Возрастное. Книга 1. Часть 2

Я не могу утверждать, что помню всю «устную науку»‚ которую преподал мне Я. М. в течение полугода моей работы с ним на заводе.

С первого дня начала ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ, в Августе 1914 года, его призвали в армию. Якову Михелевичу было в то время лет 25. Приезжий, холостой…

Больше я о нем ничего не знаю, не слыхал, и не видал.

Но эти слова моего ПОИСТИНЕ говоря, ПЕРВОГО НАСТАВНИКА, С САМЫХ РАННИХ ЛЕТ ПРОНИКЛИ В МЕНЯ И ЖИВУТ ВО МНЕ ПО СЕЙ ДЕНЬ.

Глава 9

Август 1914 – Февраль 1917

Отец, Первая Мировая Война

Забрали на войну добрую половину складских рабочих. Тоже и с завода.

На завод пришли работать жены ушедших на войну рабочих‚ с тех пор и пошло их название – «солдатка».

Произошла перестановка рабочих, там, где полегче: уборка опилок‚ относка досок от пилорам к циркульной пиле‚ горбыля к маятниковой пиле, и другим подобным работам.

Вскоре, по примеру «солдаток»‚ пришли на завод взрослые девушки‚ покрепче‚ дебелые. Они заменили ушедших на войну вторых и третьих рабочих у пилорам‚ у циркульной и маятниковых пил, на станках круглых пил‚ в кочегарке. Везде, где только можно поставить на работу «женщину»‚ чтобы полегче‚ по их силе.

С каждым днем уходили мужчины на войну. На нашем лесопильном заводе, где преобладает тяжелый физический труд, а женщин почти что и не было, а теперь их больше половины.

Так мы разменяли 1915-й год.

В начале Марта этого года призвали ратников ополчения второго разряда, в том числе и моего отца.

Как вам уже известно с первых страниц сего «воспоминания»‚ отца забраковала призывная комиссия по болезни «катар желудка». (С вашего разрешения я вернусь к этому вопросу через восемнадцать лет.) Сколько я знаю отца, он всегда был на диете, в основном кушал молочные блюда. А если он когда-нибудь съест мясо‚ или что-либо мясное, то его начинает тошнить, позывы на рвоты. И его тут же укладывали в кровать‚ на час, другой.

Теперь уже расскажу о другом.

Вначале я много говорил вам об их любви, ни на минуту не просыхали у моей матери глаза от слез‚ причитывая. – Как он будет ТАМ, в КАЗАРМАХ, кушать котловую пищу? ОЙ, ВЕЙ ИЗ МИР!

Этот плач и вздохи нервировали всю нашу семью на протяжении двух дней до отъезда отца с мамой подводой в «Воинское присутствие».

Находится оно в городе Мглин[72 - Город Мглин – административный центр Мглинского района Брянской области. Небольшой город – фактическое число проживающих в 2011 году составляло около 8 тысяч человек. Город расположен в 167 км от Брянска, на реке Судынке. Своё название город получил от слова «мгла». В старину Мглин окружали дремучие леса, в которых даже днём было сумрачно, мглисто. В конце XIX века, когда в области строились железные дороги, город насчитывал более 10 тысяч жителей. Но рельсы прошли мимо Мглина, и он, увы, не получил дальнейшего развития.]. Это пятьдесят верст от нас.

Туда родители поехали вдвоем, с расчетом, что до отправки отца на войну, они будут жить на квартире, и мама будет готовить отцу диетическую пищу.

«Воинское присутствие» направило отца к командиру, формировавшему призванных, и расположившемуся во вновь построенных для этих целей казармах. Мать проводила отца до казарм, здесь же они попрощались. Из казарм ратников не выпустили в ожидании отправки на фронт. Мать ушла на квартиру, где они провели вчерашние день и ночь.

От обеда в казарме отец отказался, мотивируя это тем, что он только что поел запас из дома.

Пришло время ужинать‚ и дежурный по «шестерке[73 - Шестерка, шестеро солдат – до революции‚ в казармах солдаты спали на двухъярусных нарах‚ группами по шесть человек. Рядом‚ здесь же, сидя на «корточках» (ноги калачиком) обедали-ужинали, все с одного «бачка».]», пошел за ужином. Увидел на кухне дежурного по казарме, и сказал ему. – Наш «шестой», еврей‚ с нами не обедал, а теперь и от ужина отказался. – Получив бачек с ужином, он ушел в казарму.

Так оно и было – отец от ужина отказался.

Когда дежурный офицер пришел в казарму, они уже поужинали, и, конечно‚ ОТЦУ ничего не оставили.

А тут и дежурный пришел. – Ты‚ солдат‚ ужинал?

Отец раздумывал над ответом. – Что сказать.

Тем временем группа ХОРОМ в пять голосов ответила. – НИКАК НЕТ, ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ. – А кто-то из группы еще и добавил: – И НЕ ОБЕДАЛ.

Дежурный офицер поправил свое пенсне на своем носу, и, не сдержав свою злость, прокричал. – ПОЧЕМУ ТЫ НЕ КУШАЕШЬ?

Отец решил рассказать ему правду и, приняв выправку и стойку, словно по команде СМИРНО, спросил. – ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ, РАЗРЕШИТЕ ДОЛОЖИТЬ. – И взял руку под козырек.

– О ЧЁМ? – Спросил офицер‚ и снова повторил: – О ЧЁМ?

– Я – КАТАРНИК[74 - Катар – устаревшее название катарального воспаления с обильным выделением слизи или мокроты.] и МНЕ ЭТА КОТЛОВАЯ ПИЩА ВРЕДНА. – Сказал отец, рассчитывал на какую-то льготу, хотя бы по диетическому питанию, не иначе‚ – ведь я, – хотел он сказать офицеру, – почти всю свою жизнь страдаю этой проклятий болезнью, «катаром».

Но офицер, словно прочитал мысль отца, сказал, улыбаясь.

– ПОЙДЕМ НА КУХНЮ. ТАМ Я ТЕБЯ НАКОРМЛЮ «ДИЕТИЧЕСКИМ» ПИТАНИЕМ, ОТ КОТОРОГО У НАС НИКТО ИЗ СОЛДАТ ЕЩЕ НЕ УМЕР. ГАРАНТИРУЮ, ЧТО И ТЫ НЕ УМРЕШЬ.

Отец попросил разрешения взять с собой чемоданчик, в котором лежало съедобное, пару белья‚ полотенце‚ конверт и бумага, молитвенник, но офицер не дал ему лезть на нары‚ а сказал своему подопечному. – Не надо‚ на кухне хватит харчей, чтобы накормить тебя. – А пятерым солдатам, которые все время присутствовали при этом разговоре, велел. – Чтобы его чемоданчик, с содержимым в нем, чтобы все было цело. Понятно?

– Есть‚ Ваше благородие‚ все будет цело.

Они ушли.

Кухня была за второй казармой, и отец успел успокоиться‚ благодаря «отцовской» заботе офицера. Он помыл руки и сел за стол. Но, как быстро улетучилась эта «забота», когда ему поставили на стол миску с горячей гречневой кашей‚ заправленной подсолнечным маслом‚ и рядом ломоть серого хлеба, и кружку чая с двумя кусками сахара.

Отец не сразу начал кушать.

Тут подошел офицер и спросил: – Почему не ешь?

Отец назвал известную нам причину.

А офицер свое. – Ешь!

Потом снова отказ отца‚ и, снова, приказ офицера.

Бог весть, до чего привели бы эти «приказы и отказы»‚ если бы не вышел повар с такой же миской каши, политой мясным соусом, и прежде чем поставить миску на стол‚ обратился за разрешением к «их благородию». Тот разрешил с условием, что это будет первый и последний раз.

Кто в тот вечер мог бы сказать, что «условие» это ВЫПОЛНИТ ВОЙНА???

Отец попал в безвыходное положение. Отказаться от ужина, это значит‚ что на голодный желудок не уснешь. А он, к тому же, еще и не обедал. До завтрашнего утра быть голодным… Ну, а есть гречневую кашу‚ да еще и с подсолнечным маслом, да и на сон грядущий – тоже не выход из положения. И, насколько лично мне известна жизнь в нашей семье‚ отец всегда был «диетиком».

На выручку пришел повар. Отставив «первую» кашу, он заменил подсолнечное масло мясным бульоном. Со слов отца после войны, он тогда ел эту кашу не без риска для здоровья, опасаясь ночных болей желудка. Ночь прошла без особых болей, так себе. Была лишь напоминающая боль в полости живота.

Просто отца обуял страх. – Как бы чего не вышло?

А «внутренний человечек» успокаивал. – Ничего не будет…

И, представьте себе‚ «инстинкт» доказал свою правоту.