Ала ад-Дин и повелитель джиннов

Тишину в трапезной нарушало лишь чавканье и хрумканье собак, доедавших остатки прекрасного обеда, которого султану в тот день не суждено было вкусить. Но, видно, такова была воля Аллаха.

Глава 13. Эм-Эн-Вэ-Вэ

От однообразия коридоров и поворотов у Ала ад-Дина уже порядком кружилась голова, а от долгой ходьбы гудели ноги. К тому же новые, неразношенные чувяки натерли порядочные мозоли, так, что ступать было больно. Юноша уже не понимал, куда и зачем они идут, ведь столько на их пути уже попалось разных закутков, где грудами были свалены драгоценные камни, переливающиеся игристым сиянием, сверкающие первозданным блеском золотые и серебряные монеты, кольца, серьги – массивные и совсем крохотные, – цепочки тонкой работы и цепи с крупными звеньями, на которые разве что собак сажать, дорогие чеканные шкатулки и прочее, и прочее. От подобного изобилия Ала ад-Дина уже мутило.

Ахмед же, напротив, каждый раз восторженно бросался к очередному хранилищу, откуда Максиму приходилось вытаскивать друга силой. И каждый раз Ахмед надувал губы и ворчал, выгребая из-за пазухи все, что ему удалось туда запрятать. Ала ад-Дин никак не мог взять в толк, что же ищет странный человек с необычным именем, если ему не нужны ни золото, ни серебро, ни драгоценные камни. Может, он действительно здесь на экс-кур-сии?

– Уважаемые, куда мы все-таки идем? – наконец спросил Ала ад-Дин, терпение которого иссякло окончательно.

– Никуда, – ответил Максим, разглядывая карту.

– Как… никуда? – опешил Ала ад-Дин. – Мы столько шли в… никуда?

– Вовсе нет, мой простоватый друг. Мы никуда не идем, потому что уже пришли. Вернее, почти пришли.

Максим свернул карту, сунул ее в задний карман брюк и на очередной развилке свернул в левый проход, оказавшийся менее широким и с более низким сводом, чем прежние. Ала ад-Дину с Ахмедом даже пришлось несколько пригнуться.

– Почти? – переспросил Ала ад-Дин.

– Чего стоят несколько шагов после долгого пути?

– Многого, – буркнул Ала ад-Дин, послушно плетясь за Максимом. Нет, нужно было все-таки повернуть назад, и шайтан бы с колдуном и его вещью! Ах, как хотелось юноше сейчас оказаться дома на родной лежанке в тени яблони.

Узкий проход окончился внезапно, распахнувшись в сильно вытянутую комнату внушительных размеров, в которой не было ни одного прямого угла. Над входом в комнату голубоватым пламенем засияла надпись на арабском (что и понятно) и, чуть ниже, на русском (вероятно, специально для Максима): «КУНШТКАМЕРА. НАЧАЛО ЭКСПОЗИЦИИ».

Максим только плечами пожал: чего не бывает на сказочном Древнем Востоке.

Ахмед, хмуря лоб, пытался осмыслить и запомнить новые, явно имеющие некий тайный смысл слова – при случае их можно будет где-нибудь ввернуть.

Ала ад-Дин долго шевелил губами, проговаривая про себя фразу, но, судя по его рассеянному виду, понял лишь одно слово – «начало». Арабский арабским, но слова-то далеко не такие древние! Поэтому, особо не утомляясь догадками, Ала ад-Дин заглянул в комнату – возможно, разгадка таинственной надписи крылась в самом помещении.

Комната выглядела, прямо скажем, не совсем обычно для волшебной пещеры. Вся она сплошь была уставлена ящиками с прозрачными стенками из теплого льда, какой Ала ад-Дину уже доводилось видеть в жутком сне о неведомой железной птице. Ящики были заняты всякой всячиной, лежащей на красных, синих и зеленых бархатистых полочках. И чего здесь только не было: потертая коническая шапка, выставленная зачем-то на всеобщий показ (может быть, ее носил какой-нибудь знатный человек?), сапоги с голенищами гармошкой (дурацкие, прямо скажем, сапоги), далеко не новая скатерть с необычной вышивкой в виде шара на ножках и с носиком (чего только не придумают!). И еще скатанный облезлый ковер, прислоненный к одному из ящиков – ему явно не нашлось почетного места (или то был обычный коврик для молитв?). Попадались и вовсе странные вещи, казавшиеся здесь абсолютно лишними: кривая деревянная клюка (эка невидаль!), тусклая медная монетка с зеленоватым налетом (еще и на подушечке!), маленькие пузырьки с мутной водичкой. И уж вовсе не понятно, что здесь делал обыкновенный ивовый прутик.

В дальнем углу кто-то свалил грудой медные лампы. Еще одна, начищенная до блеска, стояла посреди комнаты на витой круглой подставке из золота.

– Ну, дела-а-а! – восхищенно выдохнул за спиной Ала ад-Дина Ахмед. – Чё за нафиг?

– Это не нафиг, выставка волшебных вещей, – ответил глубоким грустным голосом мужчина с осунувшимся лицом, сидевший на низком колченогом табурете слева. В руках, вернее, в руке и стальном когте, заменявшем ему вторую кисть, мужчина держал спицы и быстро-быстро перебирал ими. Из-под спиц неторопливо выходил шерстяной носок. Рядом на столике лежали уже несколько пар готовых носок и клубки разноцветной шерсти.

– Саид? – охнул Ахмед, перекрестившись. – Чур меня, чур!

Мужчина, вздрогнув, замер в напряженной позе. Спицы перестали стучать, и одна выпала из его руки – вторая оказалась надежно примотанной к крюку, и потому никуда не делась. Он медленно, словно не веря ушам, поднял голову и ощупал подозрительным взглядом говорившего.

– А… – Саид сглотнул и начал подниматься с табурета. – Ахмед?

– Саид!!!

– Ахмед!!! А-а! – радостно завопил Саид.

Оба бросились навстречу друг другу и крепко обнялись.

– Шеф, это Стальной Коготь, помните? – обернулся к Максиму Ахмед, хлопая старого друга по спине.

– Шеф? – вскинул голову Саид. – Он тоже здесь, с тобой?

– Да куда же он денется! Шеф всегда на своем месте, – загоготал Ахмед.

Максим, не зная, как себя вести с этим амбалом – как-никак подвел его в свое время под топор, – скромно кивнул и поджал губы, напуская на себя показную серьезность.

– Ох, шеф! – покачал головой Саид. – Мы думали, вы пропали! Бах – и вас нет. Думали, шайтан вас побрал. А вы вот он, живой и невредимый. – Саид на всякий случай осторожно ткнул Максима в плечо железным когтем и расцвел. – Живой, настоящий! Воистину, велик Аллах и деяния его!

– Живой, живой, – буркнул Максим. – Ты-то как здесь оказался?

– Да вот, повезло, – развел руками Саид. – Спасся я тогда. Как на казнь повели, так – не поверите! – чуть в штаны впервые в жизни не наложил.

– И немудрено.

– Во-во. Я и стал неистово молиться, только Аллаху, похоже, до такого, как я, не было дела. Я понимаю, никаких проблем, как говорится, сам виноват. Тогда я к нечистой силе решил примкнуть. Этих даже упрашивать не пришлось: только подумал, а они как выскочат из-под земли, хвать меня в охапку и… Вот, теперь здесь работаю. Место непыльное, тихо, кормят исправно – чего еще желать? Скучно, правда, аж выть иногда хочется, да и отлучаться никуда нельзя из пещеры – тоже, вроде как, тюрьма. Но зато живой!

Саид почесал когтем нос, едва не угодив спицей в глаз, оторвал ее от когтя и воткнул в клубок. Затем наклонился, поднял оброненную спицу и воткнул ее рядом с первой. Все это он проделал крайне неторопливо и бережно.

Ахмед с Максимом переглянулись.

– Занятие вот себе нашел, – как ни в чем не бывало продолжал Саид, заботливо складывая клубки в высокий шестигранный короб. – Сначала, правда, икебаной хотел заняться – не мое оказалось. Потом решил оригами – все какие-то уроды получались, прямо зло брало! Кроссворды японские – нервов никаких не хватает. Вот, к вязанию пристрастился: и руки заняты, и голова отдыхает. Да и польза тоже: сыро тут у нас, от пола холодом тянет, аж ноги стынут, а шерстяные носки – самое то! Хотите, подарю? – Саид подхватил со столика стопку носок и вновь замер, прижав их груди. Улыбка сползла с его лица. – Хотя что это я. Там жара, куда вам еще теплые носки. Э-эх!

Он бросил рукоделие на пол и махнул крюком.

Ахмед закусил нижнюю губу и отвел взгляд.

– Мда, – тихо сказал Максим. Он только что обратил внимание на длинные вязаные носки в разноцветную полоску зигзагами на ногах Саида – Стального Когтя. Бывшего Стального Когтя…

Только Ала ад-Дин, ничего не понимая, с наивной улыбкой смотрел то на одного, то на другого, то на третьего.

– Гхм-м! – нарушил затянувшуюся паузу Максим. – Ну, живой – и то хорошо. Показывай, Саид, свое хозяйство.

– Да-да, что я, в самом деле! – разом оживился Стальной коготь. – Вы же на экскурсию пришли. Кстати, – спохватился он, – Шавкат тоже здесь.

– Шавкат? – попытался припомнить Максим. – Это который все мешки считал да пересчитывал?

– Ага, он самый, – довольно оскалился Саид. – Тоже как-то спасся, но не хочет говорить, как. Да я и так знаю – небось, как и я, джиннов помянул.

– Логично, – поддакнул Ахмед.

– Во-во. Теперь наш толстяк оружейной комнатой заведует.

– Оружейной? – удивился Ахмед.

– Ну да. Меч-кладенец, лук-самострел, стрела каленая, копье-самотык и… короче, сами у него спросите, если что. Я не впрягался за этого борова пахать!