Три цвета крови

– Потанцуем?

– Чего? – в недоумении переспросила она. То, что он произнёс, было похоже на “птцуем”, словно он с усилием выплюнул из себя это слово. Не став утруждаться повтором приглашения, Дилан кивнул в сторону танцпола, но Эшли колебалась. Он не внушал ей ни доверия, ни симпатии. Дилан растянул губы в подобии улыбки, и его лицо напомнило ей древнюю маску из коллекции городского музея. Ей стало противно даже смотреть на него. – Нет!

Эшли с тоской отвернулась. На танцполе она увидела парня, похожего на Шона фигурой и манерой двигаться. У него был внушительный опыт по части танцев, который он приобрёл, ошиваясь по элитным столичным клубам. Сама Эшли танцевала не очень-то хорошо. Обычно она сидела за столиком и наблюдала, как Шон танцует с какой-нибудь девушкой. Она тогда очень ревновала и, когда он возвращался к ней, обещала, что приложит все усилия к тому, чтобы тоже научиться классно танцевать. Шон всякий раз отмахивался, говоря, что лишь бы ей самой тут не было скучно, а уж он-то себе всегда найдёт развлечение… Блин! Зачем она опять о нём вспомнила?!

– Привет! – раздался голос прямо над её ухом, и Эшли от неожиданности едва не подпрыгнула на стуле. Обернувшись, она увидела Рихарда Штайнера и сухо поинтересовалась:

– И что ты здесь забыл? Тоже любишь ходить по рок-клубам?

– Обожаю, меня от этого прёт! – ответил Рихард, стараясь перекричать музыку, мельком глянул на Дилана и снова перевёл взгляд на Эшли. – Да уж, тебя, милая, занесли в чёрный список, подсунув такой “выдающийся” экземпляр, но я пока совершенно не понимаю, с какой целью всё это проделано.

– Какой ещё чёрный список? – ничего не поняла Эшли.

– Неважно.

В ультрафиолетовом свете огней его глаза казались пронзительно синими. На нём был его неизменный чёрный костюм, никак не вписывающийся в живую атмосферу дискотеки. В клубе сегодня он оказался случайно, но посещал его довольно часто, чтобы после концертов поужинать не слишком спешащим домой представителем какой-нибудь субкультуры.

– Вали-ка ты отсюда со своими загадками! – вспылила Эшли. – Ты, по-видимому, нормально разговаривать совсем не умеешь, всё какие-то недомолвки.

Дилан проигнорировал их короткую словесную перебранку. Отпив глоток коктейля из бокала, он уставился на официантку в белом топике, снова проходившую мимо.

– Нет, я не уйду, пока кое-что не сделаю, – наклонившись к ней, интригующе сообщил Рихард. Появилось жгучее желание вцепиться ей в шею и он отшатнулся, словно ошпаренный.

– Ну и что же ты хочешь сделать? Заняться исследованиями?

– Я хочу потанцевать с тобой, – выпалил Рихард первое, что пришло ему на ум.

– А что, такие ботаны-исследователи, как ты, умеют танцевать? – не удержавшись, прыснула со смеху Эшли. Ей доставляло удовольствие злить его.

– Ты невыносима! Танцуй тогда с этим экземпляром, – Рихард кивнул на Дилана, утратившего последний интерес к происходящему: сложив руки на барной стойке, он уронил на них голову и как будто бы уснул. – Начало вечера, а он уже вдребезги… пьян. Лично я пью гораздо позже. Ну что? Я не приглашаю дважды.

– Ладно уж, сообразим один танец. По правде говоря, я не люблю танцевать.

– Я тоже не люблю танцевать, но мне нравится дарквэйв и я часто прихожу сюда, чтобы послушать музыку, – признался Рихард, тут же укорив себя за откровенность. Ему надо очаровать её любым способом, а не препираться с ней до бесконечности.

– Давай тогда не будем мучиться, делая вид, как нам нравится топтаться на одном месте, – скучающе протянула Эшли.

– Да пошли уже! – потеряв терпение, Рихард схватил её за руку и потянул за собой.

“Неужели придётся ухаживать за ней, подарки дарить, купить айфон или ещё какую-нибудь хрень? Бегать за ней, как мальчишка? – с тоской подумал он. – Только не это…”

Они вышли на танцпол. Гремела зажигательная музыка, задавая энергичный темп, и у Рихарда не было возможности приблизиться к Эшли. Они танцевали на некотором расстоянии друг от друга.

– Неплохо танцуешь для ботана, – заметила Эшли. – Правда, из-за твоего мрачного вида я решила, что ты недавно вернулся с похорон и тебе уж точно не до веселья.

– Ты ведь тоже во всём чёрном, – огрызнулся Рихард, поборов в себе искушение приблизиться к ней вплотную. Аромат её крови сводил вампира с ума, он чувствовал его на расстоянии и сейчас ничего на свете не желал так страстно, как попробовать его на вкус. Удачно же он зашёл сюда.

– Это настоящая кожа, а не какой-то дешёвый тряпичный пиджачок! – Эшли окинула его с ног до головы насмешливым взглядом, подумав, что ошиблась, приняв его в первый раз за успешного бизнесмена. Также вряд ли у бизнесмена был бы пирсинг хряща уха, который бросился ей в глаза только сейчас. – Да ладно, не напрягайся, я пошутила. Я тоже не дочь Рокфеллера.

– Значит, я тебе в пиджаке не нравлюсь? – глаза Рихарда сузились от негодования. Глупая девчонка не подозревает, с кем имеет дело.

– Наоборот, ты в нём ничего так смотришься.

– А хочешь узнать, как я смотрюсь без него? – с ехидной ухмылкой поинтересовался он. – И без всего остального?

– Вряд ли, ты не в моём вкусе.

– Да откуда ты знаешь, коль не пробовала?

– Прибереги свой неуклюжий флирт для какой-нибудь малолетки, – отрезала Эшли.

Рихард не отводил от неё взгляда, наблюдая, как она танцует в лучах света и неосознанно протянул к ней руку, пытаясь ухватить за рукав мягкой кожаной куртки, но она ускользнула от него:

– Не трогай меня, я не с тобой танцую, а сама по себе!

Однако песня быстро закончилась.

– Давай продолжим, было-то всего полтанца, – он улыбнулся. – Я только начал разогреваться.

Эшли бросила на него откровенно скучающий взгляд, и Рихард мысленно чертыхнулся. Вряд ли она влюбится в него так скоро, как ему хотелось бы, чтобы в будущем пожертвовать ему свою кровь. Проблема в том, что без применения его вампирских умений, девушка могла и вовсе не заинтересоваться им даже по прошествии “цветочно-конфетного” периода, а Рихард не хотел ждать долго, особенно результата, в котором изначально не было бы шанса на успех. Он без труда внушил бы ей симпатию к себе и даже страсть, готовность пойти ради него на всё, но вынужден играть по правилам этой долбаной книги легенд. Проклятье!..

– Ладно, уговорил, я сегодня добрая, подарю тебе ровно полтанца из следующей песни, – Эшли снисходительно пошла на компромисс.

Группа заиграла популярный “медляк” на радость влюблённым парочкам.

– О, то, что надо, – наиграно обрадовался Рихард.

– Блин, знала бы я, что они будут играть, ни за что не вышла бы, – разочарованно протянула Эшли. – Вот тоска-то…

Зато для Рихарда всё складывалось отлично. Он подошёл ближе и довольно посмотрел на неё.

– Не бойся, я не стану тебя лапать и обнюхивать. Лишь самую малость, как того требует танец, о'кей?

– С чего бы мне бояться такого ботана? – фыркнула Эшли, позволив ему обнять себя за талию, сама же робко положила руки ему на плечи, и они медленно закружились в танце.

Рихард был выше её на голову. Рядом с ним девушка вдруг показалась самой себе какой-то маленькой, жалкой и невзрачной, растеряв свою показную браваду и желание прикалываться над ним. На самом деле она давно утратила веру в себя, разочаровавшись чуть ли не во всех и во всём на свете. Непонятное чувство вины, появившееся вскоре после расставания с Шоном мешало ей порой адекватно воспринимать реальность, занижая её и без того низкую самооценку. Короче говоря, её накрыла апатия, что случалось в последнее время всё чаще.

Эшли давно научилась прятать слабость за показной агрессией или холодностью, в зависимости от ситуации, но сейчас, в почти интимной близости к Рихарду, ей почему-то не хотелось притворяться. Ощущение его рук на её талии было даже приятным. Её давно так не обнимали.

“Всё же у него голубые глаза, а не карие, – рассеянно думала она. – Непременно скажу Кэтрин и Эмили, что они ошибались. Он симпатичный, но от красивых мужчин следует держаться подальше. Не любят никого, кроме себя, заносчивые мерзавцы!.. И чего этот Рихард ко мне прицепился? Что ему надо? Я ведь совсем не похожа на легкодоступную красотку, а их только такие и интересуют”.

– Ты когда-нибудь перестанешь думать и делать выводы за других? – ледяным тоном спросил Рихард. – Что за идиотская привычка? Глаза у меня голубые, но твоим подругам нравятся кареглазые мужчины, пришлось тогда сменить цвет специально для их восприятия, чтобы вызвать у них симпатию. Они обе только и видели эту иллюзию. Больше так не сделаю, слишком уж много возни.

Эшли с изумлением моргнула.

– Извини, я машинально, – произнёс Штайнер без особого раскаяния. Он не настраивался на то, чтобы прочесть её мысли, но они, словно волны, прорвавшиеся в эфир другой радиостанции, невольно были им услышаны.

– Рихард, кто ты такой? Что тебе от меня нужно? – Эшли стало немного не по себе.