Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

«Что же это такое, – думалъ Нехлюдовъ, выходя изъ суда и направляясь п?шкомъ домой по знакомымъ улицамъ. – В?дь я мерзавецъ, самый посл?днiй негодяй и мерзавецъ. Любить, быть любимымъ и потомъ зв?рски соблазнить и бросить, откупившись чужими крадеными деньгами, воображая, что сд?лалъ все, что должно, и забыть думать о ней. А она одна, молодая, н?жная, безъ друга, безъ сочувствiя, беременная, выгоняется на улицу. В?дь я зналъ, что у ней былъ ребенокъ, но я р?шилъ, что не мой, и успокоился и не позаботился разъискать ее, а радъ былъ пов?рить тетушк? Катерин? Ивановн?, что она «испортилась», и жилъ и радовался, а она погибала и вотъ дошла до того положенiя, въ которомъ я ее вид?лъ. Мерзавецъ, подлецъ. Но в?дь этаго мало, в?дь это не можетъ такъ оставаться. В?дь хорошо было, какъ вс?мъ подлецамъ, прятаться отъ своего гр?ха, когда я не видалъ ее. А вотъ она тутъ, въ острог? теперь. А я по?ду об?дать къ Кармалинымъ и д?лать предложение нев?ст? и буду п?ть ей сочиненный мною романсъ».

* № 25 (рук. № 8).

Нехлюдовъ снялъ пальто, вынувъ платокъ отеръ потъ и опять по привычк? посмотр?лъ въ зеркало, и опять его лицо, какъ что то неожиданно противное, поразило его. «Какъ могъ я думать, что она (онъ думалъ про Алину) можетъ полюбить меня. Разв? не видно на этомъ подломъ лиц? все его мерзкое нечистое прошедшее?» Онъ посп?шно отвернулся и пошелъ по знакомымъ л?стниц? и прихожей въ столовую.

* № 26 (рук. № 8).

«А кто знаетъ, – подумалъ онъ, входя въ знакомую переднюю и снимая пальто, – можетъ быть, совс?мъ не то мн? надо д?лать. Можетъ быть, лучше бы было, если бы я прошедшее оставилъ прошедшимъ, а женился бы на этой прелестной д?вушк?». Нехлюдовъ остановился внизу у зеркала, глядя на свое лицо, пока швейцаръ пошелъ докладывать. «Какъ? Опять назадъ, – сказалъ онъ себ?, глядя на себя въ зеркало. – Экая мерзкая рожа, – подумалъ онъ, глядя на себя, – главное слабая, слабая и гордая». Швейцаръ отвлекъ его отъ разсматриванiя своего лица.

* № 27 (рук. № 11).

И этаго Ивана Ивановича Колосова Нехлюдовъ видалъ и встр?чалъ много разъ и зналъ его самоув?ренную манеру челов?ка, безповоротно и давно уже р?шившаго уже вс? вопросы мiра и теперь не им?ющаго другаго занятiя, какъ осужденiя и отрицанiя всего того, что не сходилось съ его теорiями. Теорiи же его о жизни были самыя простыя – это былъ конституцiонный либерализмъ 50-хъ годовъ, дававшiй ему удобную возможность ругать все то, что не доходило до этаго либерализма, чего такъ много въ Россiи, и все то, что переросло этотъ либерализмъ. Нехлюдовъ давно зналъ его, но теперь онъ показался ему особенно непрiятенъ.

* № 28 (рук. № 11).

Мисси разсказывала ему, какъ они были въ Третьяковской галлере? и какъ она съ всегда новымъ восторгомъ любовалась Христомъ Крамскаго.

– Это не Христосъ, а полотеръ, – сказалъ р?шительно Колосовъ. – Хорошо тамъ только Васнецовскiя вещи. Н?тъ, не сойдемся мы съ вами, Мисси, – обратился онъ къ дочери своего друга.

Онъ изучилъ въ 60-хъ годахъ Куглера, смотр?лъ въ Рим? вс? достоприм?чательности и потому считалъ себя великимъ знатокомъ въ искусств?, хотя былъ совершенно лишенъ всякаго личнаго вкуса и судилъ объ искусств? только по дов?рiю къ авторитетамъ.

* № 29 (рук. № 11).

Миша былъ двоюродный братъ Сони, одинъ изъ самыхъ характерныхъ молодыхъ людей новой формацiи. Онъ былъ коректенъ до посл?дней степени, ц?ловалъ руки у вс?хъ дамъ высшаго круга, им?ющихъ д?тей, прижималъ подбородокъ къ груди при встр?чахъ со вс?ми д?вицами, передъ об?домъ и посл? об?да крестился во весь размахъ руки, имена лицъ царской фамилiи всегда произносилъ почтительно, любилъ искусства, также любилъ выпить и изб?галъ серiозныхъ разговоровъ, отлично говорилъ по французски, по н?мецки, по англiйски и на вс?хъ языкахъ ум?лъ вести шуточные разговоры, держался всегда самаго высшаго общества и ухаживалъ зa вс?ми хорошенькими барышнями и дамами. Ему было 33 года. Онъ былъ товарищъ Нехлюдова по университету, хотя другого факультета. Они все таки были на ты.

Между ними съ начала зимы, съ т?хъ поръ какъ Нехлюдовъ сблизился съ Мисси, установились странныя отношенiя. Миша, какъ и за вс?ми хорошенькими д?вушками, ухаживалъ и за Мисси и по близости родства часто бывалъ у нихъ, иногда чувствовалъ себя влюбленнымъ въ нее и, увидавъ чувство, возникавшее между Нехлюдовымъ и ею, ревновалъ ее, но, разум?ется, скрывалъ это и всл?дствiи этаго былъ всегда особенно ласково шутливъ съ Нехлюдовымъ. Сейчасъ онъ зам?тилъ тотъ серьезный и задушевный взглядъ, которымъ обм?нялись Мисси съ Нехлюдовымъ, и сд?лалъ видъ, что онъ въ самомъ веселомъ расположенiи духа.

– Ну, когда я другой разъ буду присяжнымъ, я непрем?нно заявлю суду требованiе устройства какого нибудь питательнаго заведенiя. Я помню, главное чувство, испытанное мною, былъ голодъ и потому досада. Это нужно въ видахъ поощренiя милосердiя. Ты завтракалъ гд? нибудь?

– Н?тъ, – отв?чалъ Нехлюдовъ.

– Ну, отъ этаго и обвиненiе. Н?тъ, непрем?нно надо, для того чтобы судъ былъ скорый и милостивый, чтобы онъ былъ сытый.

Нехлюдовъ слушалъ его и ?лъ.

* № 30 (рук. № 8).

Алина была высокая, красивая д?вушка съ золотистыми вьющимися волосами, съ особенно н?жнымъ, правдивымъ выраженiемъ лица и глазъ. Проходя черезъ гостиную, въ комнат? никого не было. Онъ хот?лъ начать говорить и не р?шался. Она предупредила его. Она р?шительно остановилась посередин? гостиной и, взявшись за спинку золоченаго стульчика, подняла къ нему свои правдивые голубые глаза и тихо сказала:

– Я вижу, что съ вами случилось что то. Что съ вами? – сказала она, и мускулъ на щек? ея дрогнулъ. Она заговорила просто изъ участiя къ нему и изъ любопытства, но, заговоривъ, она подумала, что это объясненiе вызоветъ, можетъ быть, его признанiе, и это взволновало ее.

* № 31 (рук. № 8).

<Уб?дившись, что Нехлюдовъ не въ дух?, и прiятнаго, умнаго разговора отъ него не добьешься, Софья Васильевна начала разсказывать о страшномъ д?л?, недавно происшедшемъ въ Тверской губернiи по случаю бунта на фабрик?. – Да, это возмутительное д?ло, – продолжалъ Колосовъ. – Вся гадость этаго д?ла въ томъ, что крестьяне, нарушившiе право влад?нiя землевлад?льцевъ, были преданы суду. И тутъ то этотъ г-нъ губернаторъ нашелъ нужнымъ изтязать крестьянъ.

– Говорятъ, умерло два челов?ка, – сказала Кармалина. Я не могу этаго понять, какъ въ наше время челов?къ нашего воспитанiя…

– Что же вы хотите, когда съ высоты престола пропов?дуются розги и возвращенiе къ 16 в?ку. Но тутъ возмутительно то, что именно тогда, какъ д?ло передано законному суду, является вм?шательство администрацiи.>

* № 32 (рук. № 8).

Уб?дившись, что Нехлюдовъ не въ дух?, и прiятнаго, умнаго разговора отъ него не дождешься, Софья Васильевна обратилась къ Колосову съ вопросомъ о новой драм? Ибсена. Колосовъ, какъ всегда, все осуждалъ, осуждалъ и драму Ибсена, высказывая свои тонкiя сужденiя. Софья Васильевна вставляла свои слова, долженствовавшiя выказать тонкость ея пониманiя. Она защищала Ибсена. Нехлюдовъ слушалъ и не могъ перестать вид?ть закулисную сторону ихъ разговора. Онъ вид?лъ, во первыхъ, это выхоленное т?ло Колосова, сластолюбиво пригубливающаго кофе и ликеръ, во всемъ дорогомъ и лучшемъ, отъ рубашки, ботинокъ до толстаго англiйскаго трико жилета и панталонъ, и зналъ, что, несмотря на его состоянiе хорошее, онъ служитъ еще въ банк?, получая 12 тысячъ жалованья. Тоже вид?лъ онъ лежащую Софью Васильевну въ кружевахъ на шелковой подушк? въ дорогихъ перстняхъ на тонкихъ безсильныхъ пальцахъ, которые играли когда то, какъ говорятъ, прекрасно.

* № 33 (рук. № 8).

– А вы хотите посмотр?ть мой новый этюдъ? Хотите? Пойдемте.

Они встали и пошли. Она шла рядомъ съ нимъ и ничего не говорила, очевидно ожидая отъ него какихъ-нибудь объясненiй. Но хотя онъ и вид?лъ, что онъ своимъ молчанiемъ огорчаетъ Алину, но онъ не могъ теперь ничего говорить ей, какъ прежде серьезно объ ея рисованiи. Ему, точно проснувшемуся челов?ку, такъ странно было все то, что онъ д?лалъ во сн?. Ему хот?лось одного: сказать ей, что онъ у?зжаетъ, и какъ нибудь показать, что онъ оставляетъ т? надежды, которыя им?лъ прежде, но сказать этого нельзя было. Онъ нетолько не им?лъ права предполагать, что у нея были какiя либо надежды, но онъ д?йствительно такъ низко ц?нилъ себя теперь, что и не могъ предполагать, чтобы такая прелестная, чистая д?вушка могла желать его любви. Глядя на нее, на всю ея изящную прелесть и сравнивая ее съ т?мъ ужаснымъ существомъ въ песочномъ плать?, онъ испытывалъ радость жертвы, которую онъ приносилъ. Онъ вм?ст? съ т?мъ чувствовалъ, что теперь, когда онъ отказался отъ брачныхъ взглядовъ на нее, онъ лучше любилъ ее, просто какъ сестру любилъ и жал?лъ ее.

* № 34 (рук. № 8).

<Нехлюдовъ въ то время былъ страстно увлеченъ ученiемъ Генри Джорджа.>[187 - Взятое в ломаные скобки отчеркнуто сбоку с пометкой: пр[опустить].]

Еще на первомъ курс?, прочтя книгу Генри Джорджа «Social Problems», а потомъ его большое сочиненiе «Progress and Poverty», онъ въ первый разъ съ необыкновенной ясностью понялъ весь ужасъ несправедливости земельной собственности, былъ пораженъ, осл?пленъ мыслiю Генри Джорджа, и съ горячей способностью самоотверженiя молодости онъ р?шилъ посвятить свою жизнь на разъясненiе и распространенiе этаго ученiя и на уничтоженiе земельнаго рабства, какъ онъ называлъ тогда зависимость землед?льцевъ отъ влад?телей земли. Мысль эта казалась ему до такой степени простой, ясной, неопровержимой и удобоисполнимой, что онъ не могъ понять, какимъ образомъ люди, им?я этотъ проэктъ Генри Джорджа, до сихъ поръ не осуществили его. Нехлюдовъ тогда вс?ми средствами пропагандировалъ это ученiе: онъ пропов?довалъ его устно и своимъ знакомымъ, и матери, и товарищамъ и написалъ професору сочиненiе объ этомъ ученiи и переводилъ Progress and Poverty по русски. <Но не смотря на то, что онъ ни въ комъ не встр?чалъ тогда сочувствiя: знакомые и родные, вс? землевлад?льцы, считали его ученiе вреднымъ соцiализмомъ, а либеральные професора, сочувствующiе н?мецкому соцiализму, считали теорiю Джорджа невыдерживающей критики, – онъ не охлад?валъ къ своей мысли. Онъ вышелъ тогда изъ университета и р?шилъ самостоятельно посвятить свою жизнь осуществленiю этой идеи.> И вотъ тогда то, весь переполненный восторгомъ отъ этой идеи, онъ у?ехалъ къ тетушкамъ и жилъ у нихъ, переводя сочиненiе Генри Джорджа, и писалъ свое русское сочиненiе объ этомъ предмет?.

Р?шивъ вообще, что земельная собственность есть грабежъ, Нехлюдовъ естественно р?шилъ и то, что онъ самъ для себя долженъ избавиться отъ пользованiя правомъ земельной собственности. И эта необходимая жертва съ его стороны въ осуществленiи его мысли бол?е всего утвердила его въ его р?шенiи. Онъ тогда даже н?сколько поссорился съ своей матерью, объявивъ ей, что онъ не хочетъ жить произведенiями труда, отнимаемыми у народа за незаконное наше влад?нiе землей, и отдастъ небольшое им?нiе, принадлежащее ему, какъ насл?дство отца, крестьянамъ. Мать не позволила ему сд?лать это, такъ какъ онъ былъ еще несовершеннол?тнiй. Изъ за этого была почти ссора и онъ, очень огорченный этимъ, у?халъ отъ матери къ своимъ неаристократическимъ, сравнительно б?днымъ тетушкамъ.

Зд?сь Нехлюдовъ въ первый разъ увидалъ деревенскую жизнь и не только теоретически, но на д?л? уб?дился въ справедливости того, что землевлад?нiе есть влад?нiе рабами, но только не изв?стными лицами, какъ это было прежде, a вс?ми т?ми, кто лишенъ земли. И это открытiе приводило его въ восторгъ.[188 - Зачеркнуто: потому что, увидавъ сущность бол?зни, ему казалось, что л?ченiе будетъ уже легкимъ.]

* № 35 (рук. № 8).

«Да, думалъ онъ, то было истина, и сколько ни прошло времени, истина останется истиной, и жизнь была только на томъ пути; на этомъ же пути медленное умиранiе. Но что же д?лать теперь? – опять спрашивалъ онъ себя. – Нельзя же вернуться къ тому, что было тогда. Нельзя опять взяться за освобожденiе людей отъ земелънаго рабства. Нельзя отдать отцовское им?нiе крестьянамъ, нельзя жениться на невинной Катюш?. Но отчего же нельзя, – вдругъ вскрикнулъ въ немъ тотъ лучшiй, давно подавленный и теперь оживавшiй въ его душ? прежнiй Нехлюдовъ. – Отчего нельзя? Нельзя перевернуть жизнь? Н?тъ, 20 разъ можно перевернуть ее, только бы вернуться къ тому, что было тогда. Чтоже? Опять взяться за заброшенныя работы, отказаться отъ им?нья? – спрашивалъ онъ себя. – Да, но тогда я съ этимъ вм?ст? женился на Катюш?. Теперь ужъ этого нельзя. Отчего нельзя? Она тутъ же, она не таже, но…» И онъ остановился въ ужас? передъ той мыслью, которая пришла ему.

«Жениться на ней? на этомъ труп?? Да, но в?дь тутъ н?тъ вопроса. Ты уже женатъ на ней, – опять сказалъ тотъ внутреннiй голосъ. Ты уже 14 л?тъ женатъ на ней. У тебя былъ и ребенокъ отъ нея». Онъ посп?шно сталъ закуривать, стараясь разогнать эти страшныя мысли. Но удивительное д?ло: ч?мъ больше онъ думалъ объ этомъ, т?мъ больше это казалось ему необходимымъ. Только это одно отв?чало на вопросъ: какъ быть и что д?лать? Только при этомъ можно было представить себ? жизнь безъ мученiя раскаянiя.

Вся жизнь его, онъ чувствовалъ, должна была перевернуться. «Чтожъ, и женюсь, – повторилъ онъ себ?. – Только сд?лавъ это, я могу хоть немного затушить какъ нибудь тотъ стыдъ и боль, которые мучаютъ меня. Разум?ется, будетъ тяжело и даже стыдно, разум?ется, придется разойтись со вс?ми теперешними друзьями и знакомыми (ну да Богъ съ ними!), будетъ мучительно жить съ нею, съ этой развращенной женщиной, – жить, разум?ется, не какъ мужъ съ женой, но просто жить вм?ст? въ одномъ дом?. Бросить ее, оставить все какъ есть – будетъ мученье еще худшее. Мученье будетъ и въ томъ и въ другомъ случа?. Разница же въ томъ, что, женившись на ней, мученье будетъ должное, а бросивъ ее, будетъ не должное. А то какже безъ мученiя? Безъ мученiя надо вернуться въ тотъ мракъ, въ которомъ я жилъ. Жениться на Алин?, если бы она даже и пошла за меня? Разв? я могъ бы быть не то что счастливъ, но спокоенъ теперь, зная что она въ тюрьм?, въ Сибири, въ той кор? разврата и одур?нiя, въ которую ее ввергла моя жестокость? Правда, я знаю, я одинъ знаю, чт? подъ этой корой. Но какъ разбить эту кору? И осилю ли я? И какъ приступиться къ ней? Что я скажу ей, когда увижу ее? – Онъ вспомнилъ то, что онъ слышалъ про такихъ женщинъ, выходившихъ замужъ. Онъ зналъ прим?ры возрожденiя и зналъ прим?ры такого паденiя, отъ котораго уже не было возврата. И ему казалось, что Катюша теперь съ своимъ пристрастiемъ къ вину принадлежала къ этому второму разряду. Онъ вид?лъ передъ собой эти одутловатыя щеки, подпухшiе глаза, слышалъ этотъ хриплый голосъ. Вспоминалъ купца, котораго онъ себ? представлялъ не иначе, какъ т?мъ огромнымъ трупомъ, какъ онъ былъ описанъ въ протокол?; вспоминалъ ея отношенiя къ этому купцу. И ужасъ отвращенiя охватывалъ его.

«И какая будетъ польза отъ этой жертвы своей жизнью? – начиналъ говорить въ немъ голосъ искусителя. – Исправленiе для такихъ женщинъ невозможно. Да и если бы было возможно при в?роятiи спасенiя одной изъ ста, стоитъ ли затратить свои силы на эту одну, когда можно ихъ употребить на самое разнообразное служенiе тысячамъ? Зач?мъ такъ узко смотр?ть на гр?хъ, на искупленiе, что оно должно быть совершено надъ т?мъ, кто пострадалъ отъ гр?ха? Искупленiе въ томъ, чтобы не повторять гр?ха и загладить его добрыми д?лами. Разв? нельзя жить хорошей, доброй жизнью, нельзя также, какъ я хочу теперь, освободиться отъ гр?ха землевлад?нiя и работать для освобожденiя людей, не связавъ себя на в?ки съ трупомъ», – говорилъ онъ себ?. И онъ начиналъ представлять себ?, ему начинала рисоваться жизнь безъ нея; но, удивительное д?ло, онъ не могъ теперь представить себ? такой жизни. И безъ нея не было жизни, и съ нею, съ этимъ трупомъ, жизнь представлялась ужасной. И вотъ онъ теперь дошелъ до того, до чего онъ дошелъ теперь. – Но что же д?лать? Какъ поступить теперь, сейчасъ? Выхлопотать свиданiе съ ней, пойти, увидать ее, покаяться передъ ней, дать ей денегъ? Онъ вспомнилъ т? деньги, которыя далъ ей тогда, и сейчасъ покрасн?лъ, точно онъ сейчасъ это д?лалъ, и остановился отъ волненiя. – Но чтожъ д?лать еще? – Исправлять ее, употребить вс? свои силы на то, чтобы исправить ее? Онъ чувствовалъ, что нужно было сд?лать что то страшное, необыкновенное, самоистязающее и что только одно такое д?ло могло затушить въ немъ тотъ огонь раскаянiя и отвращенiя къ себ?, который сжигалъ его. И это д?ло было именно такое.

* № 36 (рук. № 8).

Онъ оспаривалъ требованiе того, чтобы посвятить всю свою жизнь этой женщин?, хотя требованiя этого ни онъ самъ и никто другой еще не заявлялъ. «И почему, согр?шивъ передъ этой женщиной, непрем?нно нужно исправлять эту самую женщину? – продолжалъ онъ оспаривать этотъ внутреннiй голосъ. – Если разбился сосудъ, то почему нужно глупо и непроизводительно употреблять вс? силы на невозможное склеиванiе въ мелкiе дребезги разбитаго сосуда, а не на сбереженiе ц?лыхъ, на образованiе новыхъ? Разв? нельзя д?лать добро т?мъ людямъ, которымъ оно нужно и пойдетъ на пользу, а не сентиментально безъ пользы затрачивать свою энергiю на невозможное? Пьяницы и проститутки не изл?чиваются. И почему же нельзя мн? жить теперь хорошей, доброй жизнью? Почему же такъ ужъ стала невозможна женитьба на Алин?? – И онъ представилъ себ?, что онъ д?лаетъ предложенiе Алин?, и она не откавываетъ ему. – Но какъ же я буду жить съ нею, зная, что та въ тюрьм?, зд?сь, въ Москв?? Разв? нельзя жить хорошей, доброй жизнью, нельзя также, какъ я хочу теперь, изм?нить свою жизнь, стать опять на путь, на которомъ я стоялъ тогда, когда жилъ въ первый разъ въ Панов?, не связавъ себя на в?къ съ трупомъ, – говорилъ онъ себ?. И онъ начиналъ представлять себ? жизнь безъ нея. Но, удивительное д?ло, онъ не могъ теперь представить себ? такой жизни. И какже онъ теперь, сейчасъ поступитъ? Совс?мъ бросить ее, скрыть отъ вс?хъ – правда, отъ вс?хъ уже не скроешь, уже сказано предс?дателю и губернатору, – не будетъ вид?ться съ ней, пошлетъ ей денегъ? Это нельзя. Увид?ть ее? – Что-же я скажу ей? Опять, какъ тогда, деньгами заплатить за свое преступленiе?» вспомнилъ онъ и покрасн?лъ. Сказать ей все и жениться? Но это ужасно.

* № 37 (рук. № 8).

Онъ перечелъ письмо управляющаго и задумался надъ нимъ. Сейчасъ надо было р?шать вопросъ о своемъ прав? на землю. Какъ нарочно, попался нынче этотъ бойкiй малый извощикъ, и завязался разговоръ съ нимъ. Нехлюдовъ выдвинулъ большой ящикъ стола, въ которомъ онъ еще вчера утромъ, отыскивая пов?стку, вид?лъ свой портфель съ давнишними бумагами, и досталъ изъ него и начатое сочиненiе и дневникъ того времени. Онъ раскрылъ это пожелт?вшее сочинение, писанное совс?мъ другимъ почеркомъ – точно и челов?къ былъ другой, ч?мъ тотъ, который былъ у него теперь, и сталъ читать его. И въ голов? его возстановился весь ходъ мыслей и чувствъ того времени. Онъ только удивлялся, какъ могъ онъ 14 л?тъ тому назадъ такъ хорошо обдумать и какъ могъ онь перестать думать такъ, какъ онъ думалъ. «Да, это д?ло надо р?шить теперь совс?мъ иначе», подумалъ онъ о письм? управляющего.

* № 38 (рук. № 8).

Еще бол?е взволнованный бес?дой съ Губернаторомъ и неудачей, т. е. невозможностью увидать ее нынче, Нехлюдовъ шелъ по Тверскому, полному народомъ бульвару, вспоминая теперь уже не судъ, а свои разговоры съ Предс?дателемъ и Губернаторомъ. Онъ вспоминалъ, какъ они оба удивились, услыхавъ отъ него, объ его нам?ренiи жениться на ней, и ему это было прiятно. Онъ зналъ, что р?шенiе его было хорошо, и его радовало то, что онъ р?шилъ сд?лать хорошо. И не только это хорошо, но и вс? т? смутныя мечтанiя объ изм?ненiи всей своей жизни, которыя со вчерашняго дня бродили въ его голов?, и онъ чувствовалъ себя героемъ, уже сд?лавшимъ это. То, что онъ искалъ свиданiя съ нею и сказалъ про свое нам?ренiе Предс?дателю и Губернатору, было какъ бы началомъ исполненiя. Ему хот?лось точно также поскор?е высказать кому нибудь свои нам?ренiя объ изм?ненiи жизни и отношенiя къ земельной собственности, сжечь свои корабли и подтвердить свое р?шенiе, но онъ еще не зналъ хорошенько, въ какой форм? оно выразится. Но не смотря на то, онъ шелъ теперь по бульварамъ, чувствуя себя героемъ, поб?дителемъ. Дома онъ пооб?далъ, перечелъ письмо управляющаго, написалъ ему отв?тъ, въ которомъ высказалъ то, что онъ не желаетъ отдавать землю въ аренду и скоро прi?детъ самъ, для того чтобы р?шить д?ло о земл? совс?мъ инымъ способомъ.

* № 39 (рук. № 8).

Сл?дующее за этимъ д?ло было д?ло о сопротивленiи властямъ. Крестьяне, уже давно судившiеся съ пом?щикомъ о принадлежности имъ луга, скосили и убрали лугъ, который признанъ былъ въ одной инстанцiи принадлежащимъ крестьянамъ, а въ другой – пом?щику, а въ третьей опять крестьяне были приговорены судомъ къ уплат? за скошенный лугъ и за судебныя издержки 385 рублей. Крестьяне не платили. Было р?шено продать имущество крестьянъ, и для этого посланъ былъ судебный приставь. Судебнаго пристава крестьяне прогнали. Тогда прi?халъ исправникъ съ становымъ и урядниками и съ краю деревни приступилъ къ отбиранiю скотины. Тогда теперь судившiеся мужики, 18 челов?къ, въ числ? которыхъ былъ с?дой старикъ, вс? подошли къ двору и оттерли плечами полицейскихъ, сказавъ, что они не дадутъ скотины. Подсудимые сид?ли въ этомъ д?л? не на скамь? подсудимыхъ за р?шеткой, такъ тамъ они бы не пом?стились, а тамъ, гд? сидятъ адвокаты. Подсудимыхъ вс?хъ было 18 челов?къ домохозяевъ. Вс? они вошли въ своихъ мужицкихъ одеждахъ, вс? входя перекрестились на образъ, встряхнули волосами и скромно, но безъ всякой робости заняли свои м?ста, наполнивъ залу запахомъ кафтановъ и дегтя. Вс? люди эти судились за то, что они, кормя своими трудами съ земли вс?хъ этихъ чиновниковъ, приведшихъ ихъ сюда и судившихъ ихъ, хот?ли пользоваться этой землей, т?мъ бол?е что имъ сказали, что земля эта по бумагамъ ихняя.

Попытка механическимъ путемъ достигнуть подобiя справедливости была особенно возмутительна по отношенiю къ этимъ людямъ.

Товарищъ прокурора съ поднятыми плечами, очевидно, смотр?лъ на это д?ло какъ на р?шительное въ его карьер?, и б?дняга и красн?лъ и бл?дн?лъ, д?лая вопросы обвиняемымъ и свид?телямъ, желая во что бы то ни стало утопить этихъ мужиковъ. Въ обвинительной р?чи своей, которую онъ началъ говорить весь бл?дный и дрожащiй, такъ онъ былъ взволнованъ присутствiемъ знаменитаго адвоката, защищавшаго крестьянъ, онъ прямо выдумывалъ, клеветалъ и лгалъ, такъ что если бы въ этомъ суд? д?ло шло д?йствительно о справедливости, то перваго судить надо было этого несчастнаго заблудшаго мальчика, который былъ вполн? ув?ренъ, что, стараясь повредить сколь возможно т?мъ людямъ, которые кормятъ его, онъ д?лаетъ хорошее, заслуживающее всеобщаго одобренiя д?ло. Д?ло это уже два раза слушалось и два раза откладывалось: одинъ разъ потому, что обвиненiе, т. е. товарищъ прокурора съ поднятыми плечами, счелъ составъ присяжныхъ для себя невыгоднымъ и подъ предлогомъ не явки какихъ то неважныхъ и ненужныхъ свид?телей настоялъ на томъ, чтобы д?ло было отложено; другой разъ потому, что адвокатъ, защищавшiй мужиковъ по сд?ланному съ ними условiю ц?ною за 1500 рублей, не получилъ еще вс?хъ денегъ, а только половину, другую же половину крестьяне об?щали отдать по окончанiи д?ла. Не дов?ряя крестьянамъ, адвокатъ, тоже придравшись къ отсутствiю какихъ то свид?телей, тоже отложилъ д?ло. Такъ что теперь мужиковъ таскали въ судъ зa 120 верстъ, а теперь, въ самый овсяный прос?въ, уже въ 3-iй разъ. Д?ло все было съ самаго начала совершенно ясно. Кругомъ виноваты были пом?щикъ, отнявшiй лугъ, принадлежавшiй крестьянамъ, судебное учрежденiе, признавшее этот лугъ пом?щичьимъ и присудившее взысканiе издержекъ съ крестьянъ, виноваты полицейскiе чины, виноваты теперь эти судьи съ танцоромъ во глав? и съ своимъ товарищемъ прокурора и Судебнымъ приставомъ за то, что они позволяли себ? изд?ваться не только надъ людьми, но надъ правдой. Но тутъ на суд? выходило, что виноваты мужики, и на вопросы, поставленные присяжнымъ, несмотря на все старанiе ловкаго защитника, защищавшаго не по существу д?ла, а по формальной сторон?, нельзя было иначе, какъ обвинить крестьянъ.