Теория поля

– А у тебя есть ключи?

– Конечно, я же парковщик.

– Тогда неси ключи, и я поехал.

– Хорошо, вот Вам ключи. Эй, люди, у кого есть фотоаппарат? Сфотографируйте меня с угонщиком. Что, ни у кого нет фотоаппарата? Вот так всегда. Сэр, А Вы не могли бы прийти завтра угнать еще одну машину, я бы захватил из дома фотоаппарат? Кстати, сэр, а Вы умеете водить такую машину?

– Нет, но пока я не успел далеко отъехать, ты можешь мне быстренько все объяснить.

Похоже, что успел объяснить, видишь, как резво уехал.

– А разве так можно угнать машину? – удивилась Вика.

– Конечно, это ж Америка, цивилизованная страна. Там все делают цивилизовано. К тому же у них там все застраховано и поэтому никто не парится. Кроме страховых компаний. Но страховые компании еще не в курсе, что он угнал машину, поэтому они тоже не парятся. В общем, все довольны.

– А куда он едет?

– Да фиг его знает! Чего не видишь, тут нет слов, музыка только! Может, тачку хочет продать?

– А это кто?

– А это, похоже, как раз и есть дилер по угнанным спорт-карам.

– Она же девушка.

– Ну, значит, дилерша. Пришла в бар на разборки с другим перекупщиком. Тот ей типа бабло задолжал. Вишь, ругаются.

– Она тоже девушка!

– Ага. Я заметил. Походу, у них тут банда воинствующих амазонок-водителей.

– Ты врешь мне все!!!

Арсений не мог больше сдерживать смех.

– Ах ты негодяй! – Вика схватила подушку и начала дубасить его со всей силы. – Обманул меня. А я поверила! Получай! Ах ты…

Последний возглас вырвался у девушки, потому что Козырев перешел в контрнаступление.

– Пусти меня, что ты делаешь! Эй, дурачок, оставь меня. Не надо снимать трусики! …Осторожнее, порвешь… Ай! Помогите кто-нибудь! Ах…

Дальнейшие звуки, издаваемые двумя драчунами, носили явный оттенок откровенной эротики. Вскоре они забыли обо всем на свете, их тела сплелись в волшебном и стремительном вихре танца любви. Они любили друг друга страстно и ненасытно, под мерный звук английской речи, доносившейся из работающего телевизора, на котором так и продолжался фильм «Красотка» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс в главных ролях.

* * *

Поначалу Арсений сам покупал продукты по дороге домой. Но очень скоро они осознали, что это неудобно. Вика готовила еду, она лучше знала, что нужно, у нее было больше свободного времени, чтобы найти продукты посвежее и подешевле. В конце концов она как женщина лучше разбиралась и в магазинах, и в продуктах. Поэтому Арсений купил несколько конвертов, написал на них суммы, подписал каждый и разложил деньги на месяц, сформировав таким образом первый семейный бюджет, состоящий всего из нескольких расходный статей: квартплата, питание, одежда, развлечения, резерв. Заметив как-то раз, что Вика стесняется попросить даже небольшую сумму, например на колготки или женскую гигиену, Козырев стал просто-напросто ежемесячно отдавать ей всю свою преподавательскую зарплату. Деньги были не бог весть какие, но Вике хватало. Доходы же на семью шли в основном от работы в группе «Вихрь». Получив зарплату, глава семьи сразу же раскладывал ее по конвертам. Оставшиеся деньги решили откладывать на будущие больше покупки. Если, конечно, они будут, эти оставшиеся деньги.

Став полноправной хозяйкой семейного очага, Вика полностью оградила Арсения от домашней рутины и старалась изо всех сил, а сил для любимого мужчины у нее хватало. Ему же нравилось приходить вечером в чистую уютную квартиру, где был идеальный порядок, вещи выстираны, выглажены и развешаны в шкафу, а на кухне дымились тарелки с вкуснейшим украинским борщом или картофельными зразами с грибами, и шипел, закипая, чайник. Вика так изобретательно, разнообразно, а главное, вкусно готовила, что даже обедать с работы он частенько приходил домой.

Арсений и в себе с удивлением открывал новые качества, неожиданно оказавшись домашним, семейным человеком. Вдруг выяснилось, что ему нравится чистота и порядок, что ему доставляют удовольствие красиво оформленные блюда, которые Вика подавала ему на обед и на ужин. Ему понравилось приходить в свой дом, где его ждут и встречают с искренней радостью, окружают любовью, теплотой и заботой. Ему нравилось и то, что родительский дом тоже недалеко, и там по-прежнему свободна его комната, там всегда можно рассчитывать на любую поддержку и помощь, получить ценный совет или просто высказаться, там его поймут и услышат. Издалека все разногласия с родителями показались мелкими и незначительными. Он был почти счастлив.

Если что-то его и беспокоило, так это то, что не он сам сделал выбор. Изначально это было Викино решение. Она определила его сегодняшнюю жизнь, внезапно приехав и оставшись. Ему пришлось смириться с этим. Он не был уверен в ней до конца, подозревал, что не только из-за него она появилась в Москве. И это изо дня в день точило его изнутри, мешая наслаждаться новой жизнью, сказывалось на его поведении, на их отношениях. Временами он переставал себя контролировать, и тогда все накопившееся в душе раздражение выливалось грязным потоком на бедную девушку. Он не говорил ей об этом прямо, избегая неприятной темы, а может быть, не желая переводить конфликт в то русло, из которого уже невозможно было бы выбраться. Не имея возможности предъявить ей что-то серьезное, придирался по мелочам, изводил ее непонятными претензиями. Накручивал сам себя и превращал изначально незначительные эпизоды в трагедии мирового масштаба. Он ненавидел себя за это, а она выдерживала все его выходки, переносила со стоическим терпением, пыталась сгладить острые углы, погасить вспышки гнева, как-то угодить ему, успокоить, ублажить. Она прощала ему буквально все. Но жизнь отдельно от родителей, которая должна была принести ей освобождение от незаслуженных упреков и проявлений неудовольствия, как ни странно, сделала еще хуже. Теперь ее любимый и самый близкий человек, который раньше был на ее стороне, защищал и оберегал ее, сам причинял страдания.

Однажды, придя домой усталый и раздраженный, Арсений вымыл руки и сразу пришел на кухню ужинать. Вика приготовила плов из курицы и салат из свежих овощей. Он сел за стол, поковырял вилкой в тарелке и недовольно произнес:

– Я люблю есть плов со сметаной!

– Зачем? Плов не едят со сметаной. Он и так очень жирный. Попробуй, тебе понравится.

– Не надо мне рассказывать, что и как делают. Меня это не интересует. Я делаю так, как привык.

– Но я же не знала…

– Да не нужно ничего объяснять, просто дай мне сметаны и все.

– А сметаны нет, – растерялась Вика.

Арсений со злостью посмотрел на нее и, даже не пытаясь скрыть раздражения, грубо процедил сквозь зубы:

– Сметана в этом доме должна быть всегда!

Вика смолчала. Хотя надолго запомнила этот случай, а фраза отпечаталась на сердце рубцом. Через несколько дней Вика приготовила карпа. Голодный Арсений, который вообще всегда ел очень быстро, буквально заглатывая пищу огромными кусками, набросился было на еду, но быстро понял, что рыба хоть и вкусная, но необычайно костлявая, и что ее поглощение требует сноровки и терпения. Тогда он отодвинул тарелку от себя и заявил, что есть это невозможно. Вика предприняла попытку его убедить, но Арсений встал из-за стола, ушел в комнату и больше до конца дня не произнес ни слова. Как ни пыталась девушка уговорить его поужинать, предлагая на выбор множество других вариантов еды, вытащить его из берлоги, в которой он спрятал свое эго от всего внешнего мира, у нее так и не получилось.

К счастью, такие выпады случались нечасто, поэтому Вика, сжавшись внутри, просто пережидала непогоду в доме, воспринимая ее как неизбежную данность. И Бог сполна награждал ее за терпение. Вскоре на семейном небосводе вновь выглядывало ласковое теплое солнышко, и жизнь возвращалась в свою привычную спокойную колею. Однако сцены гнева не проходили бесследно – она начинала ждать и бояться их.

* * *

Викин день рождения, приходящийся на конец мая, решили отметить на даче, открыв заодно дачный сезон.

Двухэтажный кирпичный дом на участке в десять соток находился в тридцати километрах от Москвы. Идея построить дачу принадлежала Нонне Алексеевне, которая вдруг захотела приобщиться к всеобщему увлечению москвичей загородным строительством. А уж если эта женщина что-то решила, шансов избежать задуманного ею не оставалось ни у кого.

Естественно, основное бремя по воплощению ее мечты в материальную форму выпало на долю мужа. Арсений всецело помогал отцу, потратив на стройку все свои летние каникулы между первым и вторым курсом. Он ездил на строящуюся дачу с удовольствием – недавно получив права, водил машину с безграничной радостью.

Строили самостоятельно: привозили цемент, готовили раствор, клали кирпичи в стены. Проект дома Козырев-старший подсмотрел в газете «Домострой». Довольно просторный дом в два этажа, длиной двенадцать метров и шириной в шесть. Последние три метра длины занимал гараж, над которым под покатой стеклянной крышей располагался зимний сад. Сад хоть и назывался зимним, использовался, как и весь дом, только летом. Со временем там даже появилась кровать, и комната оказалась вполне пригодной для проживания.

На первом этаже основной части дома размещалась кухня, одна спальня и большая двухсветная гостиная. Второй свет обеспечивал огромный фонарь, расположенный в противоположном от гаража скате крыши. Главным украшением гостиной и предметом особой гордости Павла Тимофеевича являлся красивейший камин, сложенный им лично на отдельном фундаменте, в классическом стиле.

В гостиную можно было попасть двумя путями: с главного фасадного крыльца и из кухни. Из кухни также существовал выход через просторную веранду во двор. Из гостиной наверх поднималась деревянная лестница, переходящая под прямым углом в галерею, протянувшуюся поперек всего дома. Две двери вели в спальни второго этажа, а заканчивалась галерея выходом на просторный балкон. Удобства – санузел и ванная – располагались сразу за гаражом, а выход в них был предусмотрен непосредственно с веранды.

Была на даче и небольшая банька: рубленая, русская, которая топилась по-белому и благодаря удачной конструкции долго сохраняла тепло. Козырев перед приездом всей компании протопил ее, не жалея дров.

День рождения как таковой был лишь отличным поводом для широкомасштабного, разгульного веселья. Арсений обзвонил всех друзей, подруг и знакомых, и в итоге на даче, к ужасу соседей, собралось человек тридцать молодых, готовых к любым авантюрам людей.

Влюбленные приехали накануне вечером, загрузив под завязку отцовскую машину снедью и напитками, и сразу начали подготовку дома к празднику. Арсений взял на себя самое главное – маринование шашлыка. Вика ему помогала. Покончив с хлопотами, они перебрались в гостиную, намереваясь завершить вечер в приятной романтической обстановке, однако наполнявшая все вокруг пустота холодного дома, камни которого еще хранили память о лютых зимних морозах, особым уютом не отличалась. Тогда юноша закрыл все двери, жарко затопил камин, и вскоре тепло постепенно проникло внутрь, создавая особую уютную зону, из которой не хотелось выходить, особенно когда солнце окончательно село за горизонт и все дома в дачном поселке погрузились в непроглядную ночную мглу.

Вика была абсолютна счастлива: рядом любимый человек, там, в городе у них пусть маленькая, пусть временная, но своя квартирка, в которой она – настоящая и единственная хозяйка. За эти месяцы, прожитые вместе, она полюбила его еще сильнее, и это уже были не те первые чувства, зародившиеся легкомысленными южными ночами, а настоящая, крепкая привязанность к человеку, с которым она хотела пройти по жизни и ради которого была готова на любые жертвы. Она открывала его для себя заново, и ей все в нем нравилось, чувствовала с ним защищенность от всех проблем и неурядиц, могла довериться ему абсолютно. Единственное, чего она боялась, так это того, что сказка может закончиться, что столько счастья не может выпасть на долю простой смертной, и никак не могла понять, чем же она отличилась перед Господом, что он ее так щедро наградил.

Козырев чувствовал ее отношение, не мог не чувствовать. Но его холодный, прагматичный рассудок снова и снова подкидывал сердцу, которое уже давно приняло Вику, что-то, вносящее сумятицу в общие ощущения, мешавшее достичь гармонии между разумом и душой.