Полное собрание сочинений. Том 6. Казаки

5) «Что-жъ онъ такъ простился со мной, ничего не сказалъ?» думала Марьяна. «Посл? брата я ему поднесла лучшаго вина и еще закрасн?лась, боялась, что онъ что нибудь скажетъ, а онъ выпилъ, шапку снялъ, прочь коня повернулъ и прощай. Только вид?ла я, какъ онъ плетью взмахнулъ, ударилъ справа, слева коня, изогнулся, гикнулъ и выстр?лилъ въ землю изъ пистолета». —

6) Марьяна оглянулась, но на дорог? видно было только облако пыли, въ которомъ играло заходящее солнце – не видать было больше ни брата, ни побочина, и она еще кр?пче зап?ла п?сню.

7) Она пришла домой съ подругой и остановилась у воротъ сос?дней хаты. Бабука Улита, Урванова мать, подошла къ ней и молча облокотилась на плетень, глядя на нее.

8) Он? помолчали немного. «Что проводили, нянюка?» сказала старуха. «Проводили, бабушка, проводили». Старуха вздохнула: «Что конь веселъ пошелъ?» – «Веселъ пошелъ, бабука, и самъ веселъ по?халъ».

«Ну», сказала старуха.

9) Но Марьянкина мать высунулась изъ-за сос?дняго плетня и сердито закричала на свою дочь: «Что на улиц? играешь, разв? праздникъ? разстр?ли тебя въ сердце, поганая д?вка, проводила брата, ну и довольно; сымай хорошiй кафтанъ, разувайся да ступай скотину убирать, видишь солнце то гд?. Слава те Господи выросла, пора матери пособлять».

10) Старуха Улитка отошла отъ забора и вздохнувши пошла въ свою хату. Она боялась сос?дки Степаниды, потому что Степанида была богата и домовитая хозяйка, а Улита была одинока и ничего у нея не было. Когда Урванъ былъ дома, онъ не слушалъ своей матери и ничего въ дом? не работалъ, а только гулялъ съ молодыми казаками.

11) Марьяна вошла къ себ? въ хату, разстегнула широкую грудь, сняла канаусовый бешметъ, разула синiе чулки и сняла съ б?лыхъ ногъ черевики; она поддернула выше рубаху, взяла жердь и пошла загонять и доить скотину.

12) Когда она убрала скотину, нал?пила кизика на заборы и нарубила топоромъ дровъ на подтопки, она над?ла старый бешметъ, завязала платкомъ кругомъ голову и лицо, такъ что одни черные глаза были видны, и взяла въ широкiй рукавъ рубахи и за пазуху арбузнаго и тык[ов]наго с?мя и вышла за ворота на завалинку.

13) Она грызла желтое с?мя и кидала шелуху на сухую дорогу и молча смотр?ла впередъ на потухавшее небо и на б?лыя сн?жныя горы, блест?вшiя за р?кой. Т?ни темн?я сливались въ сумракъ, б?лый паръ поднимался надъ камышами и сырой в?теръ тянулъ съ Терека. Станичной народъ ходилъ по своимъ д?ламъ мимо по улиц? и, проходя, здоровался съ д?вкой. —

14) Большой сильной старикъ съ длинной с?дой бородой несъ ружье за плечами и восемь убитыхъ фазановъ вис?ли зa поясомъ вокругъ его широкаго стана. Онъ, остановившись противъ Марьяны, приподнялъ папаху и сказалъ: «здорово живете, нянюка! Что крестнаго сына моего проводила, Терешку Урвана?»

15) «Здорово, дядя Гырчикъ», отв?чала казачка сердито и грубо. – «Что мн? твоего Урвана провожать, разв? онъ мн? родичъ? Давно чорта его не видала», и она отвернувшись нахмурила черныя брови.

16) Старикъ покачавъ головой засм?ялся. «Скоро жъ ты, д?вка, его разлюбила. Дай с?мячка, да чихирю бъ поднесла старику, всю ночь просид?лъ на сид?нк?, а нынче курей настр?лялъ. Возьми вотъ, мамук? отдай», сказалъ онъ, взявъ изъ-зa пояса однаго изъ красноперыхъ тяжелыхъ фазановъ. «Поднеси же, красавица, право».

17) «С?мячка на, самъ бери, а вина проси у мамуки», отвечала Марьяна, открывая на б?лой груди прор?ху рубахи; и старикъ загор?лой рукой взялъ горсть с?мя изъ за пазухи д?вки.

18) «Ну ее, в?дьму твою, а старикъ дома что ль?» – «Дома». «Такъ я постучусь. – Господи Іисусе Христе, сыне Божiй, помилуй насъ» онъ сказалъ, постучавъ подъ окно. «Гей, люди!»

19) «Аминь! чего надо?» сердито сказалъ, поднимая окно, самъ хозяинъ, Илюшка старикъ, а, взглянувъ на жирныхъ фазановъ, ласков?е примолвилъ: «Здорово живешь, дядя Гирчикъ! Что Богъ далъ? А мы похожихъ безъ тебя проводили».

20) – «Ол?ня стр?лялъ, право! да не вышло ружье поганое, а вотъ курей настрелялъ; на теб?, коли хошь, а то двухъ, что мн?, вс?хъ некуда. Вели баб? чихиркю поднести, умаялся страхъ!»

21) «Баба!» закричалъ хозяинъ, пов?сивъ въ рук? двухъ фазановъ, и выбравъ однаго пожирн?е, a похуд?е отдавъ: «нац?ди чихирю изъ начатой бочки осьмуху да подай намъ сюда!» – «Лопнетъ, старый чортъ», прокричала баба за дверью, а чихирь принесла и еще рыбы сушеной.

22) Старый охотникъ пошелъ къ хозяину въ хату, Марьянка привстала, хотела сказать ему что то, но опять закрасн?лась и, прочь отвернувшись, быстрой походкой пошла прочь отъ дому на уголъ, гд? д?вки и парни собравшись стояли и звонко см?ялись.

23) Гирчикъ былъ крестный отецъ и няня (другъ) ея казака, Терешки Урвана, она про него хот?ла поговорить съ старикомъ и спросить, далъ ли онъ ладонку отъ чеченскихъ пуль, которую об?щалъ Терешк?, но было досадно за что то на вс?хъ и она говорить не захот?ла.

24) Гирчикъ вошелъ въ избу, помолился и с?лъ съ старикомъ Ильей за столь, на который поставила баба деревянную чашу алаго чихиря и на доск? сушеную янтарную рыбу. Они молитву прочли и выпили оба, а баба стояла за дверью, ожидая, что мужъ ей прикажетъ, и слушая то, что они скажутъ.

25) Старикъ Илья жаловался на дурныя времена, говорилъ, что нынче чихирь дешевъ, a хл?бъ дорогъ сталъ. Все хуже стало, москали все начальники, и молодые казаки ужъ не т? люди стали, в?ры не держатъ, стариковъ не уважаютъ и не слушаютъ. «Вотъ хоть бы мой сынъ – второй годъ не вижу: изъ похода въ кордоны, а съ кордона въ походъ посылаютъ; а дочь выросла больше меня, что за срамъ, а все д?вка. За хорошихъ казаковъ замужъ не хочетъ идти, вотъ хоть бы станичнаго сынъ – второй годъ сватается, а за твоего крестнаго сына, Терешку сос?да, я ее отдавать не хочу. Плохiя времена стали», сказалъ старикъ, отирая красный чихирь съ с?дой бороды и нахмуривъ строгiя брови.

26) Старый охотникъ выпилъ вина и усм?хнулся. «Вотъ ты, Илья Тимофеичь», сказалъ онъ: «и богачъ, и умный по всему полку челов?къ, и д?тей теб? Богъ послалъ красныхъ – сынъ молодецъ и дочь по всей станиц? первая краля, а ты на времена жалуешься».

27) Вотъ я, Илья Тимоф?ичь, товарищъ теб? по годамъ, а то и старше, голъ какъ соколъ, н?тъ у меня ни жены, ни саду, ни д?тей – никого; еще, самъ знаешь, племянникъ родной обижаетъ; одна ружье, ястребъ, да 3 собаки, а я въ жизнь не тужилъ да и тужить не буду. – Выйду въ л?съ, гляну: все мое, что кругомъ, а приду домой, п?сню пою. Придетъ конецъ – здохну, и на охоту ходить не буду, а пока живъ, пей, гуляй, душа, радуйся.

«Гей баба! не ругайся; еще чихиря принеси, чихирь важный!» крикнулъ онъ громкимъ голосомъ и выпилъ последнее вино, что оставалось въ чепурк?.

28) «А объ детяхъ тужить теб? и Богъ не вел?лъ; сынъ твой казакъ молодецъ, въ знаменщики выбранъ, а дочь замужъ отдай за Терешку. Что онъ б?денъ, на то не смотри: онъ за то молодецъ, онъ добычу найдетъ, а умру, такъ ему домъ отдамъ. Стало, тоже онъ будетъ богатъ. Коли крестъ онъ въ поход? получитъ, да чеченскихъ коней приведетъ, такъ отдашь. По рукамъ что-ли?» закричалъ Гирчикъ, запьян?въ отъ вина.

29) Но строгой хозяинъ ничего не отв?тилъ, только нахмурился больше. А баба пришла убирать со стола и стала бранить старика. «Вишь, надулся ужъ, пьянъ, а все проситъ вина; что бъ те чорная немочь!» – Въ молодые года его старуха любила, такъ зат?мъ и ругала теперь.

30) Дядя Гырчикъ на нее глазомъ мигнулъ, засм?ялся тихонько и закинувъ ружье за плеча, помолившись иконамъ, сказалъ: «Спаси васъ, Христосъ!» и на улицу выйдя свиснулъ собакъ и зап?лъ громко п?сню.

31) Девки стояли между т?мъ у угла и см?ялись съ ребятами и съ станичнаго сыномъ, который въ обшитой серебромъ черкеске передъ ними шутилъ и разсказывалъ сказки; только Марьянка на него не смотр?ла и не см?ялась.

32) «Дядя Гырчикъ, кафтанъ заложилъ, кафтанъ заложилъ, кафтанъ заложилъ, кувшинъ облизалъ, сучку поц?ловалъ!» закричали д?вки и парни, когда старый охотникъ прошелъ мимо нихъ. Они такъ дразнили его. Но онъ самъ засмеялся и сказалъ: «Мой гр?хъ, девки, мой гр?хъ!» и подошелъ къ нимъ. «Что, безъ казаковъ скучаете, д?вки? теперь меня полюбите».

33) Но станичнаго сынъ не любилъ старика и теперь на него огорчился за то, что онъ его и казакомъ не считаетъ. Онъ сорвалъ репейникъ, поднялъ пр?лаго камыша и потихоньку сзади засунулъ старику за шапку.

«Смотрите, д?вки, у дяди Гирчика на голов? л?съ растетъ, ровно у ол?ня». Онъ сказалъ и вс? засмеялись, а станичнаго сынъ еще ему совалъ репьи за черкеску.

34) Только Марьяна подошла сзади къ станичнаго сыну. «Брось, собачiй сынъ!» сказала она парню: «что надъ старикомъ см?ешься? самъ доживи». Но станичнаго сынъ продолжалъ свое д?ло. Марьянка взяла его за грудь и сильными руками толкнула такъ кр?пко, что парень упалъ на земь и запачкалъ черкеску; тогда д?вки пуще прежняго вс? засм?ялись.

35) «Вотъ моя умница Марьянушка; и красавица жъ ты», сказалъ Гирчикъ. «Кабы я былъ Терешка, я бъ тебя еще не такъ любилъ, д?вка, я бъ изъ похода къ тебе, какъ соколъ, прилет?лъ. Эхъ, д?вки! нынче все не народъ – дрянь», и старикъ покачалъ головой на станичнаго сына.

36) «Возьми меня замужъ», сказала одна д?вка. – «А какъ ты изъ похода къ своей душеньке б?галъ?» сказала другая. – «Разскажи, дядя, какъ отъ тебя жена уб?жала?» сказалъ станичнаго сынъ, отряхая черкеску.

37) «Какъ я свою душеньку любилъ», продолжалъ старикъ, не отв?чая станичнаго сыну: «такъ васъ никто не полюбитъ. Мы были орлы-казаки, а это что..... Соскучусь бывало въ поход? по ней. Какъ лягутъ вс? спать, ос?длаю коня, выведу за ц?пь какъ будто поить и полет?лъ молодецъ.

38) «Ужъ теперь и коней такихъ н?ту. Левъ былъ и тавро было льва, на спине спать ложись, а сидишь на немъ, только волю давай; онъ все слышитъ, дорожки и стежки вс? знаетъ, только слушай его, – онъ умней человека.

39) «Мимо ауловъ татарскихъ кругомъ обойдетъ, фыркнетъ, коли что на дороге почуетъ недоброе, только ушами поводитъ, а ты замечай. Къ Тереку привезетъ и станетъ, какъ пень въ землю упрется. Это значитъ: слезай. Отпустишь подпруги, платье долой, шашку, ружье на подушку, и въ воду.

40) «Такъ в?дь съ берега бросится самъ, только брызги летятъ; знай за гривку держись, а ужъ онъ перебьетъ поперекь, шею выгнетъ да уши приложитъ, только фыркаетъ все, равно челов?къ. Какъ разъ подъ станицу тебя приведетъ. Освиснешь ребятъ на кордон?, чтобы свои въ тебя не стр?ляли, од?нешься, да къ душеньк? прямо къ окошку.

41) «Постучишь: мамочка, душенька! – зд?сь! Такъ умн?й коня, тотчасъ узнаетъ, вскочитъ босикомъ да и въ клеть. <«Что то Жучка нашъ лаетъ, пойти посмотр?ть».> Чихирю, каймаку въ темнот? ощупаетъ, притащитъ. Пьешь, пьешь, ц?луешь, милуешь, умирать не хочется.

42) И темно, ничего не видать, только слышишь, что тутъ; соскучишься – огонь вздуешь. Вотъ она, голубушка, тутъ сидитъ, ноги подъ себя поджала. Вотъ она Машинька, братецъ ты мой! и опять ц?ловать!» и старикъ, представляя, какъ онъ ц?ловалъ свою душеньку, блестя глазами, сталъ обнимать Марьянку.

43) «Ну тебя, старый», см?ясь и толкая его прочь отъ себя, сказала Марьяна. И думала: «такъ то Терешка, можетъ, изъ похода придетъ ко мн?, подъ окно постучится». И какъ старуха давно ужъ сердито кричала ей, чтобы она шла вечерять, она отошла отъ д?вокъ и, перешагнувъ черезъ порогъ, прошла въ свою хату.

II.

Ожиданiе и трудъ.

1) Повеч?ряли вм?ст?. Строгой старикъ все молчалъ, насупивши б?лыя брови, а вставая сказалъ, что онъ утромъ на Терекъ пойдетъ посид?ть на запруд?, a баб? и д?вк? вел?лъ въ садъ идти, виноградъ закрывать отъ морозу. Онъ пошелъ съ хозяйкою спать въ теплую хату, a д?вка одна въ с?нцахъ себ? постелила и вздохнувши легла.

2) Но она не могла заснуть и долго лежала, смотр?ла на ставни, въ щели которыхъ пробивался слабый св?тъ зв?здной ночи. Ее смущали безпокойныя мысли и она все открывала глаза и вглядывалась въ мракъ двери и задерживала дыханiе, чтобъ прислушиваться; но никто не постучался у окна и посл? полночи она встала тихоньку и молитву прочла. Здоровый сонъ сомкнулъ усталыя в?ки и до зари она кр?пко уснула.

3) Еще солнце только провело багряную полосу надъ бурунами, туманъ только сталъ сгущаться надъ камышами и Терекомъ, и еще нигд? въ станиц? не дымились трубы, какъ мать разбудила Марьянку.

Пожимаясь отъ холода, д?вка умылась студеной водой, убрала косу, над?ла бешметъ и толстые сапоги на стройныя ноги, выгнала скотину, которая сбираясь мычала у воротъ, и над?ла ярмо на быковъ и выкатила скрыпучую арбу изъ сарая. —

4) Старикъ Илясъ забралъ с?ти и пошелъ на Терекъ, а мать съ дочерью, наложивъ въ арбу соломы, печеную тыкву, соленой рыбы и хл?ба для об?да, по?хали въ дальнiе сады на ц?лый день на работу. Мать с?ла въ арбу, а Марьяна, завязавъ б?лымъ платкомъ лицо, такъ что только черные глаза были видны, шла впереди, тянула быковъ за веревку, привязанную къ рогамъ, погоняла ихъ жердью и кричала на нихъ звонкимъ голосомъ.

5) Старикъ Гирчикъ съ ружьемъ и кобылкой за плечами въ туман? встр?тилъ ихъ за оградой. – Онъ шелъ на охоту задами и не любилъ встр?чать бабъ на исход?, а то озипаютъ; увидавъ ихъ, онъ плюнулъ и повернулъ въ другую сторону. Урванова мать, согнувшись, одна пошла за дровами, станичнаго сынъ повезъ въ городъ отцовскiй чихирь продавать, и станичная жизнь, хоть и безъ молодыхъ казаковъ, пошла старымъ порядкомъ.