Тайна трёх подруг

– Но ты-то видела!

– Если и видела, то не помню, Шерлок Холмс ты наш. Знаешь, пойду я лучше к настоящему следователю наведаюсь. Может, он что-нибудь поинтереснее нашёл, чем тень отца Гамлета.

– Ни черта он не найдёт! – вспылила вдруг Светлана. – А я тебе предлагаю не тень поискать, а нашего отца. Родного отца, понимаешь? А если тебе это без разницы, то я сама этим займусь.

– Непременно. Вымой только сначала посуду.

Когда через пару часов Евгения вернулась домой, она застала сестру вертящейся перед зеркалом трюмо в каком-то немыслимом наряде. На той было изрядно помятое платье из голубого шелка с белой гипюровой накидкой, обшитой вокруг выреза глубокого декольте. Мало того, что платье было слишком длинно для невысокой Светланы, так ещё и в ширину оно явно было на три-четыре размера больше.

– Как я вам нравлюсь? – девочка сделала реверанс, потом – пару шагов назад и, наступив на подол, чуть не грохнулась на пол.

– Чучело – оно и есть чучело, – устало отозвалась Евгения и отправилась на кухню разгружать пакет с продуктами. – Где ты откопала этот чудненький прикид?

– Нашла в чемодане на антресолях.

– А какого чёрта ты туда полезла?

– Искала что-нибудь.

– Что-нибудь – это что?

– Ну, не знаю. Мы же никогда не открывали этот чемодан. По крайней мере, я не помню. Наверное, мама с ним и приехала в Екатеринбург. Я думала, может, там письма какие-нибудь, фотографии…

– Ясно. Улики, – резюмировала Евгения и прошла в зал, где посреди комнаты на ковре стоял распахнутый коричневый чемодан из искусственной кожи. – Ну, и что тут интересного?

Она принялась перебирать вещи, часть из которых Светка уже выложила на пол. Женя подняла и встряхнула белую пуховую шаль, шерстяной женский джемпер, зимний детский комбинезон алого цвета, какие-то вязаные шапочки и варежки.

– Ну, и что тебя здесь заинтересовало? Мама просто решила сохранить то, что пока не нужно, но в дальнейшем может пригодиться. Комбинезончик, например, очень даже ничего. Кстати, ты паспорт мамин не нашла? Следователь опять спрашивал.

– Что он, кстати, сказал, следователь? – перебила Светлана.

– Пока ничего, никаких зацепок. В сумочке у мамы, что мне отдали в больнице, были только косметичка, ключи, водительские права и служебное удостоверение. Я даже в бардачке машины на стоянке пошарила. А паспорта нет. Она ведь не говорила, что теряла его?

– В том-то и дело, что ни паспорта, ни писем, ни фотографий. Тебе не кажется это странным?.. Кстати, в этом платье было завёрнуто вот это. Смотри, мамин диплом!

Женька осторожно взяла в руки синюю книжицу, раскрыла её и торжественно прочла:

– Настоящий диплом выдан Смирновой Татьяне Александровне в том, что она в 1981 году поступила в Ростовский государственный университет, и в 1986 году окончила полный курс по специальности экономист… Слушай, сними ты это дурацкое платье, а!.. Кстати, хотелось бы знать, чьё оно?

– Я тоже подумала, что мама у нас навряд ли когда-нибудь была такой толстой. А, может, она его носила, когда была беременной?

– Беременные шьют себе платье с оборочкой поперёк, а не вдоль. Это платье вообще огромное. Смотри, какая пройма… А, знаешь, я вообще не помню маму беременной.

– Было бы странно, ели бы ты помнила: тебе было всего два года, когда я родилась.

– Да, конечно. Но я тебя и в пелёнках-то не помню. У меня первое яркое воспоминание связано с поездом. Я помню, появилась ты, и мы сразу куда-то поехали на поезде. И ещё был наш белый медведь. Наверное, ты тогда была с него размером. Мама несла тебя и вещи, а я – этого медведя, вцепилась мёртвой схваткой, даже в туалет отказывалась без него идти. А потом… – Женя сняла с белой накидки волосок и принялась рассматривать его на свет. – Длинный и каштановый. Как у меня. Это точно не мамино платье. У неё волосы были пепельные.

– Откуда ты знаешь? Она их всю жизнь красила, при чём чуть ли не при каждом мытье.

– Но она говорила, что была пепельной блондинкой, а потом волосы с годами начали темнеть, появилась седина, вот она и… Где же всё-таки её паспорт? Я его вообще сто лет не видела.

– Ладно, паспорт! Я даже договора о покупке нашей квартиры не нашла. Из документов в доме только наши с тобой паспорта. – Света стянула платье, ещё раз внимательно оглядела его, сложила и опустила в чемодан. Потом принялась аккуратно складывать туда же другие вещи. – Давай я еще поищу где-нибудь, заодно фотографию подберу для памятника. А ты поесть что-нибудь сварганишь?

В ближайшие пару часов юная следопытка рыскала по полкам и ящикам, перебирала даже сложенное в ровные стопки постельное бельё, но не нашла ничего такого, что могло бы пролить свет на прошлое их матери и указать, с чего можно начинать розыски отца. В спальне Светин взгляд случайно остановился на пластилиновом слонёнке, у которого появились глаза – две крошечные бусинки: одна синяя, другая красная. Девочка рассмеялась и включила компьютер и принтер. Некоторое время спустя она вошла в кухню и положила перед читающей очередной детектив Евгенией лист бумаги, на котором было отпечатано следующее.

«Мать. Смирнова Татьяна Александровна. Родилась восьмого июня 1963 года в городе Магадане. Воспитывалась в детском доме. Родных нет. Фамилию дали в детдоме. В июле 1981 года приехала в город Ростов, поступила на экономический факультет университета. В феврале 1984 года родила дочь Евгению. В феврале 1986 года родила дочь Светлану, в июне того же года окончила вуз. В феврале 1987 года переехала на постоянное место жительства в город Екатеринбург и поступила на работу на завод, в сентябре получила малосемейное общежитие. В июне 1993 года перешла на работу в частную фирму. В августе 1995 года приватизировала и продала малосемейку, приобрела двухкомнатную квартиру. Погибла второго июля 2002 года.

Отец. Имя – Дмитрий. Фамилия неизвестна. Год рождения предположительно 1963, место рождения предположительно город Ростов. Возможно, там же живут его родители. Служба в армии 1981 – 1983 гг. Афганистан. Учёба в МГУ на экономическом факультете 1983 – 1988 г. Дальнейшая судьба неизвестна».

Евгения дочитала незамысловатый текст, отложила листок в сторону, потом выключила газ под стоящей на плите кастрюлей и задумчиво произнесла:

– Не мудрено найти в России человека по таким «особым» приметам. У нас всего-то каких-нибудь там сто пятьдесят миллионов населения.

– Это да, господин надзиратель! Но надо просто-напросто съездить в Ростов и сходить на экономический факультет университета. Там мы попросим список выпускников 1986 года. Это примерно человек семьдесят. Так? А потом попробуем кого-то из них разыскать по горсправке. Ведь мама пять лет проучилась с ними вместе. Должен же кто-то из её близких подруг помнить нашего отца. Вот и узнаем все подробности их романа, а заодно – и где его искать, или хотя бы фамилию выясним.

– Ну, во-первых, не думаю, что у мамы были особо близкие подруги, иначе бы она с кем-нибудь из них переписывалась. Она и здесь-то ни с кем, кроме Виолетты, близко не сходилась. А во-вторых, мало ли кого и куда за эти пятнадцать лет судьба закинула. Прикинь, если бы кто-то приехал в Ростов, чтобы разыскать там нашу маму! А она уже пятнадцать лет как живёт в Екатеринбурге. Не говоря уже о том, что многие могли и вовсе из страны уехать. Или умереть. Как мама. Мы даже не знаем, жив ли наш отец, и чем он занимается.

– Так, – рассердилась вдруг Светка, – давай сразу условимся, что он жив! Должен же хоть кто-то у нас на этом свете остаться. И потом, он нам помогал. А стало быть, человек он не бедный. И мама всегда говорила, что с его головой и предприимчивостью этот парень должен был многого в жизни добиться. И не может быть такого, чтобы абсолютно все выпускники одного курса сразу уехали из города. Многие ведь были местные, и там у них остались родственники. Даже если выпускники вуза и уехали, можно зайти к их оставшимся в городе родителям, узнать новые адреса их детей и списаться.

– Значит, ты собралась ехать в Ростов. А ты представляешь, во что это обойдётся? Одни билеты сколько стоят! А гостиница?

– Найдём отца, он нам всё компенсирует. – Света открыла крышку кастрюли. – Как вкусно пахнет! Ты моя хозяюшка!

– Не подлизывайся. Я не собираюсь ввязываться в эту авантюру.

Светлана принялась разливать суп по тарелкам:

– А я тебе не только в Ростов предлагаю съездить. Оттуда – ещё и в Геленджик. И не делай такие страшные глаза. Я просто подумала, что мама очень хотела, чтобы мы отдохнули этим летом. И именно в Геленджике. Вспомни только, как она радовалась, что мы все вместе поедем на море. Тем более что неизвестно, когда ещё у нас появится такая возможность. Мне следующим летом в институт поступать, а ты у нас к тому времени уже мамой кормящей станешь. У-а, у-а, пелёнки-распашонки и всё такое. Ты ведь, надеюсь, ещё не раздумала рожать?

– Нет, не раздумала. Но насчёт маршрута Екатеринбург – Ростов – Геленджик – Екатеринбург возражаю категорически. Нечего себе приключений искать на мягкое место! В крайнем случае, можем взять путёвки на какую-нибудь турбазу у нас. И не смотри на меня такими глазами. Не дави на меня, слышишь, малявка!

Но именно давление на сестру стало основным Светкиным занятием на ближайшие три дня. Она убеждала Евгению в необходимости найти отца, который и сам, наверное, рад бы их увидеть, но не знает адреса. Ведь, скорее всего, так как в почтовом ящике они ничего не находили, мама получала от него письма и денежные переводы «до востребования». Настырная девчонка уговаривала сестру плюнуть на всё и поехать отдохнуть, набраться сил перед очередным учебным годом, который будет для них таким напряжённым и ответственным. Приводила всё новые доводы в пользу предлагаемого путешествия и при этом то проявляла чудеса красноречия, то просто-напросто принималась реветь.

В конце концов, как и следовало ожидать, Евгения сдалась, и они поехали покупать билеты на самолёт. По пути зашли в офис фирмы и передали Веронике найдённую в письменном столе файловую папку с какими-то бухгалтерскими отчётами и цветную фотографию матери. Снимок сделала Светлана в день своего шестнадцатилетия. В тот день к ней в гости пришли одноклассники и подарили фотоаппарат «Кэнон».

Татьяна Александровна была запечатлена крупным планом в тот момент, когда входила в комнату с пирогом в руках. Она улыбалась и выглядела намного моложе своих тридцати восьми лет. Это был единственный обнаруженный девочками снимок их матери, не считая тех, что вклеены в служебное удостоверение и водительские права. Сёстры обсудили странность того обстоятельства, что такая красивая женщина почти никогда не фотографировалась. Раньше они не придавали этому факту особого значения.

А Светлана обнаружила ещё одну странную закономерность: мать водила её в фотоателье или снимала на заказ на новогодних ёлках гораздо чаще, чем сестру. Но при этом все Светкины снимки находились в альбоме почему-то в единственном экземпляре, тогда как Женькины, как правило, были в паре. Единственная же фотография, на которой сестры запечатлены вдвоём, была сделана на том же дне рождения. Юная сыщица не смогла придумать логичного объяснения этой загадке (да и было это какой-то загадкой, а не случайным совпадением?), и поэтому решила пока не говорить Евгении о своём открытии, хотя молчание далось ей нелегко.

Глава 4

САМОЛЁТ, ГРАФИН, ДИПЛОМ

Авиалайнер набирал высоту. Света прильнула к стеклу иллюминатора, буквально уткнувшись в него носом и разглядывая разноцветные прямоугольники, на которые оказался поделённым родной город и его окрестности, если смотреть на него сверху. Внутренне она очень гордилась тем, что летит вдвоём с сестрой на юг, и казалась себе такой взрослой, элегантной и небрежной. На самом деле, в синих джинсиках и сиреневой маечке, со светлыми волосами, собранными сзади в тонкий хвостик, девочка выглядела обычной школьницей, собравшейся к морю на каникулы, кем она, по сути, и являлась. И детский взгляд, ищущий в глазах окружающих восхищение её внешностью и удивление смелостью, совсем не придавал ей солидности.

– Вот представляешь, грохнемся мы сейчас вместе с этой железной коробочкой, и всё. И никого-никого после нас не останется, – вдруг заявила Светлана. – И папа наш так никогда и не узнает о нашей печальной судьбе.

– Почему мы обязательно должны «грохнуться»? – с весёлым недоумением спросила Евгения, хотя ей самой было немного неуютно на душе, и мысли, высказанные сестрой, заставили внутренне поёжиться.