Вместе на Край Света

Войско Кронхайма, вооружённое гросс-мессерами, цвайхендерами, фламбергами, кошкодёрами, пиками, рунками, альшписами, протазанами, эспонтонами, алебардами, россшиндерами, моргенштернами, длинными луками, арбалетами и тяжёлыми кронхаймскими молотами, было лучше обучено, но проигрывало количеством. Казалось бы, вот и всё, конец – но тут, откуда ни возьмись, на помощь кронхаймцам пришли кобольды, стромкарлы и приплывшие с Запада альфры, хульдры и альдеры. Цверги и свартальвы ударили в тыл Вёллерланду, а приплывшие с Востока веттиры, нэлвины и фоморы ударили в тыл Тотенхайму. Не так давно окружённое со всех сторон войско Адальберта воспряло духом и с новыми силами начало сражаться, точно у них всех открылось второе дыхание. Пали рыцари Хельма, пали рыцари Иннерхауза, едва живы защитники Траурикса и Хайде-Морта, потому что в два крыла пошла армия Кронхайма, перейдя на севере Тот Берег, и на востоке Шварцвальд.

Тогда из чёрного грота в Кэстлинге, что в долине Кандербелл раздался дикий хохот, и вот: из мрачного, неприветливого четырёхбашенного замка явился войску Адальберта сам колдун Магнус. Обернулся маг и чародей другим обличьем пред людьми, превратившись в исполина.

Теперь это был Казаан, бог зла собственной персоной. Троном ему сделалась седловина на горе Элверт, а подушкой – чёрное облако гари и дыма, пепла и людских грехов. В правой руке Казаан держал Молот Войны, а в левой – Топор Ярости. По правую руку от злого божества сидел Адский Жнец, а по левую – Ангел Смерти. А в ногах уселась дочь Гайя, леди в чёрном.

– Рог ои рог цга рорек рхува рог! – Зарычал поганый кудесник, и поглотила туча почти всё войско из Кронхайма, вместе с лошадьми. Проиграло оно генеральную битву, обратившись в бегство; наголову теперь разбито…

Многие сложили головы на том поле брани, включая самого короля Кронхайма, Адальберта. Тиль, наш смелый ландграф выжил, но был тяжело ранен. Пока неизвестна его судьба. Известно лишь, что Харальд вынес его с поля боя; где они сейчас – это для нас сокрыто; окутано тайной. А тела павших воинов забирали эйнхерии.

Уцелел и сиротка Вернер, которого всё-таки взяли в поход. Но не был он воином; юнец стоял и с горечью наблюдал, как горят подожжённые врагом деревни, и как катапульты своими выстрелами делают брешь даже в самых прочных замках.

Одна половина мальчика стыдила его за то, что он стоял и ничего не сделал для своей отчизны; ни взмаха клинком, ни удара кулаком. Другая защищалась тем, что всё это совершенно не его, и вряд ли бы он, простой мальчуган, внёс существенную лепту в это великое военное противостояние.

Тяжело вздохнув, сын кузнеца поплёлся было, куда глаза глядят, но вдруг…

ГЛАВА III. МАГИСТЕРИЙ

Вернер на свою беду угодил в плен – теперь он узник в темнице Хайде-Морта, столицы Тотенхайма. Нет, над ним не издевались, не заставляли работать и даже неплохо кормили; однако все мысли у него были о том, как выбраться из клетки да найти своих друзей. Глядя на мир через решётку, юнец дико тосковал. Его снедало пребывание в чужом месте.

Однажды в темницу спустилась Моринна, принцесса Тотенхайма. Это была дурно воспитанная особа; плохая девочка, ровесница Вернера. Она остановилась у решётки и с любопытством стала рассматривать пленника.

– А ты кто-о? – Протянула она.

Сирота решил отмолчаться от греха подальше: кто их знает, этих важных персон; не то ляпнешь, ещё и крайним останешься.

– А ну отвечай! Сейчас же! – Топнула ножкой Моринна.

– Я из Блюменталя. Вернер, сын кузнеца. – Глухо выговорил тот.

– И что ты умеешь делать как кузнец?

– Я бы показал, но я заперт.

Моринна подошла к надсмотрщику, выхватила у него здоровенную связку ключей и начала попеременно вставлять их в скважину, пока один из них не подошёл.

– Показывай! – Приказала принцесса.

– Мне нужен материал. – Опешил тот. – Специальная утварь…

Моринна разозлилась.

– Ты же сказал, что покажешь, если я тебя выпущу! – Разочарованно протянула она. – В следующий раз мне Луну на привязи тебе доставить?

В это время её окликнули. Ищущая Моринну её фройляйн начала ругать принцессу:

– Мэдхен, мэдхен! О, майн Готт… – Фройляйн сначала хваталась руками за голову, а потом увела Моринну из темничного коридора.

На следующий день Вернера схватили, завязали глаза и куда-то повели. Когда мальчику развязали глаза, он понял, что его привели в кузницу.

– Давай! – Скомандовала Моринна. – Сделай что-то для меня.

– Но… – Начал было Вернер.

– Я же подарила тебе свободу! Не будь неблагодарным!

Моринна никуда не ушла, наблюдая за всеми действиями бывшего узника. Тот же терпеть не мог, когда кто-то стоит над душой. Ибо потом всё получается не так, как надо. Но ничего поделать было нельзя; скрепя сердце Вернер приготовил черновой вариант клинка, который любил делать его отец.

– Ну вот. Потом его нужно доработать. – Протянул он принцессе ещё горячую железяку.

– Ц. – Цыкнула та. – Так дорабатывай… – А что это такое?

Повнимательнее присмотревшись, Моринна вскрикнула.

– Фу, убери! – Фыркнула девочка, подбирая юбки, и завизжала. – Я думала, ты сделаешь для меня какую-нибудь красивую вещицу! Колье, или перстень…

– Я ж кузнец; не ювелир. – Вздохнул тот.

У Моринны вытянулось лицо.

– Тогда помой мне ноги! – Велела она. – Тут так грязно, я из-за тебя замаралась.

Вымыв принцессе ножки и вытерев их чистой сухой тканью, Вернер зашагал было восвояси, но та даже и не думала отпускать мальчика.

– Куда это ты собрался? – Закричала Моринна. – Я тебя не отпускала!

– Чего ещё желает госпожа? – Улыбнулся Вернер.

Девочка схватила его за руку и потащила в сад.

– Сорви мне вон тех яблок. – Попросила принцесса, указывая на дерево.

Сын кузнеца слегка потряс яблоню, и на землю свалились спелые плоды.

– Нет, нет и нет! – Верещала противная девчонка. – Верхние яблоки не упали – а они самые красные!

Тогда Вернер забрался на дерево, сорвал три самых больших, самых красных яблока, спустился обратно и протянул их Моринне.

– Одно из них гнилое! Там дырочка от червяка… – Чуть не ревела вредина.

– Можно ведь обрезать… – Предложил было сын кузнеца, и тут заприметил Вредную Птицу, сидящую на нижней ветке яблони. – И ты здесь?! – Недовольно протянул он.

– Кто? Кто здесь ещё? – Разозлилась принцесса.

– Никто. – Уклончиво ответил ей Вернер. – Может, стоит вернуться в замок? Фройляйн будет тебя искать.

– Успеем… А ну целуй меня в щёчку!

Вернер выполнил и это. Они вернулись во дворец и продолжили играть в королевском саду. И всякий раз, как фройляйн, сбившись с ног, их находила, дети убегали в другой конец сада.