Тайна трёх подруг

– Думаете, у нас есть братья и сестры? – поразилась Света. – Почему-то простая мысль о том, что у отца могут быть и другие, кроме них с Женькой, дети, никогда не приходила ей в голову.

– Почему бы и нет? Мой бывший еще двоих завел в новом браке. Вот те – родные. А мой Вадик – вроде как подкидыш. Как женится мужчина во второй раз, так дети от первой любви не нужны. Тут уж или туда, или сюда.

Светка потерянно молчала.

А на следующее утро раздался дверной звонок. Как и обещал, Смирновых пришел наведать бывший мамин шеф. Анатолий Андреевич оказался симпатичным мужчиной лет сорока слегка разгильдяйского вида, несмотря на почти строгий костюм. Держался раскованно и непринужденно, к девочкам обращался без ложного сюсюканья, от которого они так уставали при общении с взрослыми. Директор видимым удовольствием попил с сестрами чая и умял пару бутербродов, а также завалявшийся с поминок пирожок. Даже Женька съела бутерброд, причём Светка периодически поглядывала на неё с тревогой – не помчится ли в ванную, что стало у сестры в последние дни ежедневной утренней традицией. Но на этот раз обошлось.

Анатолий Андреевич сказал девочкам несколько добрых слов в память о матери, вручил им конверт с деньгами и пообещал установить от фирмы памятник на могилку. Просил только передать его секретарю фотографию Татьяны Александровны. Девочки обещали подобрать. Когда он собрался уходить и уже обувался в прихожей, Женя вдруг спросила:

– Да, совсем забыла. Компьютер-то нам, наверное, придётся теперь вернуть. Вы не пришлёте к нам кого-нибудь из сотрудников с машиной, чтобы забрали?

– Какой компьютер? – удивился директор.

– Ну, тот, что вы выделили маме от фирмы, чтобы она могла работать по вечерам и в выходные дни дома, ещё и Интернет установили… Компьютер в полном порядке. Работает.

Анатолий Андреевич удивлённо оглядел сестер, так же, как когда только входил в их квартиру. Только тогда он сказал: «Я думал, у Татьяны совсем маленькие дочки, а тут такие две невесты!», а сейчас: «Компьютер у Татьяны Александровны действительно от нашей фирмы, только она взяла его в прошлом году в счёт своей зарплаты, так что он принадлежит вам».

– Но мама говорила… – растерялась Женя.

– Наверное, она хотела, чтобы вы бережнее к нему относились, как к чужой вещи, – предположил начальник и, напомнив, чтобы в случае возникновения каких-либо проблем, звонили ему прямо на сотовый, откланялся.

– Ни-чер-та себе чего, – протянула Света, закрывая дверь на задвижку.

Она ещё не успела огорчиться тому обстоятельству, что сестра намеривалась вернуть на фирму столь любимый ею компьютер, как довелось обрадоваться, что делать этого не придётся.

– Послушайте, любезная, – театральным тоном продекламировала Светка, пройдя в зал и уставившись на выключенный монитор. – А вам никогда не приходило в голову, что живём мы как-то не по средствам?

– Почему не по средствам? – спокойно ответила Женя. – Мама в последние годы очень хорошо зарабатывала.

– Хорошо – это сколько? Пятьсот долларов в месяц, да? И большая половина из них всегда уходила на жратву, квартплату, всякие там шампуни-дезодоранты, трусы-колготки. Прокладки, в конце концов. А ежегодные девятьсот долларов за каждый курс твоего обучения? А наши с тобой дублёночки, ценою в шестьсот долларов каждая, а кожаные курточки, которые по двести? А сапожки, туфельки, ботинки? А девятьсот долларов, лежавшие в томе «Биологии»? Последнюю мамину зарплату и отпускные мы, кстати, только на днях получили… А твоё колечко с бриллиантиком? Не знаешь, сколько оно стоит?.. А компьютер этот вкупе с платой за Интернет, в котором мы с тобой часами лазаем? Откуда это всё бралось?

Женя выглядела совершенно ошарашенной и всё же попыталась слабо возразить:

– Ну, конечно, за последнюю пару лет мы много всего покупали, но, может, мама отложила что-то до этого?

– А что – «до этого»? Два года назад, посмею вам напомнить, Евгения Дмитриевна, мы сделали евроремонт в квартире, съездили отдохнуть на Байкал и полностью сменили всю мебель! – Торжественно объявила Светка и добавила: – Не забудьте добавить к вышеперечисленным приобретениям мамино норковое манто. Вам известна его стоимость?

– Манто дорогое. Тысяч на тридцать, наверное, потянет?

– Цельная голубая норка? Шутить изволите!

Девочка распахнула дверцы шкафа, извлекла на свет божий тяжёлые плечики, скинула с них используемый как чехол старый халат – и модного покроя манто раскинуло широкие рукава. Гладкошёрстный мех с голубым отливом засверкал, переливаясь на солнце миллионами коротких ворсинок. Светлана стала в позу инквизитора и чётко, почти по слогам произнесла:

– Девяноста семь тысяч рублей! Я видела такое в магазине «Шубы из Греции». Знаешь же: за шубами – в Грецию, за любовью – в Таиланд. Ну, вот, и считай!

Глава 3

ДЕНЬГИ, ПЛАТЬЕ, КРОКОДИЛ

Евгения, как потерянная, бродила по квартире с авторучкой в руках, рассматривая окружающие её предметы так, словно видела их впервые. Она окидывала вещи оценивающим взглядом и записывала в блокнот примерную их стоимость в долларовом эквиваленте. Светка ходила следом, словно на привязи, и часто называла суммы раньше, чем сестра успевала прикинуть, что почём. Младшая любила ходить с матерью по магазинам, и многие покупки они делали вместе.

– Телевизор у нас, конечно, недорогой, скромненький такой. Долларов триста стоит на сегодняшний день. Музыкальный центр, думаю, столько же, видеомагнитофон – и того меньше. А вот «горка» в зале подороже будет. В «пятнашку» обошлась, но это уже в рублях… Сантехника и кафель в ванной примерно на столько же потянули. Мягкий «уголок» – примерно четыреста долларов. Металлопластиковые окна по семьдесят долларов за квадратный метр. Сколько у нас метров, я не помню. Можно, конечно, померить, но с учетом лоджии можешь смело штуку баксов писать, не ошибёшься. Холодильник – триста баксов, кухонный комбайн – сто, – безостановочно талдычила Светка.

И у Жени вскоре закружилась голова. Она совсем уже запуталась в долларах, рублях и квадратных метрах и, дойдя до спальни, устало опустилась на свою кровать, а безжалостная сестрёнка все ещё никак не могла угомониться. – Цепочки наши с крестиками записала? Они, конечно, не Бог весь какие мощные, но тоже ведь золото… Эх, ты, экономист! Теоретик! Ковры в опись внесла?

– Да ладно тебе! – отмахнулась студентка. – Что тут описывать! И так ясно, что тратили мы вдвое больше, чем мама зарабатывала. Ну, и что ты хочешь этим сказать? Ты ведь не зря затеяла всю эту кутерьму.

Но Света словно и не слышала вопроса.

– А машина! – воскликнула она. – Мы совсем забыли про «шестёрку»!

– Да, действительно, – согласилась Женя. – Надо бы сходить и посмотреть на неё, да заодно узнать, до какого срока оплачена стоянка… Но «жигулёнок» недорогой – это же почти развалина.

– Мама собиралась купить иномарку, когда научится водить как следует… Слушай, а, может, мне права получить?

– Этого только не хватало! И потом, ты несовершеннолетняя.

– Лучше бы мама в тот день поехала на машине, – вздохнула Света.

Но непоследовательность была свойственна ей только в мелочах. И, хорошо зная свою сестру, Женя снова повторила вопрос о том, что она имела в виду, когда вынудила её подсчитывать стоимость мебели и бытовой техники.

– Ничего такого. Просто хотелось бы знать, откуда что берётся, – Света невинно заморгала своими синими глазами, казавшимися тёмными в обрамлении ресниц, над которыми активно поработала тушь «тройной объём».

– Вариантов может быть несколько, – рассудительным тоном начала Евгения. – Например, мама могла подрабатывать на другую фирму…

– …или потихонечку обворовывать свою. Вариантов вообще может быть бесчисленное множество. Она могла найти дипломатик с долларами на троллейбусной остановке. Или ограбить банк. Или шантажировать генерального прокурора, который ежемесячно отстёгивал ей всю свою зарплату, перебиваясь с семьей на жалкие «отпускные» от тех преступников, которых на волю выпускал. Ещё мама могла во время очередной командировки переспать по случаю с султаном Брунея, который и оценил по достоинству тайные прелести славянской красотки, находящейся в самом расцвете сил.

Женя невольно улыбнулась, хотя ей было явно не до смеха, но уж слишком точно воспроизводила её собственный рассудительный тон талантливая подражательница, неся при этом абсолютную чушь. У самой передразниваемой не находилось разумного объяснения их семейной жизни не по средствам, и она выжидательно смотрела на Светлану, которая, завершив свой монолог, принялась энергично разминать пальцами невесть откуда взявшийся в её руке кусок серого пластилина. Поняв, что сестра ещё долго будет играть в молчанку, Евгения неуверенно спросила:

– Может, мамин Крокодил Гена нам помогал?

– Геннадий Владимирович появился всего полтора года назад. Мама подцепила его прошлой зимой на курсах вождения. И если ты думаешь, что он купил ей норковое манто, то глубоко заблуждаешься. Скромный инструктор автошколы, который развёлся с женой, выплачивает алименты сыну и живёт в однокомнатной хрущёбке на окраине города, вряд ли способен на такие подвиги. Кроме того, мама с ним рассталась. Как она сказала, «вычеркнула из своей жизни».

– Интересно, почему все-таки она так поступила?

– Потому что слишком упорно замуж звал. Ладно, это было её личное и наверное, правильное решение. Что теперь об этом говорить? Крокодил, конечно, классный был мужик, но, по-моему, всё, чем он одарил нашу маму за год их отношений – это те французские духи, что преподнес ей на восьмое марта. Да и те, сильно подозреваю, польского разлива.

– Злая ты, – рассмеялась Женя, наблюдая, как между тонких пальчиков сестрёнки постепенно вылепляется хобот почти готового слонёнка. – Ну, говори, не томи. Что ты думаешь по этому поводу?

– А что тут думать? Всё ясно, как божий день. Нам все эти годы помогал наш отец, – просто ответила Света. Она начисто отмела навеянные Виолеттой мысли о том, что они с сестрой у отца не единственные и «будто и не родные», потому что верить в подобное не хотелось, а значит, такого просто не могло быть!

– Не думаю. Ведь мама не поддерживала с ним связи.

– Это она так говорила, а нам приходилось в это верить. Вернее, мы и не представляли себе, что может быть иначе. Но сейчас стало совершенно очевидно, что связь с ним она поддерживала, и он нам помогал, – Светка поставила на краешек тумбочки безглазого слонёнка с коротеньким и озорно вздёрнутым вверх хоботком, и гордо добавила. – Я это вычислила. Методом дедукции.

Женя резко поднялась с кровати:

– Понятно. Вся эта песня запевалась только для того, чтобы ещё раз убедить меня в необходимости срочно броситься на розыск незабвенного папаши, которого мы и в глаза-то никогда не видели.