Полное собрание сочинений. Том 6. Казаки

– Да вотъ я скоро сватать приду, сказалъ старикъ, оскаливая свои съ?денные зубы и подходя къ ней.

– Приходи, приходи, сказала Марьяна и, бокомъ взглянувъ на старика своими черными глазами, засм?ялась. Ерошка вдругъ схватилъ за руки д?вку и прижалъ ее къ себ?.

– Что Кирка! Меня полюби! Ей Богу, вдругъ сказалъ онъ умоляющимъ голосомъ. Д?вка вырвалась, изъ вс?хъ силъ ударила хлыстомъ старика и засм?ялась.

Старикъ видимо не оставилъ бы ее такъ, но, увидавъ по туманной дорог? приближающуюся фигуру эсаула, затихъ, погрозился пальцомъ и пошелъ своей дорогой.

– Вишь пошутить нельзя, чортъ какой! Теперь задачи не будетъ, проговорилъ онъ. – И я же дуракъ старый, прибавилъ онъ и плюнулъ.

Когда туманъ сталъ подниматься и открылъ мокрыя камышевыя крыши и росистую низкую траву у заборовъ, и дымъ повалилъ изъ трубъ, въ станиц? почти никого не оставалось; кто пошелъ въ сады, кто въ л?съ, кто на охоту или на рыбную ловлю или на кордоны. —

Илясъ и Кирка, чуть слышно ступая по мокрой, поросшей травой дорог?, подходили къ кордону.

Дорога шла сначала лугомъ, потомъ камышами и невысокимъ, густымъ непроницаемымъ л?сомъ. Казаки сначала разговаривали между собой. Илясъ хвастался своей побочиной Степкой, разсказывалъ, какъ онъ провелъ съ ней ночь, и подтрунивалъ надъ Киркой, у которого не было побочины. – Кирка отшучивался. – И не надо, говорилъ онъ и, бойко поворачивая голову, безпрестанно оглядывался. Проходя камыши, Кирка зам?тилъ, что не годится говорить громко отъ абрековъ; оба замолкли и только шуршанье поршней по трав? и изр?дка зац?пленная ружьемъ в?тка изобличали ихъ движенье. —

Дорога была про?зжена когда то широкими колесами аробъ, но давно уже поросла травою; кое гд? вода изъ Терека разливалась по ней. Съ об?ихъ сторонъ заросшая темнозеленая чаща сжимала ее. В?тки карагача, калины, виноградника, занимали м?стами тропинку, нетронутыя ни лошадьми, ни скотиной, никогда не ходившими по этимъ опаснымъ м?стамъ. Только кое гд?, внизу, подъ листьями были пробиты фазаньи тропки, и даже казаки н?сколько разъ вид?ли уб?гающихъ въ эти тунели красноперыхъ фазановъ. Иногда широкая тропа съ поналоманными в?твями и сл?дами раздвоенныхъ копытъ по грязи дороги показывала зв?риную тропу. По дорог? видн?лись то же сл?ды челов?ческiе и Кирка, нагнувшись, внимательно пригляд?лся къ нимъ.

– Може абреки, сказалъ Илясъ.

– Н?тъ, двое, одинъ въ сапогахъ. Наши казаки, должно, отв?чалъ Кирка. Туманъ еще только по поясъ поднялся отъ земли, въ двухъ трехъ шагахъ впереди не было видно, и только нижнiя в?тви л?са съ висящими каплями были видны, верхъ деревъ, черн?я въ туман?, казалось, уходилъ далеко, далеко къ небу. Въ л?су высоко гд?-то пищали и били крыльями орлы, фазаны тордокали, перекликаясь то въ одномъ, то въ другомъ м?ст?, и близко и далеко по обоимъ сторонамъ дороги. Во всемъ лежала печать д?вственности и дикости. Ровный шумъ воды Терека, къ которому приближались казаки, становился слышн?е и слышн?е. – Одинъ разъ направо отъ нихъ ударило ружье и раздалось по л?су. Со вс?хъ сторонъ отозвались фазаны. Казаки прiостановились.

– Ерошка фазановъ небось лущитъ, сказалъ Кирка и пошелъ дальше. Пройдя съ часъ, л?съ кончился и передъ казаками открылась высокая, блестящая, быстро б?гущая вода съ колеблющимся надъ ней туманомъ. Шумъ воды вдругъ усилился до заглушающаго говоръ гула. Какъ только казаки вышли въ камыши, глазамъ ихъ представилась эта сила б?гущей быстро воды съ карягами и деревьями. <Они повернули на валъ и пошли по теченью р?ки. Туманъ все больше и больше р?д?лъ, блестящiе лучи кое-гд? играли на вод? и зелени и тотъ низкiй, залитой берегъ понемногу открывался. За р?кой глухо слышались изр?дка пушечные выстр?лы.

– Вотъ и мы осенью въ походъ пойдемъ, сказалъ Илясъ, отв?чая на звукъ этихъ выстр?ловъ.

– Далъ бы Богъ поскор?е, а то тоже всяка сволочь см?ется теб?, отв?чалъ Кирка. – До т?хъ поръ, говоритъ, не казакъ, пока чеченца не убьешь.

– Ты небось отчаянный будешь? сказалъ Илясъ.

– А что Богъ дастъ, в?дь такiе же и мы люди, какъ старики наши были. – Зв?ря, зв?ря-то что ходило, прибавилъ Кирка, указывая на песчаный валъ, по которому они шли, весь испещренный сл?дами. Впереди въ туман? завидн?лась, какъ бы громадная башня, черная вышка кордона. Стреноженная б?лая казачья лошадь въ с?дл? ходила въ камышахъ пониже вала. Старый бородатый казакъ сид?лъ у самаго берега, съ засученными рукавами и штанами и вытягивалъ с?ть изъ бурлившаго и загибавшагося около плетешка глиняного быстраго потока. Н?сколько тропинокъ расходилось въ разныя стороны. На всемъ было видно присутствiе близкаго жилья. Чувство одиночества и дикости вдругъ исчезло въ душ? казаковъ и зам?нилось чувствомъ довольства и уютности. Притомъ же туманъ всколыхался уже высоко, открылись бурный Терекъ съ т?мъ берегомъ, голубое небо открылось м?стами, и золотые лучи разсыпались по вод? и зелени.

– Молодцы-ребята, рано пришли, обратился старый казакъ къ подходящимъ. – Что Фомку не встр?чали?

– Н?тъ, должно другой дорогой по?халъ, отв?чалъ Кирка. – A Хорунжiй что?

– Что? Пьянъ безъ просыпу съ урядникомъ, дуютъ да и шабашъ, Фомку за чихиремъ въ станицу послали. —

Казаки пришли на постъ и отъявились Хорунжему.>

На посту стоитъ обыкновенно офицеръ, урядникъ, 15 челов?къ казаковъ п?шихъ и 15 конныхъ. Постъ составляется изъ двухъ продолговатыхъ составленныхъ срубовъ, на одномъ изъ которыхъ сажени на дв? поднимается каланча на четырехъ столбахъ, называемая вышкой. Днемъ казаки, см?няясь, держутъ караулъ на каланч?; н?сколько конныхъ д?лаютъ нa об? стороны объ?зды по берегу отъ однаго поста до другаго. – Ночью по опаснымъ м?стамъ вдоль берега казака по три разсылаютъ въ секреты. Во всякое время дня можно вид?ть въ четвероугольной вышк?, покрытой камышемъ и возвышающейся надъ л?сомъ, фигуру казака съ ружьемъ за плечами и буркой, поглядывающаго по сторонамъ, облокачивающагося на перильца или переговаривающагося внизу съ товарищами.

Недалеко отъ кордона пасутся стреноженныя лошади въ тренахъ и камыш?. Около избъ праздно болтаются казаки; кто поетъ п?сню, вяжа уздечку на завалинк?, кто гр?ется на солнц?, кто тащитъ дрова или воду, кто передъ самымъ постомъ на Терек? у плетешка, сидитъ на сеж?. Терекъ однообразно бурлитъ, заворачиваясь на отмеляхъ, фазаны тордокаютъ то зд?сь въ чащ?, то за р?кой въ далекихъ камышахъ. За Терекомъ видн?ется дальнiй аулъ, съ движущимся издалека народомъ въ цв?тныхъ яркихъ одеждахъ, и изр?дка каюкъ перебиваетъ воды. – За ауломъ возвышаются темнозеленыя, а выше б?лыя сн?говыя горы.

Кирка полтора м?сяца безотлучно провелъ на кордон?. – <Одинъ разъ только, посыланный за чихиремъ, онъ ходилъ въ станицу. Но станичные вс? были въ садахъ и онъ не видалъ ни Марьяны, ни матери.> – Разъ въ день ему приходилось сторожить на вышк? и почти каждую ночь онъ высылался въ секреты. Старые казаки по дружб? съ хорунжимъ увольнялись отъ этой должности. Хорунжiй получалъ за то чихирь и произведенiя ихъ рыбной ловли и охоты.

Разъ Кирка передъ вечеромъ стоялъ на вышк?. – Вечеръ былъ жаркой и ясной. Ходившiя днемъ грозовыя тучки разбирались по горизонту и косые жаркiе лучи жгли лицо и спину казака, мирiяды комаровъ носилисъ въ воздух?. Все было тихо, особенно звучно раздавались внизу голоса казаковъ. Коричневый Терекъ гд? ровно, гд? волнистой полосой б?жалъ подл? кордона. Онъ начиналъ сбывать, и мокрый песокъ, с?р?я, показывался, какъ острова, посередин? на отмеляхъ и на берегахъ. – На томъ берегу все было пусто, только до самыхъ горъ вдаль тянулись камыши, прямо напротивъ въ аул? ничто не шевелилось. Казалось молодому казаку, что что-то необычайное предв?щаетъ эта тишина, что везд? бродятъ въ чащ? и таятся абреки. – Быстрые глаза его вид?ли далеко, но все было пусто, и какое то томительно-сладкое чувство не то страха, не то ожиданья наполняло его душу. Въ такомъ состоянiи мысли о Марьян? еще жив?е приходили ему въ голову. Онъ вспоминалъ свое посл?днее свиданье, мысленно ласкалъ ее и, вспоминая тогдашнiй разговоръ и хвастливые р?чи Иляса о своихъ побочинахъ, упрекалъ себя въ глупости. Потомъ ему вспоминался разсказъ Ерошки объ отв?т? старика эсаула, потомъ онъ представлялъ себ? новую хату, которую онъ купитъ и покроетъ камышомъ, Марьяну своей женой, садъ, въ которомъ они вм?ст? работаютъ, потомъ походъ и проводы, и слезы Марьяны и........

Шорохъ въ чащ? за его спиной развлекъ Кирку; онъ оглянулся. Рыжая собака дяди Ерошки, махая хвостомъ, трещала по тернамъ, отыскивая сл?дъ. Немного погодя на тропинк? показалась и вся колоссальная фигура Ерошки, съ ружьемъ на рук? и м?шкомъ и кинжаломъ за спиною.

– Здорово дневали, добрые люди! крикнулъ онъ, снимая растрепанную шапчонку и отирая рукой потъ съ краснаго лица.

– Слышь, дядя, какой ястребъ во тутъ летаетъ! отв?чалъ одинъ изъ казаковъ, сид?вшiй на завалин?: во тутъ на чинар?, какъ вечеръ, такъ и вьется.

Другiе казаки см?ялись. Ястреба никакого не было, но у казаковъ на кордон? въ обыкновенiе и забаву вошло обманывать старика.

– А свиней не видали? спросилъ онъ, узнавъ голосъ шутника.

– Н?тъ, не видали.

– Ишь казаки, мимо васъ сл?дъ прошелъ, презрительно сказалъ Ерошка, а они не видали. —

– Легко ли, свиней смотр?ть, отв?чалъ урядникъ, вышедшiй на крыльцо; тутъ абрековъ ловить, а не свиней надо. Что, не слыхалъ ничего ты?

– Н?тъ не видалъ. А что чихирь есть? дай испить, измаялся право; я те св?жины дамъ, вчера убилъ однаго.

– Слыхали; ладно, заходи. А что же ты абрековъ то не боишься, дядя?

– Эхе! хе! хе! только отв?тилъ старикъ, улыбаясь. – Ты скажи, гд? сл?ды видалъ? хочу нынче ночку посид?ть.

– Да вотъ Кирка знаетъ, отв?чалъ урядникъ. – Мас?евъ, ступай на вышку.

Кирка сошелъ съ часовъ и подошелъ къ дяд?.

– Ступай на верхнiй протокъ, сказалъ онъ: тамъ ол?нь ходитъ, я вчерась стр?лилъ, поранилъ, да не нашелъ. —

– Эхъ дуракъ, дуракъ, поранилъ, а не досталъ, сказалъ Ер[ошка]. – За что зв?ря погубилъ? Эхъ ты. – Слышь, продолжалъ старикъ: Хаджи Магоматъ коня приводилъ. Конь важный! Да и проситъ, бестiя, 80 монетовъ; гд? ихъ возьмешь– то? —

– Эка! Меньше не отдастъ? сказалъ Кирка; а что же онъ сюда не привелъ?

– Да что водить то, в?дь не купишь; я такъ и сказалъ, чтобы не водилъ. —

Кирка задумался и помолчалъ. Потомъ, подмигнувъ старику, отвелъ его въ сторону.

– А что у Иляски эсаула былъ? сказалъ [онъ] по-татарски.

– Ведро поставишь? сказалъ Ерошка. – Былъ. И старуха твоя ходила.

– Ну что жъ? нетерп?ливо спросилъ Кирка.

– А ты думаешь что? Не отдастъ? А?

– Да что же? —

– Полведра поставишь?

– Поставлю. Да что же сказалъ то?

– А то сказалъ, что, пущай молъ парень въ строевые заступитъ, тогда и д?вку пускай беретъ.