Возрастное. Книга 1. Часть 2

Примерно‚ через полгода, в Ноябре 1913 года, когда Настя Зайцева, подручная, убирала опилки из-под круглой пилы станка, не выключив приводной ремень, вращающаяся пила зацепила ситцевый платок у Насти на голове. Пила «дзыкнула», вырвав с головы клочок волос, оставив на макушке, к Настиному счастью, лишь царапину. Успокоившись, через несколько дней после травмы, она снова вышла на работу.

Через несколько дней после этого, тоже в Ноябре 1913 года, я убирал обрезок древесины с цепи «самотаски» и попал в нее двумя пальцами правой руки, указательным и средним, сорвав ноготь указательного и кожу с мясом на обоих пальцах.

Мой отец в ту пору был на заводе. Он побежал домой к С. Г. Этингеру (его дом в ста шагах от завода), и попросил выездную лошадь, чтобы отвезти меня в Клетнянскую больницу, за четыре версты от завода.

– Он у нас не работает. – Сказал владелец завода. – Идите и наймите себе подводу на стороне. – Так и не дал лошади.

Мы с отцом, конечно, побежали домой‚ с версту, наняли у соседа лошадь. Отец предварительно обработал раны политурой[66 - Политу?ра (лат. politura – шлифовка, полировка, отделка) – жидкость, используемая в отделочных работах. Политурой покрывают деревянные поверхности, чтобы добиться зеркального блеска, и сохранить и чётко выявить текстуру древесины. Представляет собой спиртовой раствор смолистых веществ. Благодаря высокому содержанию спирта в политуре иногда её используют для приготовления очень дешёвого алкогольного напитка.] и лаком, и бинтом, и мы поехали в больницу.

«Больница» – так назывался Клетнянский медпункт. Прием больных ведет врач Герасим Павлович. Он же обслуживает больных в больнице. Он же выезжает по вызовам к больным в радиусе 10-15 верст, на подводе «больного», днем и ночью. Причем доктор никогда заранее не обусловливал сумму гонорара. Сколько дадут‚ на том и спасибо.

Герасиму Павловичу в 1913 году было далеко за 50 лет, а он был безотказный, его все ЛЮБИЛИ.

Прием по женским болезням вела акушерка Мария Васильевна‚ здесь, в больнице, и по району. Она была гораздо моложе Герасима Павловича.

Отказ С. Г. Этингера о предоставлении своей лошади отцу ехать со мной в Клетнянскую больницу обсуждался на Клетнянском Синагогальном Совете Общины. Помимо порицания, он внес в кассу Общины 50 рублей.

Месяца через два, в Январе 1914, я вышел на работу на лесопильный завод.

Я зашел в контору завода‚ С.Г. позвал меня к себе в кабинет.

По нему было видно, что он в «деланном» хорошем настроении, хотя его улыбающимся редко кто когда видел.

Таков он был.

– Проходи, – сказал он мне. – Сюда, ближе, садись.

Я сел на стоявший у стола стул и приготовился к его обычно-любимому разгону.

– О тебе говорят на поселке, да и в СИНАГОГЕ, что ты ГРАМОТНЫЙ.

Я сделал вид глазами‚ словно сказал. – Ну, что же в том, что я грамотный? – И продолжал молчать.

– Так вот. – Сказал он громко и внушительно, словно, эти слова он отрубил топором от чего-то целого, единого и хочет вдолбить их мне в голову, сделав при этом паузу во времени. – Я хочу тебя поставить у нас на лесном складе досок «бракировщиком» по размерам и сортам. В твоем распоряжении будут все рабочие склада. Их всего – 24 человека‚ трое из них пьяницы, пьют ЗАПОЕМ. – С.Г. спросил меня. – Ты знаешь, что это значит – «запоем»?

– Знаю. – Ответил я. – Пропивают всю одежду с себя.

– Зато потом работают за ДВОИХ, – добавил ХОЗЯИН. – Аккуратно веди на них рабочую табель.

Я начал вертеться на стуле, то вставать, то снова садиться.

С.Г. не мог не заметить мои движения и спросил. – Ты согласен пойти на эту работу?

Откровенно говоря, я был ошарашен таким серьезным предложением. Я привык, что такие вопросы всегда решал отец, а сейчас я должен решать САМ, а вдруг отец будет «против»?

За полтора года моей работы на заводе, с Июня 1912 года по Январь 1914 года, нас, подручных неоднократно посылали на склад складировать гонт в пачки, по двадцать штук в пачке, и увязывать их тонкой проволокой. Эта работа проходила вблизи железной дороги, все время со складскими рабочими, больше того, я почти всех их знал по имени и отчеству, в равной мере и они знали нас, подручных.

И вдруг я – их начальник…

Над этим, пока я сидел здесь, все время думал, а высказать свои опасения «хозяину» у меня смелости не хватило.

– А сейчас, ЛЁВА, иди к нашему «калькулятору[67 - Калькулятор – нормировщик.]» Якову Бабину, он знает о твоем назначении на эту должность. По всем вопросам работы обращайся к нему.

Я поднялся со стула, чтобы идти по назначению, но хозяин остановил меня.

– Обожди. Жалованье тебе, пока что, будет 25 рублей в месяц. Потом увидим…

В конторе завода работали три человека: бухгалтер И. Ф. Бабкин; распиловщик Б. А. Ноткин; и калькулятор Я. М. Бабин. Теперь уже четвертый – я‚ с маленькой буквы.

Свое жалованье я получаю здесь, в конторе, и по-прежнему «на честном слове»‚ без росписи в получении.

– В чем дело? Почему?

На сей раз, как свой своему, бухгалтер пояснил мне суть вопроса.

– ПО ПОЛОЖЕНИЮ О НАЙМЕ РАБОЧИХ, ДЕТИ ДО ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕГО ВОЗРАСТА НА ПРОИЗВОДСТВО НЕ ДОПУСКАЮТСЯ.

– Вот, к примеру, случай с тобой. По огласке‚ появится фабричный инспектор, спросит. А ему скажут, что это чужой‚ чей-то мальчик, каких здесь, при открытых воротах завода, немало бегают. И покажут инспектору «ведомость по зарплате».

– В ведомости такой фамилии нет? – Нет. – Значит, и разговоров нет и быть не может. Особенно когда инспектору «НЕЗАМЕТНО» положат «красненькую[68 - Новые ассигнации выпустили в 1786 году. Большие номиналы 100, 50 и 25 рублей ходили в узком кругу очень обеспеченных людей. А вот пятёрки и десятки ушли в народные массы, где им тут же дали прозвища «синенькая» и «красненькая».Прозвища оказались устойчивыми и продержались века. Синий основной цвет пятирублёвки и красный на десятирублёвке был даже на купюрах СССР периода 1961-1991 годов.]» бумажку, то есть, десять рублей, в его карман.

– ПОНЯТНО? – Спросил он меня.

– Понятно, – ответил я, положив, спрятав, в кармане свою «первую» получку, полученную тоже без росписи в ведомости.

Получив у Якова Михелевича Бабина инструктаж, записную книжку с записью в ней списка рабочих, карандаши и мелки: белый и красный, для пометок на досках‚ аршин складной‚ мы с ним пошли на склад к складским рабочим, чтобы представить им меня в моей новой должности.

Собрались рабочие в кружок. Я.М. сообщил им о цели нашего «ВИЗИТА». Надо сказать, что рабочие встретили меня приветливо.

– Знаем ЛЬВА по работе, хороший парень‚ работящий.

– Поработаем‚ – сказал «старшой», подавая мне руку, а я подал ему свою, не без страха. Моя рука скрылась в его БОГАТЫРСКОЙ‚ НАТРУЖЕННОЙ‚ ШЕРШАВОЙ ЛАДОНИ. Погладив ее второй рукой, он повторил свое слово – «ПОРАБОТАЕМ».

Так и работали мы с Калининым[69 - Калинин (Калинина) – русская фамилия и топоним. Фамилия происходит от сокращённой формы имени «Калиник», означающего по-гречески «добрый победитель».] Серафимом[70 - Мужское имя Серафим – (др.-евр.) означает «жгущий», «огненный». Женское имя: Серафима, Сима.] Калистратовичем[71 - Мужское имя Каллистрат – (др.-греч.) означает «красивый воин».].

В связи с тем, что ИМЯ и ОТЧЕСТВО «старшого» длинное‚ и КАРАКУЛЕВОЕ, КРЮЧКОВАТОЕ, и одним «дыхом» воздуха ее не всякому, особенно подвыпившему, удается выговорить, поэтому его звали «сокращенно», по-дружески – «Калина», а он на этот зов отзывался‚ и шел‚ не сердясь. Он был выше среднего роста, плечистый‚ широкой поступью ног, красивый‚ с некоторой сединой в свои ПЯТЬДЕСЯТ лет‚ с его зычным, внушительным‚ приятным голосом. Его уважали, слушались с первого слова.

Так я начал привыкать к своей должности‚ присматривался к рабочим, как они работают‚ кто лучше, кто хуже ведет «штабелировку».

Это – укладка досок‚ строго по размерам и сортам.

Первый ряд укладывается по стеллажам, на всю длину доски‚ с зазором между досками на одну половину ширины доски.

Второй ряд укладывается поперек, по отношению к первому ряду, сохранив вертикальность зазора, «колодца-сквозняка», для быстрейшей сушки досок в штабеле.

По всем таким и подобным вопросам производства Я. М. Бабин рекомендовал мне обращаться к «старшому»‚ а тот укажет рабочему.

– Руководитель‚ – говорил мне Яков Михелевич, – не должен размениваться по мелочам и снижать роли своего подчиненного на работе.