Сталкер. Влюбляя тебя

– Иисусе, святая Мария, Харпер, заткнись! Я всё тебе расскажу, но не задавай сто вопросов одновременно.

После чего мне пришлось, сильно сокращаясь в предложениях, поведать о приключениях, произошедших со мной, начиная с поездки на Гавайи и заканчивая вчерашним днём. На каких-то моментах мы хохотали как безумные, на других – наоборот, рыдали на пару в захлёб. Но спустя час задушевных бесед, пошатнувшаяся дружба была восстановлена, и мы тепло попрощались.

*****

Очередное утро порадовало первой по-настоящему летней погодой, температура воздуха, как обещали синоптики, должна была прогреться до 86°F. Я с упоением потянулась в кровати:

– Доброе утро, малыш. Надеюсь, тебе спалось также хорошо, как и мне.

В предвкушении провести тёплый день у бассейна побежала в ванную, чтобы принять душ и почистить зубы. Переодевшись в лёгкий сарафан, спустилась вниз, Эдриан на кухне пил… ну конечно, кофе (р-р-р).

– Доброе утро.

– Доброе, извини, я не дождался тебя, чтобы позавтракать.

И чего это мы такие милые с утра пораньше? Я подозрительно покосилась на него, но мистер самый главный босс с невозмутимым видом взирал на меня, едва сдерживая подрагивающие кончики губ.

Меня дожидался творог со сметаной, в то время как зубы поскрипывали от вида полезной еды. Но соседняя тарелка с венскими вафлями, украшенная свежими ягодами, ненадолго помирила меня и неподдающуюся беременным капризам суровую реальность.

– Даже странно, что я не вижу в своей тарелке кашу.

Мужчина одарил меня снисходительным родительским взглядом, но не ответил на провокацию.

– Сегодняшний день обещает быть тёплым, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться кое-куда?

– Я только «за». А куда мы пойдём?

– Не пойдём, а поедем.

– И-и-и?

– Сюрприз, – шкодливая ухмылка и выплясывающие черти в карих глазах, – советую надеть купальник.

Я едва не подавилась творогом, который не успела дожевать. Но визжать от счастья хотелось нестерпимо. Однако начальствующий босс остудил мои преждевременные горячие фантазии:

– Даже не надейся, что ты залезешь в воду. И предупреждаю заранее – шантаж беременной женщины и умоляющий взгляд невинных серо-голубых глаз можешь оставить дома, всё равно не поможет.

– А мы возьмём с собой Линду и Джейсона?

После этих слов на его лицо набежала пасмурная тень, но он быстро взял себя в руки и вполне миролюбиво ответил:

– Лили, я понимаю, что между тобой и мной не всё гладко. Но, пожалуйста, позволь мне побыть наедине с любимой женщиной и нашим ребёнком.

На «любимой женщине» меня повело, но ради Авокадо я пойду на многое. Я понимаю, что Эдриан включит своё мужское обаяние на максимум и всеми доступными способами попытается соблазнить меня, чтобы вернуть те мгновения, которые судьба подарила нам во время отдыха на Гавайях. Я сама с огромной тоской вспоминаю те дни. Но как вернуться туда, что безвозвратно ушло?

Со времени нашего с Линдой переезда в Лос-Анджелес моя жизнь столько раз умудрилась перевернуться с ног на голову и обратно, и так по несколько раз, что я окончательно перестала поспевать за обрушивающимися на меня событиями. Всё, что мне по силам, это думать о растущем малыше, помнить о запрете на нервозность и лавировать между предлагаемыми обстоятельствами. Глядишь и проскочим…, лишь бы дорастить авокадо до состояния арбуза в целости и сохранности, а дальше жизнь сама покажет, что да как.

– Окей, значит будем вдвоём?

– Втроём, – поправил меня наш папочка.

Собралась я в рекордные сроки, вчерашний день, проведённый в четырёх стенах, давил бетонной плитой. Хотелось вырваться на свободу, увидеть людей, снующих кто куда…, убедиться, что жизнь продолжается и я не застряла в личной консервной банке.

Короткое белое платье с кулиской под грудью длиной до середины бедра не сковывало движений. Широкополая шляпа, очки и сандалии. Я готова. Правда с купальником вышла осечка, хотелось надеть слитный, чтобы не дать загореть животу, но из таких у меня только чёрный и ярко-полосатый радужных цветов. Но сегодня мне нужен именно белый купальник. В белом исполнении имеется бикини, но тогда живот будет открыт.

Блин, отец ребёнка, растущего в моём животе, долбаный, то есть… миллиардер, чтоб его. А у меня нет слитного купальника белого цвета. «Поздравляю Ана, ты сто процентная лохушка!». Пришлось надевать чёрный купальник, здоровье малыша важнее моих странных цветовых предпочтений.

Эдриан забрал из моих рук плетёную сумку со сменной одеждой и прихватив нежно под локоть сопроводил до лифта. Мы вышли на подземной парковке. Мужчина молчал, и я погрузилась в размышления о том, что вскоре предстоит обновить гардероб по причине меняющейся фигуры. И совсем упустила из виду, когда мы успели подойти к автомобилю. Он открыл передо мной серебристую дверь, которая открывалась не наружу, а поползла вверх. Именно это непривычное глазу движение заставило меня сосредоточиться на действительности. Я оглядела серебристое божество передо мной и обомлела от узнавания.

– Матерь Божья, быть того не может! – восклицала, пока обходила великолепнейший образчик того, чего способно добиться человечество, применяя свои таланты во благо и мирных целях. Серебристый спорткар сиял начищенными до блеска боками, приветствуя меня и воскрешая в памяти первые минуты в Лос-Анджелесе, когда мы с Линдой только-только приехали к этому самому дому и выгружали из её старенького потрёпанного грузовика коробки с вещами.

– Поверить не могу, что это был ты! – оборачиваюсь к мужчине, который с нескрываемым самодовольством выслушивал мои безудержные восхищения его игрушкой.

И тут некстати я вспомнила, что буквально несколько минут назад переживала о том, что у меня нет слитного купальника белого цвета, тогда как Эдриан хвастается машиной стоимостью… «Авокадо закрой уши», да хрен его знает сколько миллионов может стоить подобная тачка! И стало до того обидно…, что я возьми, да и расплачься. И вот мозгами понимаю, что обижаться совершенно не на что, но внутренняя женская суть, а может элементарно – гормоны, были не согласны.

–Лили, малышка, что случилось? – Эдриан оказался возле меня и попытался отнять от лица ладони, которыми я закрывалась. Но стало только хуже, рёв набирал обороты, плечи тряслись, а я горестно оплакивала отсутствующий у меня белый слитный купальник. Было так горько и печально, что я решила никуда не ехать. Для чего мне сдался пляж, если нет подходящего купальника? А в том, что на мне, я и в бассейне с успехом наплаваюсь. Грубо вывернулась от растерянного мужчины и решительно зашагала в сторону лифта, чтобы вернуться в уютную домашнюю безопасность. Но кто бы мне позволил.

– Милая, давай ты просто расскажешь, что тебя расстроило, – виновник моих бед настиг меня через пару шагов и остановил, удерживая за плечи. Развернул, вжал в своё тело и ласково поглаживал по спине. – Ну же, сладкая, расскажи. Обещаю, что всё исправлю.

– У тебя машина за чёртову уйму денег, – сквозь всхлипы пожаловалась я, позабыв о собственном запрете на ругательства, – а у меня даже купальника нет подходящего цвета, который стоит максимум сотню баксов, – и новый вой огласил подземную парковку. Надеюсь, никто из жильцов не решил, что включили сирену общегражданской готовности номер один.

Раскатистый смех сотряс мужскую грудную клетку, и моё тело по инерции затряслось не только от собственных рыданий, но и от бесстыжего гогота.

– Сладкая, мы прямо сейчас заедем в самый лучший магазин и купим столько купальников, сколько тебе захочется. Но взамен ты пообещаешь больше не плакать из-за одежды.

– Опять одни обещания, я вечно тебе что-то должна. Отвали, – грубо вывернулась из уютных объятий, а недавний плач резко превратился в злобное раздражение. Нестерпимо хотелось рвать и метать. Причём в первую очередь самодовольную морду усмехающегося кареглазого мужика – виновника всех моих бед и самое главное гормональной нестабильности.

Уселась в распахнутую для меня дверь, скрестила руки на груди и молча ждала, когда нас с Авокадо довезут до обещанного сюрприза. Ехать в магазины я категорически отказалась, настояв, что способна пережить несколько дней без желанного купальника.

С трассы мы свернули гораздо раньше, того места, в которое Джейсон возил меня и Линду в прошлом году. Но весна только вступила в свои права и в воде можно было увидеть лишь сёрферов. За нами, как и следовало ожидать притормозил чёрный «Тахо» с сопровождением. Эдриан сам открыл багажник внедорожника и выгрузил сложенные лежаки. Пока мужчина возился с вещами, я быстренько затрусила в сторону воды. Мой малыш должен был как можно скорее познакомиться с удивительной стихией. Я сидела на песке недалеко от кромки воды, босыми ногами встречая набегающую волну. Авокадо и я наслаждались покоем и тишиной, с лёгкостью отрешаясь от птичьего гомона и редких человеческих окриков.

– Не простынешь? Песок не успел прогреться, – Эдриан не спрашивал, он тянул меня вверх, ухватив подмышками. – Пойдём, ляжешь на шезлонг.

И вот как объяснить человеку, что на кой мне сдались кроватка и стульчик, когда будущий житель планеты, растущий у меня в животе, знакомился с его величеством Океаном. Одним словом, мужики… Но я послушно поплелась, ибо намного проще сделать то, что от меня требуется, чем объяснить то, что мне хочется.

На приличном расстоянии от нас парни из охраны решили тоже отдохнуть, расстелив плед на песке, а кое-кто рискнул раздеться до плавок.

– Лили, я не посмотрю на беременность и отшлёпаю, если ты продолжишь пялиться на чужих мужиков.

– Я не пялилась.

– Ага, слюни-то подотри, бесстыдница.

– У меня гормоны, которые, между прочим, сплошь неудовлетворённые, так что…, – договорить бестолковой мне не дали. Рассерженный, пышущий ревностной злобой Эдриан навис надо мной, прожигая насквозь карими глазами.

– Смелая, да? Только позволь я тебе напомню, что с самого нового года я, между прочим, тоже хожу неудовлетворённый, и моё терпение не безгранично. Я не каменный, Лили. И смотреть, как ты облизываешься на будущих смертников, не собираюсь.

Его неприкрытая самоконтролем ярость била по мне без жалости, но вместе с долей страха вызывала жаркую волну возбуждения внизу живота. Мне пришлось прикрыть глаза, ведь тестостерон, излучаемый Эдрианом пробирался с дыханием в ноздри, отравлял кровь и покрывал мозги липкой похотливой пеленой. Язык пробежался по губам, вышло непроизвольно, во рту пересохло, и я не имела в виду ничего такого. Но через секунду влажные губы Эдриана накрыли мои, делясь необходимой влагой и рождая новую волну дикого возбуждения. Вскоре я сама впивалась пальцами в обнажённые плечи, а мой язык неистово выплясывал в мужском рту.