, и полминуты молчания дали знать Адаму. что настала его очередь обратится к отцу.

– Я горжусь тобой, пап – твердо сказал Адам. – На свете нет и не было человека, способного сделать столь многого. – Мальчик не секунду замолчал, губы его задрожали, глаза заблестели. – Я клянусь, что отомщу, клянусь, что каждый причастный к твоей смерти умрет, не сегодня так завтра. Я заставлю их пожалеть о содеянном, всех.

– Адам… – сказала мать, но не успела договорить.