Без берегов

– Тебе что, трудно было называть его на – вы, если он так хочет. Он твой отец, он старше тебя, если бы не он, то и тебя бы не было, нужно уважать отца и мать, мы твои родители, иди спать. На улице уже было темно. Степан подходил к дому и громко пел на всю улицу:

– Когда б я имел злотые горы и реки полные вина. Все отдал бы за ласки взоры, что б ты владела мной одна.

– Степушка. Ты же обещал мне не пить.

– Твой щенок совсем от рук отбился, не уважает отца. Разбаловала ты его совсем.

– Вот моя доченька, лапулька, сопулька, иди к папе. Степан взял на руки дочь и упал на кровать, Вера заплакала. Тася забрала Веру.

– Иди доченька спать. Тася разула, раздела мужа.

– Жрать давай!

– Спи Степушка, спи, она легла рядом.

– Ты Верку больше любишь чем меня и этот тоже ее любит, а меня никто не любит. Обижался Валера.

– Не Верка, а Вера. Я вас обоих люблю одинаково, вы мои дети, у меня различия между сыном и дочерью нет.

– Я тебе сколько раз говорил называть отца и мать на, вы. Вставай на колени и проси прощенье. Валера встал на колени и захныкал.

– Степушка, глянь-ка, что это там возле нашего домика на веревке белье навешано? Женщина там какая-то ходит.

– А, это, бедная женщина. Она одна с ребенком, ей жить негде, я ей отдал наш домик.

–Как это отдал? Ты же для нашей семьи строил?

– Да пусть живет, нам тоже хватит. Ты тоже своей сестре отдала нашу комнату.

– Так это родственница, а это чужая женщина.

–Что же ей на улице с ребенком жить? Пусть живет, земли всем хватит, я еще построю.

– Там же пол земляной и печки нет.

– Но это лучше, чем на улице. Сделает и пол, и печку сама.

Женщина была смуглая с черными волосами, не то цыганка, те то турчанка. Дочь ее старше Веры на год, сказала, что зовут ее Надя, а дочь Вера. Она была приветливая, улыбалась, посадила сливу у дома Степана и Таси. Эта слива каждый год пышно цвела, но не разу ни одной ягодки не дала. Через 10 лет Тася ее вырубила. Надя все время что-то давала, чем-то угощала, особенно детей.

Потом начала скандалить с Тасей, жаловаться на детей. Ее собака забегала во двор и кусала Валеру и Веру. Пришлось огородиться забором.

– А где мои деньги? Степан сидел у раскрытого чемодана. Здесь пусто, денег нет.

– Степушка. Я не брала твои деньги, ты сам мне выдавал их.

– Куда же они делись? Здесь много денег было, ты же видела. Ты что, уже все истратила. Целый чемодан денег?

– Степушка. Я даже не знала где он лежит, как я их могла брать. Ты сам их брал оттуда. Вспомни, может ты их куда-то спрятал?

– Никуда я их не прятал. Это ты их истратила на себя и на своего щенка.

– А может они уже просто кончились? Три года прошло, как ты приехал с деньгами. За это время ты ни одного дня нигде не работал.

– А зачем мне работать, я знаю, что у меня дома целый чемодан денег. Это тебе трепаться надо с мужиками, ты идешь на работу. Говорил же мне дядя, предупреждал, не женись на красивой женщине, все они гулящие. Я дурак не послушал. А где твои деньги? Ты работаешь, а денег не видно. Куда ты их деваешь? Свои деньги, да еще и мои деньги.

– Как это куда Семушка. На еду, на одежду, нас четверо, дети растут, одежда изнашивается. Валерке в школу сколько надо, ручки, портфель, учебники, форму, обувь. Нас четверо, еды много надо.

– Так я и знал, все на своего щенка тратишь. Что ты Тася лицемеришь, много ешь, а мало с… Жрешь, жрешь, а все не поправляешься.

– А ты почему не поправляешься, тоже много жрешь.

– Я мужик. Мужики не поправляются. А бабы должны быть в теле. Дай мне денег на пиво. Пойду пивка попью.

– У нас денег скоро на еду не будет, а тебе дай на пиво. На пиво не дам. Иди работай. Ты уже три года как на курорте сидишь.

– Дай мне рубль на пиво. Я тебе получку отдал. Дай мне три рубля на пиво. Дай мне пятерку на пиво. Я тебе зарплату отдал. Дай мне десятку на пиво. С… я тебе зарплату отдал, дай мне на пиво. Степан схватил Тася за волосы.

– На, забери свои поганые деньги. Да подавись ты гад, только глотку свою заливаешь. Когда ты уже подавишься. Хоть бы детям конфетку купил.

– Почему так мало, где остальные, я тебе получку отдал.

– Ты уже неделю пьешь. Остальные ты уже пропил. Хоть бы детям еду купил. Степан ушел. Тася собрала немного детских вещей, собрала детей и ушла.

Маша посмотрела в окно. Там стояла Тася, а рядом ее дети. Она вышла на улицу.

– О Боже! Тасенька, дочка. Ну что ты стоишь как сиротинка, входи в дом. Маша обняла дочь, Тася разрыдалась на ее груди.

– Маманя, не могу больше так жить. Не могу больше терпеть издевательства над сыном и надо мной.

– Витю в Армию забрали, мы с Лидой живем, в тесноте да не в обиде.

–Ох эта любовь, хуже гуталина. Давно бы уже бросила своего алкаша, живешь с ним как нищенка и детей мучаешь. Чем с таким мужем, так уж лучше одной жить. Начала язвить Лида. Она пренебрежительно смотрела на Тасю.

–Замолчи Лидка, мала еще встревать во взрослые разговоры. Постыдилась бы так с нянькой разговаривать. Бабы каются, а девки замуж собираются.

– Кто замуж собирается?

– Лидка с Генкой, только школу окончили, уже неймется, осенью маманя свадьбу нам давай. Анютка вон уже вторым беременная ходит.

– Мой хоть образованный и интеллигентный, не то что ваши работяги и алкаши.

– Все они хорошие пока не женятся, потом начинают качать свои права, показывать свое истинное лицо, рожу. Живи Тася, дочка, сколько надо, потом разберемся. Через два дня пришел Степан. Саша ремонтировал забор на улице.

– Где эта с… опять ушла и детей забрала. Позови мне ее, я поговорю.

– Что ты сказал? Ты мою сестру, мать твоих детей с… назвал. Ах ты пес блудливый, алкаш беспробудный, ты когда уже за ум возьмешься или ты уже все свои мозги пропил.

– Да пошел ты на х… Таську мне позови. Я ее муж законный. Саша не выдержал. Схватил его за шкирку, как нашкодившего котенка и понес подальше от дома. Бросил у соседского забора, дал ему кулаком по лицу, еще и пнул его под зад, так он его сильно вывел из себя. Хотел со злости еще добавить, но пожалел, они были в разной весовой категории.