Восток – дело близкое. Иерусалим – святое

Возможно, эту несвященную войну на Святой земле и удалось бы предотвратить, если бы вслед за упущенным в ночь на 14 мая политическим шансом во дворце короля Абдаллы не состоялся утром того же дня военно-религиозный ритуал прощания последней колонны английских солдат у Ворот Сиона. Сцена эта красочно и даже с сентиментальным оттенком описана в книге «О, Иерусалим!». Ее тоже, хотя бы кратко, стоит изложить.

Британский офицер, командовавший последней колонной английских войск, вручил главному раввину еврейского квартала ключ от Ворот Иерусалима, сопроводив этот ритуал высокопарными словами: «Я имею честь, ваша милость, вручить впервые за долгую историю этот ключ от Ворот Иерусалима. Почти никогда за две тысячи лет он не находился в еврейских руках… Наши отношения были непростыми. Но давайте расстанемся друзьями! Будьте счастливы!» Дрожащими руками раввин принял увесистый, заржавевший от времени ключ, не находя подходящих слов в ответ. Его первые слова были обращены к Всевышнему: «Благодарю тебя, Господи, что дал мне дожить до этого счастливого часа». После этих слов раввин лишь кивком головы поблагодарил английского офицера. Священнику была хорошо известна старинная легенда, передававшаяся в его роду из поколения в поколение. В 70-м году н. э., в ночь перед взятием города римским императором Титом, самый сильный из священнослужителей главного храма высоко подбросил в небо ключ от Ворот Иерусалима с возгласом: «Бог! Отныне Ты будешь хранителем этого ключа!»

Не успел раввин с ключом скрыться за железными дверями своего дома, как со всех сторон раздались ружейные залпы, заглушившие привычные шумы города. В то утро генерал Каннингхэм тщетно ждал прихода на площадь перед своей резиденцией хотя бы по одному представителю от еврейского и арабского населения города для присутствия на церемонии спуска английского флага. Но уже тогда, как пишут авторы книги «О, Иерусалим!», «сто шестьдесят тысяч жителей “священного города” вцепились друг другу в глотки».

Почти в то же время в Тель-Авиве Д. Бен-Гурион, дождавшись возвращения Голды Меир после ее визита к королю Абдалле, собрал членов созданного им Национального совета страны. У него к ним был один-единственный вопрос: провозглашать или не провозглашать суверенное Еврейское государство? Доклад Голды Меир о безрезультатной ночной встрече с королем только усилил колебания на этот счет. Еще больше сомнений возникло после доклада сионистского лидера Моше Шарета о его переговорах с госсекретарем США Дж. Маршаллом. Американец тоже настойчиво рекомендовал не спешить с провозглашением еврейского государства, обещая предпринять усилия для разрешения мирным путем конфликта между евреями и арабами. Предложение Маршалла было отвергнуто членами Национального совета большинством всего в один голос.

Если бы Голда Меир вняла совету короля – потомка Пророка, если бы Бен-Гурион прислушался к рекомендациям американского госсекретаря или хотя бы дождался прихода на утреннее заседание еще нескольких членов Национального совета, если бы английский офицер – хранитель ключа от Ворот Иерусалима – не поспешил его «вернуть с неба» для передачи главному раввину еврейского квартала… Кто знает, может, и удалось бы остановить начавшийся разгул террора против террора на Святой земле. Или, по крайней мере, предотвратить на ней «самую длительную войну века». Однако масло проливается на трамвайные рельсы не только в фантазии М. Булгакова – создателя «Мастера и Маргариты». После того как «масло» на рельсы войны оказалось пролито, трамвай истории остановить стало невозможно.

Восхождение на Сион по краю пропасти

Еврейские эмигранты послевоенной волны – вторая и третья «алии», то есть репатрианты, «восходящие на Сион», – не предполагали, что начали «восхождение» к своей Независимости по рельсам войны, которая окажется продолжительнее двух Великих катастроф покинутой ими Европы. Никто и подумать не мог, что всего лишь два года спустя после окончания Второй мировой войны пролитое «масло» на эти рельсы сыграет куда более роковую роль, чем в булгаковской фантасмагории. Механизм «вызова-ответа» в войне терроризма на Святой земле действовал по принципу библейского завета «око за око». Колесо его начало набирать обороты вскоре после одержанной антигитлеровской коалицией победы.

Поэтому, наверное, свой резон имела постановка палестинской проблемы на обсуждение I учредительной конференции ООН в январе 1946 года. Почти каждая из последующих сессий Генеральной Ассамблеи ООН по разным поводам возвращалась к палестинской проблеме. Так что она по праву может считаться ровесницей Организации Объединенных Наций. Появись тогда в Палестине, как это предусматривала принятая 29 ноября 1947 года резолюция ООН № 181/11, два суверенных государства – еврейское и арабское, они тоже могли бы вместе отмечать свои годовщины. Но этого не произошло. Выписанная метрика о совместном рождении оказалась преждевременной. По назначению ею 15 мая 1948 года воспользовался только Израиль. Принять «роды» Арабского государства в Палестине не удалось. Даже рождение Палестинской автономии как предвестника будущего государства затянулось более, чем на пятидесятилетний срок, заполненный в каждом из прошедших десятилетий по меньшей мере пятью арабо-израильскими войнами. Все это время Святая земля со Святым градом Иерусалимом как была, так и остается яблоком раздора.

До сих пор и в Израиле, и в арабском мире часто раздаются критические голоса в адрес этой резолюции ООН, словно она явилась источником и первопричиной всех бед. Но, если внимательно вчитаться во все ее пункты, нетрудно увидеть, что конфликт породило не принятие, а невыполнение этой резолюции. Будь она выполнена в полном объеме, конфликт не принял бы столь затяжного характера. Главная причина заключалась не в создании государства Израиль, а в несоздании арабского государства Палестины и нарушении международного статуса Иерусалима.

Раздел Палестины происходил не на основе Экономического союза, как то предусматривалось резолюцией ООН, а скорее на основе военной конфронтации. Это стало следствием разжигаемого Лондоном религиозного и национального конфликта между еврейским и арабским населением, а также обострившегося в послевоенный период соперничества между Англией и США за зоны влияния на Ближнем Востоке. Здесь же возникала арена борьбы между создававшимися враждебными блоками, отождествляемыми с Западом и Востоком. Прежде чем палестинская проблема стала дебатироваться в различных комиссиях и комитетах ООН, на Ближнем Востоке уже были посеяны семена насилия и террора. Потом они и проросли многими кровавыми конфликтами и войнами. Палестинцев – евреев и арабов – колониальные власти сотнями бросали в тюремные застенки, где их подвергали издевательствам и пыткам. Наносились беспорядочные удары то по арабским, то по еврейским организациям. В июне 1946 года в Палестине было объявлено военное положение. Проводились повальные обыски и аресты. Власти даже выдали ордер на арест находившихся в США сионистских руководителей во главе с Бен-Гурионом. За две недели были арестованы и интернированы около трех тысяч человек, подавляющее большинство составляли еврейские иммигранты.

Посетившая Палестину в июне 1947 года специальная комиссия ООН по вопросам Палестины (ЮНСКОП) в своем докладе подтвердила, что там сохраняется военное положение. Проволочные заграждения, заставы на дорогах, пулеметные гнезда, постоянное патрулирование броневиков – так выглядели, по описанию этой комиссии, Иерусалим и другие районы Палестины. «Свобода личного передвижения, – отмечалось в докладе, – максимально ограничена. Введение комендантского часа и объявление осадного положения стали обычным явлением…» Каждый палестинец мог быть арестован без решения судебных властей, причем в любое время и любым представителем вооруженных сил или полицейским чиновником. Так, по мотивам «охраны порядка» в Палестине были арестованы более восьмисот человек, а задержаны около восемнадцати тысяч.

В израильской и западной историографии довольно широко распространена версия о ведущей роли сионистов в антиколониальной борьбе в Палестине. Дескать, именно поэтому английские власти, придерживаясь проарабской ориентации, острие своих репрессий направляли против еврейских организаций. Однако в действительности мандатные власти проводили не антиеврейскую, а антипалестинскую политику. Она была направлена на расчленение Палестины и подавление освободительного движения на Ближнем Востоке, сохранение, а по возможности и укрепление своих военно-политических позиций. Этими целями руководствовался Лондон, соглашаясь и на раздел, и на федерацию в Палестине с призрачной автономией еврейской и арабской общин при условии сохранения британского военного контроля над Иерусалимом и пустыней Негев. Вашингтон был уже почти готов уступить Лондону, соглашаясь на передачу контроля над пустыней кому-либо из арабских вассалов Великобритании. Но в самый последний момент Белый дом под усилившимся нажимом влиятельных сионистских кругов отступил от прежней позиции и стал высказываться за раздел Палестины.

Англия согласилась передать решение вопроса о будущем Палестины в ООН лишь после того, как лейбористское правительство К. Эттли убедилось в бесполезности давления на сионистов, пользовавшихся покровительством США. К тому же финансовое положение Лондона было не настолько прочным, чтобы он мог финансировать содержание в Палестине почти стотысячной армии и многочисленных военных баз на Ближнем Востоке. Кроме того, приходилось еще помогать своим вассалам – арабским монархическим режимам в Египте, Ираке, Трансиордании, на юге Аравии и в Персидском заливе.

Администрация США проводила курс на постепенное вытеснение европейцев с Ближнего Востока, делая в Палестине ставку на сионистов. Президент Трумэн в августе 1945 года почти в ультимативной форме потребовал от правительства Эттли допуска в Палестину ста тысяч евреев из числа перемещенных лиц, у которых «нет реальных возможностей поселиться в США и вообще в Западном полушарии». Это требование было продиктовано вовсе не гуманными соображениями, а стремлением заручиться поддержкой еврейских избирателей на приближавшихся президентских выборах. Лондону ничего не оставалось, как удовлетворить требование Вашингтона. После этого Англия и США стали теснее координировать свои действия в Палестине. В вопросе еврейской иммиграции между ними не было существенного антагонизма. А в обстановке нараставшей напряженности между арабской и еврейской общинами и провоцируемых колониальными властями взаимных кровавых столкновений между ними массовая еврейская иммиграция вела к еще большему обострению ситуации в Палестине.

Однако в Лондоне явно просчитались. Надежды Эттли на то, что ему удастся обусловить въезд новых еврейских иммигрантов роспуском сионистских вооруженных формирований, не оправдались. Террористы из сионистских боевых групп «Иргун» и «Лехи» организовали серию диверсионных актов и покушений на британских военнослужащих и чиновников. В июне 1946 года было взорвано десять мостов. Тогда же в Иерусалиме был устроен взрыв отеля «Царь Давид», под обломками которого погибли несколько десятков человек, в том числе англичане. Вслед за этим взлетел на воздух клуб британских офицеров в Иерусалиме. Еврейские боевики подожгли склады с горючим в Хайфе, атаковали английские казармы и арсеналы с оружием, ограбили несколько банков, наконец, среди бела дня на улицах захватили в качестве заложников британских офицеров и солдат. Одновременно они терроризировали и арабское население. Все эти акции, получившие широкий резонанс, послужили для Эттли и шефа Форин-оффис Э. Бевина веским доводом, чтобы передать палестинскую проблему в ООН. В конце января 1947 года колониальные власти вынуждены были отдать приказ об эвакуации из Палестины всех гражданских лиц – британских подданных, одновременно ужесточив репрессии против палестинцев.

Необъявленная война в Палестине вызывала недовольство и протесты как английского, так и мирового общественного мнения. Даже находившийся в оппозиции лидер консерваторов Черчилль поставил перед лейбористским правительством вопрос: «Сколько может продолжаться эта кровавая бойня, которая ежегодно обходится в 30–40 миллионов фунтов стерлингов и отвлекает тысячи английских солдат, находящихся вдали от родины?» Чем сложнее и напряженнее становилась ситуация в Палестине, тем усерднее и изощреннее действовал Лондон. Чтобы сохранить свое влияние, он препятствовал в Палестине всякому вмешательству ООН и разжигал антагонизм между арабами и евреями.

Трумэн, переизбранный в 1948 году президентом США, проводил противоречивую ближневосточную политику с явным просионистским уклоном. Амплитуда колебаний ее зигзагов между арабами и евреями объяснялась прежде всего синдромом «боязни коммунизма». Публично Трумэн неоднократно заявлял, что палестинская проблема должна решаться дипломатическими средствами в сотрудничестве с англичанами и арабами. Говорил он и о том, что становление нового государства должно происходить на мирной основе. «Я вовсе не хочу, – клялся президент, – посылать туда для замены англичан пятьсот тысяч американских солдат, чтобы устанавливать мир в Палестинe». Ho на деле администрация США, Госдепартамент, Пентагон и созданное как раз в годы палестинского кризиса ЦРУ немало постарались для заполнения создавшегося якобы после ухода старых колонизаторов «вакуума» на Ближнем Востоке. При этом использовались как экономические, так и военные средства.

Американские стратеги всегда рассматривали Ближний Восток как жизненно важный для всего «свободного мира» плацдарм вблизи границ Советского Союза. Из арабских стран они хотели создать своеобразный «санитарный кордон». Эти страхи перед «советским экспансионизмом» и «угрозой коммунизма» усиленно внушало Трумэну ЦРУ. Оно-то в основном и определяло колебания Вашингтона при поисках решения палестинской проблемы. Как вспоминал позднее сам Трумэн в своих мемуарах, американские дипломаты и военные, участвовавшие в дискуссиях в Овальном кабинете Белого дома, больше всего беспокоились о ближневосточной нефти, в долгосрочном плане – в отношении арабов, которые «в пику западной политике в Палестине могут начать действовать сообща с Россией».

Угроза коммунизма им мерещилась и с противоположной стороны, среди всего прочего особенно большой страх они испытывали перед прибывавшими из Центральной Европы еврейскими иммигрантами. Они, дескать, «могли занести и распространить на Ближнем Востоке вирус коммунизма» и тем самым создать угрозу американским интересам. Отчасти поэтому ЦРУ, проводя курс на расширение еврейской иммиграции в Палестину, проявляло вместе с другими секретными службами Запада большую активность в ужесточении контроля за отбором еврейских беженцев и в борьбе с прогрессивными еврейскими организациями. На словах администрация США ратовала за права арабов и евреев на самоопределение в Палестине, а на деле немало сделала, чтобы сорвать решение о создании арабского палестинского государства.

Если Вашингтон руководствовался в основном антикоммунизмом, склоняясь на сторону сионистов, то Лондон по той же причине разыгрывал арабскую карту. Убедившись в невозможности сохранения своего прямого военного присутствия в пустыне Негев и секторе Газа, Англия развила закулисную деятельность, а затем стала открыто подталкивать своих арабских вассалов (монархов Трансиордании, Саудовской Аравии и Египта) к установлению контроля над этими территориями. В феврале 1947 года «мозговой трест» Форин-оффис составил секретный меморандум. В нем подчеркивалась заинтересованность Лондона в присоединении к Амману части Святой земли с целью обезопасить «коридор от Красного моря через пустыню Негев и Газу к Средиземному морю». Это позволило бы сохранить «преобладающее английское военное и политическое влияние в районе, имеющем важное стратегическое значение».

Перспективами такого раздела Лондон пытался заинтересовать Саудовскую Аравию и Египет, что, очевидно, в немалой степени помешало созданию арабского государства в Палестине в результате ее раздела. Интересы Англии и зависимых от нее арабских монархических режимов во многом совпадали. Лига арабских стран категорически выступала против любого решения вопроса о Палестине, кроме создания на всей ее территории единого арабского государства. Но это не мешало, например, королю Трансиордании Абдалле поддерживать тайные контакты с сионистскими эмиссарами. С ведома Англии и США с ними велась сложная политическая игра. Еще до этого существовал план «расчленения и присоединения» Палестины к Иордании.

Война должна была создать дымовую завесу для маскировки подобной политической сделки. Такой сценарий устраивал всех, кроме самих палестинцев. Король Трансиордании Абдалла и египетский король Фарук должны были получить что-то вроде алиби в случае возможных нападок за присвоение палестинских земель, выдавая их за трофеи войны. Сионистских руководителей тоже устраивала запланированная война. Она, по замыслу Бен-Гуриона, давала возможность «обсуждать вопрос о создании еврейского государства на значительной части бывшего британского мандата, не отказываясь от притязаний на всю Палестину».

Лондон как вдохновитель войны надеялся, что она в любом случае окажется беспроигрышной. Англия была уверена, что ни арабы, ни евреи сами по себе не способны довести ее до победного конца. Но даже если кто-то из них и попытался бы это сделать, Лондон и Вашингтон имели достаточно возможностей повлиять на ход войны. Кто-кто, а уж британцы хорошо знали прискорбный уровень боеспособности арабских армий, которые в основном имели английское оружие и обучались английскими инструкторами.

Наиболее боеспособным был находившийся в Трансиордании Арабский легион. Его командир Глабб-паша считался фактическим британским наместником в Трансиордании. Именно по его настоянию король Абдалла на заседании Лиги арабских стран высказался категорически против предоставления палестинским арабам оружия. Что же касается вторжения Арабского легиона в Палестину, то оно могло быть осуществлено только с благословения английского правительства.

К разыгрыванию арабской карты на определенном этапе подключился и Вашингтон. Запад долгое время держал в глубоком резерве и под полицейским надзором во Франции бежавшего из Палестины иерусалимского муфтия Хадж Амина аль-Хусейна, который скомпрометировал себя тесным сотрудничеством с нацистами. Всю Вторую мировую войну он провел в Германии и Италии, где выдавал себя за «представителя палестинцев». Не без содействия своих западных друзей он в мае 1946 года на американском самолете был доставлен в Египет. Громогласные призывы муфтия «изгнать всех сионистов из Палестины» и «сбросить их в море» способствовали разжиганию междоусобных столкновений в Палестине и кампании террора, направленной главным образом против прогрессивных арабских деятелей. С ноября 1946 по февраль 1947 года сторонники муфтия организовали около десяти террористических акций, жертвами которых стали авторитетные арабские деятели, занимавшие умеренные позиции по палестинской проблеме.

В общем, Запад, Израиль и сами арабские страны каждый по-своему вносили лепту в блокирование мирного решения палестинской проблемы в рамках обсуждаемого в ООН проекта резолюции. В этих условиях здравомыслящие представители как еврейской, так и арабской общин испытывали законную тревогу по поводу возможных трагических последствий раздела Палестины, если к тому же он будет сопровождаться разгулом террора. «Раздел страны, – писал в те дни ректор Еврейского университета в Иерусалиме И. Магнес, – не остановит террористических действий еврейских групп. Добившись с помощью террора раздела, они попытаются таким же путем добиться, чтобы и вся остальная часть страны была отдана евреям».

Москва стремилась не допустить возникновения опасного военного очага на Ближнем Востоке в непосредственной близости от своих южных границ. Выступая 15 мая 1947 года на заседании специальной комиссии Генеральной Ассамблеи ООН по Палестине, глава советской делегации А.А. Громыко заявил, что справедливое решение палестинского вопроса может быть найдено только при соблюдении законных интересов как арабского, так и еврейского народов Палестины. «Историческое прошлое, – напомнил он, – равно как и условия, создавшиеся в Палестине в настоящее время, не может оправдать любое одностороннее решение палестинского вопроса как в пользу создания арабского государства без учета законных прав еврейского народа, так и в пользу создания независимого еврейского государства, игнорируя законные права арабского населения».

За три недели до того, как проект резолюции о разделе Палестины должен был быть поставлен на сессии Генеральной Ассамблеи на голосование, СССР предпринял еще одну попытку предотвратить перерастание палестинского конфликта в арабо-израильскую войну. Советская делегация в ООН внесла 3 ноября 1947 года предложение о прекращении британского мандата с 1 января следующего года, выводе британских войск из Палестины в трех-четырехмесячный срок после отмены мандата и введении переходного периода до провозглашения независимости еврейского и арабского государств. Палестина на весь этот период должна была находиться под управлением специальной комиссии ООН из представителей стран – членов Совета Безопасности.

Однако США и Великобритания заблокировали советские предложения. Было решено сохранить мандат до мая 1948 года и возложить ответственность за управление Палестиной в период между окончанием мандата и созданием еврейского и арабского государств на комиссию из представителей малых стран, правда, не имевшую никаких реальных полномочий. Будущий президент Ливана К. Шамун, представлявший в ООН Лигу арабских стран, предлагал вернуться к выдвинутой в свое время СССР идее о создании в Палестине федеративного государства, в котором арабская и еврейская общины обладали бы равными правами.

Но время было упущено. И причина вовсе не в «неожиданном изменении» советской позиции по поводу палестинской проблемы, а в маневрах английской и американской дипломатии, которым в немалой степени способствовали раскол и амбиции арабской стороны. Раскол среди арабов и экстремизм некоторых их лидеров помешали, несмотря на поддержку СССР, добиться включения в повестку дня вопроса в той редакции, на которой настаивала Москва: «прекращение мандата над Палестиной и провозглашение независимости страны».

Авантюризм одних и неуступчивость других явились препятствием для решения палестинской проблемы на основе создания единого еврейско-арабского государства в Палестине, как это предлагал СССР. Лишь после отклонения этого предложения обеими сторонами он поддержал раздел Палестины на два государства. Соответствующая резолюция была принята Генеральной Ассамблеей 29 ноября 1947 года тридцатью тремя голосами при десяти воздержавшихся. Против голосовали в основном арабские и мусульманские страны, а также Индия, Греция и Куба. Среди воздержавшихся была Великобритания, хотя она сама оказала наибольшее противодействие разумному решению палестинской проблемы.

После прекращения мандата британцы старались любыми путями остаться в Палестине. Они рассчитывали использовать Палестинскую войну как предлог для возвращения своих войск якобы с целью восстановления порядка. Вот почему колониальная администрация, по существу, блокировала выполнение резолюции о разделе Палестины в полном объеме.

Из трех взаимосвязанных условий решения палестинской проблемы в рамках резолюции ООН не были выполнены два главных ее требования – создание независимого арабского государства и установление международного режима в городе Иерусалиме. В общем, если говорить о резолюции в полном ее объеме, то независимость Израиля провозглашалась в соответствии с ее формой, но вопреки ее подлинному содержанию. Израиль при поддержке Запада игнорировал суть этой и других резолюций ООН. Между тем они обязывали Совет Безопасности принять все необходимые меры для обеспечения свободного доступа жителей Палестины к иерусалимскому району ввиду его тесной связи не только с иудаизмом, но и с двумя другими мировыми религиями – христианством и исламом.

В связи с этим глава советской делегации Громыко на очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в октябре 1982 года напоминал: «Разве кто-нибудь отменял решение, принятое ООН в 1947 году, которое предусматривает создание на бывшей подмандатной территории Палестины двух суверенных государств – арабского и еврейского? Никто не отменял. Так на каком же основании говорят о законности существования лишь еврейского государства и уже три с половиной десятилетия всячески препятствуют созданию другого – арабского? Не было и нет таких оснований».

Сионистский лидер Бен-Гурион в одностороннем порядке, не дожидаясь согласованных сроков («через два месяца после окончания эвакуации вооруженных сил страны-мандатария», то есть не раньше 1 августа и не позднее октября 1948 года), 15 мая зачитал декларацию о провозглашении государства Израиль. Вслед за этим сионисты отвергли и другую юридическую основу создания еврейского государства: с помощью военной силы они установили контроль над западной частью Иерусалима. Проигнорирован был и план раздела Палестины на основе Экономического союза. Такая поспешность объяснялась тем, что новые руководители Израиля предпочли осуществить раздел не после ухода колонизаторов из Палестины, а почти синхронно с их эвакуацией, то есть фактически под прикрытием британского мандата. Так начался ближневосточный конфликт, породивший одну войну за другой подряд в каждом из последующих десятилетий.

План под кодовым названием «Далет» предусматривал постепенный захват Палестины и вытеснение оттуда арабов. Разрабатывался он еще до провозглашения государства Израиль. Сразу же после объявления резолюции о разделе Палестины вооруженные формирования «Хаганы» и различные террористические группы приступили к осуществлению этого плана на свой манер. Они поспешили установить контроль над коридором между Тель-Авивом и Иерусалимом. Силой были захвачены арабские кварталы и населенные пункты близ Иерусалима, в Западной Галилее, на юге и Средиземноморском побережье. Террористы бесчинствовали среди безоружного арабского населения. Головорезы из банд «Иргун» и «Штерн», руководимые М. Бегином, в ночь на 10 апреля 1948 года устроили резню в деревне Дейр-Ясина, что вблизи Иерусалима, где уничтожили 254 жителя, включая детей, женщин и стариков. Аналогичные погромы в период с 27 по 29 апреля в арабских кварталах Иерусалима заставили бежать оттуда более 40 тысяч жителей. Необъявленная война в Палестине сопровождалась массовым изгнанием арабов и из других районов: из Сафада и его окрестностей – 25 тысяч, из Яффы – 67 тысяч, Бейсана – 15 тысяч, из Южной Палестины – 25 тысяч, из Аккры и прилегающих деревень – 30 тысяч арабов. Эти акции террора сопровождались ответным террором с другой стороны. Так начиналась эта первая локальная война, вылившаяся в наши дни в «глобальную антитеррористическую войну».

Бегство арабских жителей из Палестины приобрело еще более массовый характер в ходе войны 1948–1949 годов. Формально ее объявили арабские государства, не признавшие резолюцию о разделе Палестины. Но масло в ее огонь подливал и Израиль. Опираясь на поддержку не только Москвы, но и США, а также на сионистские круги Запада, Израиль сумел увеличить свою армию с лета 1948 года и до конца войны с 60 до 100 тысяч человек. Арабы смогли противопоставить лишь 30-тысячную армию, которую потом удалось увеличить лишь до 40 тысяч человек. Так что превосходство израильской армии над арабской проявилось в Палестинской войне не в «более высоком боевом духе» и выучке солдат, на чем обычно акцентируют внимание израильские и западные военные историки, а в количественном боевом составе, оснащении и мобильности. Так, американский историк Б. Каган пришел к весьма многозначительному выводу: своей победой в войне 1948–1949 годов израильтяне в наибольшей степени обязаны добровольцам, прибывшим в основном из США, а не только из стран Восточной Европы.

В результате Палестинской войны, которая с перерывами продолжалась до 28 марта 1949 года, Израиль нанес существенный урон войскам арабских стран. По оценке иностранных военных специалистов, арабские войска потеряли убитыми и ранеными более 40 тысяч, а Израиль – около 21 тысячи человек. Израиль дополнительно к отведенной ему ООН территории оккупировал земли площадью 6,7 тысяч квадратных километров, в том числе большую часть Иерусалима. В ходе войны к 400 тысячам палестинцев, покинувших ранее свои дома, добавилось еще 340 тысяч беженцев. Вскоре общее число палестинских беженцев составило более 900 тысяч человек. Они вынуждены были оставить в Палестине 75 тысяч жилищ, около 350 деревень, почти 350 тысяч гектаров плодородной земли. Общая стоимость собственности, захваченной израильтянами у палестинских арабов, оценивалась тогда в прежнем исчислении не менее 2,5 миллиарда долларов.

Арабские страны, составившие антиизраильскую коалицию, из-за разрозненности своих рядов, отсутствия единого командования и стратегии, а главное – из-за своей отсталости и зависимости от колониальных держав не смогли помешать захвату значительной части территории, на которой предполагалось создать арабское государство. Незахваченная Израилем часть территории Палестины была поделена между Иорданией и Египтом. Западный берег Иордана с восточной частью Иерусалима (Старый город) временно перешел под контроль Иордании, а в секторе Газа была установлена египетская администрация. Международный статус Иерусалима так и не был обеспечен, о чем ныне вообще все реже вспоминают.

Территориальный вопрос в арабо-израильском конфликте после войны 1948–1949 годов еще более обострился. Границы Израиля с соседними арабскими государствами оставались неясными. Двусторонние соглашения о перемирии, которыми завершилась эта война, зафиксировали лишь временные линии перемирия и прекращения огня. В апреле 1950 года западный берег Иордана и восточная часть Иерусалима (общей площадью в пять тысяч квадратных километров) решением иорданского парламента были включены в состав Иорданского Хашимитского королевства. При этом оговаривалось, что присоединение данной территории является временной мерой и влиять на окончательный статус арабской Палестины не будет. Дальнейшие события еще более затруднили выработку единой арабской стратегии и тактики в палестинском вопросе.

После окончания палестинской войны Запад всячески способствовал разжиганию противоречий и конфликтов как между арабскими странами, так и между арабами и государством Израиль.

Когда в 1956 году разразился Суэцкий кризис, между Западом и Израилем заранее были распределены роли в развязывании против Египта так называемой «тройственной агрессии».

Суэцкая авантюра в кампании на троих

Летом 1956 года английские войска покидали Суэцкий канал столь же поспешно, как уходили из Палестины в мае 47-го. По аналогии с установившейся с давних пор традиции, что Англия, если не остается, то оставляет войну, моему знакомому «Скрипачу» из Тель-Авива нетрудно было предсказать надвигавшуюся суэцкую кампанию. Она назревала и со стороны контролируемого Египтом сектора Газа, откуда палестинские «коммандос» все чаще совершали дерзкие рейды и нападения на приграничные еврейские поселения и военные патрули. Возможно, сигнал от «Скрипача» был намеренной утечкой информации. Москва на нее никак не отреагировала, потому что о начавшемся тогда планировании операции «Мушкетер» с участием Израиля, Англии и Франции располагала более достоверной и обстоятельной информацией. Поступила она от нашего разведчика из Кембриджской группы Кима Филби. В то время он работал в аппарате ЦРУ, координируя английскую и американскую разведки.

Почти тридцать лет спустя я узнал об этом, прочитав мемуары самого Кима Филби. А в 1990-х годах мне представился счастливый случай познакомиться с египетской писательницей Латыфой аз-Заят, автором романа «Открытая дверь». Он повествует о событиях июльской революции в Египте и о разразившемся вслед за ней Суэцком кризисе. Меня как переводчика этого романа на русский язык представили ей во время Международной конференции в Каире, посвященной новому кризису в Персидском заливе, теперь уже вокруг Ирака. Сама тематика конференции ассоциативно настроила нас на воспоминания о событиях давно минувших дней, тем более, что Латыфа была их свидетельницей. Ее рассказ потом был дополнен Мухаммедом Хейкалом. Он по праву считался самым информированным и вдумчивым летописцем новейшей египетской истории.

Начиная с весны 1956 года командующему английскими войсками в зоне Суэцкого канала приходилось едва ли не еженедельно эвакуировать своих солдат вместе со всем громоздким военным имуществом. В общем, его войско таяло прямо на глазах.

13 июня ему предстояло погрузить на прибывшее военно-транспортное судно «Ивэн Гибб» последние подразделения (несколько сот солдат) и с ними покинуть Порт-Саид.

Каждый раз, когда отходило очередное английское судно с солдатами, толпы возбужденных людей собирались в порту, они танцевали, пронзительно улюлюкали, обнимали друг друга и целовались. В тот день в городе царило необычайное веселье. Бригадиру Льюси не хотелось дожидаться официальной церемонии передачи ключей от своей штаб-квартиры египетскому президенту подполковнику Насеру. Без лишних слов Льюси как-то неловко сунул их стоявшему рядом египетскому лейтенанту и, откозыряв, быстро поднялся по трапу на судно… Возможно, это и был момент триумфа египетской революции. Но к нему египетские «свободные офицеры» шли более шести лет от Эль-Фаллуджи до Порт-Саида.

Как рассказывал один из свидетелей тех событий, мой однокашник по институту Игорь Беляев, требование об эвакуации английских войск из зоны Суэцкого канала огласил Гамаль Абдель Насер на многолюдном митинге вскоре после июльской революции 1952 года. В Лондоне сопротивлялись этому очень долго. Сначала согласились сократить находившиеся в Египте британские силы с восьмидесяти до десяти тысяч солдат. Они, дескать, необходимы для охраны Суэцкого канала. Потом по соглашению, подписанному в Каире 19 октября 1954 года, Лондон взял на себя обязательство в течение двадцати месяцев вывести и эти войска. В июле истекал срок соглашения, и английским офицерам, остававшимся в Египте, предстояло выполнить обязательства, взятые лондонскими политиками. Они все еще надеялись, что «свободные офицеры» долго не продержатся у власти. И не только надеялись, но и делали все возможное, чтобы заменить их более покладистым правительством.

Но и эти расчеты не оправдались. Египетская революция не ограничилась выдворением из страны короля, она предала суду многих королевских сановников, крупных феодалов и бизнесменов, в общем, всех тех, через кого Британия рассчитывала проводить свою политику после ухода из Египта. Революционное руководство издало закон об аграрной реформе, ограничивший земельную собственность крупных землевладельцев, начало наступление на иностранный капитал. Не суждено было осуществиться и планам создания на Ближнем Востоке «оборонительной организации», с помощью которой Запад надеялся сохранить свои военные базы в Египте и других арабских странах под предлогом защиты от «коммунистической угрозы».