Служанка его сиятельства

Эни начала пересказывать все, что рассказала ей лжебаронесса, стараясь не упустить ни одной детали. Не было никакого сомнения, что все ее слова проверят и не раз и что за этими словами последует жестокое наказание. Но стоило ей начать свой рассказ, как герцог переменился в лице: в его взгляде больше не было жестокости, вместо этого он смотрел со странным снисхождением и даже разочарованием.

– Честное слово, лучше бы ты желала озолотиться или свергнуть власть, – скривившись, произнес он, когда Эни закончила рассказ. – Глупо, очень глупо. Леран, уведи эту блаженную и отправь ее назад в монастырь, где ей и место.

– И это все? – недоверчиво переспросил Леран.

– Ты же сам слышал. Эксперимент не удался. Хотя лучше бы ты оказался прав. Забирай.

– А что будет с Портой? – воскликнула Эни.

Герцог в очередной раз удивленно посмотрел в ее сторону.

– Точнее, с девушкой, которая…

– Я понял, о ком ты. Думаю, это не твое дело. Но раз ты так хочешь знать, мы будем выяснять, кем она является.

Натан Виару двинулся к выходу, оттолкнув Эниинг, стоявшую на пути, и быстро скрылся в темноте лестницы. Свои владения он знал настолько хорошо, что ему не требовались свечи, чтобы свободно выйти из обсерватории. Эни на секунду подумала, что, возможно, он просто видит в темноте, но сразу прогнала эти мысли, будто боялась, что даже мысли смогут подслушать и обратить против нее.

Она ожидала, что Леран будет отчитывать или говорить гадости, но он всего лишь крепко схватил ее руку и без лишних эмоций вывел из башни, внимательно следя, чтобы она нигде не оступилась и не покалечилась. Все в этот момент казалось нереальным, странным, непонятным. Не будет никакой казни, как и пыток, теперь будут только монастырь и сестры. У стены замка Эни увидела Санну. Очевидно, она знала, что происходит, и теперь с нетерпением ожидала вынесенного приговора. Но не служанка была интересна воспитаннице, а тевирийка.

Лорд вел Эни осторожно и медленно, немного ослабив захват. Могло показаться, что они отправятся в подземелья, где ее запрут на долгий срок, но вместо этого Леран вошел в замок и пошел по известному ей маршруту. Прямиком к ее комнате. В коридоре их взглядом провожали молчаливые слуги, к ним хотел присоединиться стражник, но лорд знаком показал ему отойти. Со стороны могло показаться, что ничего не произошло, и только зловещая тишина в этих коридорах заставляла с ужасом думать о будущем.

Он открыл дверь каморки и пропустил Эни вперед.

– Я не буду запирать и выставлять охрану, – сказал Леран.

– Спасибо, – скромно ответила Эни.

Лорд посмотрел на нее, повернул кольцо на мизинце, хотел что-то сказать, но только едва заметно кивнул и оставил ее одну.

* * *

Леран лежал в постели и читал письмо от графа Шельта. Тот говорил о новых сортах пшеницы, которые вывели его работники, новой породе кур и новых средствах очистки медных котлов. Все это навевало тоску и сон. С этими делами хорошо справлялся отец, и только прочитав последний абзац, Леран понял, почему Эльдевир отдал письмо ему.

«Дорогой герцог, также хочу сообщить, что десять викариев остановились на постоялом дворе моего управляющего. Их поят и кормят уже третий день, но ни одной служанке так и не удалось выведать истинную цель их визита. Они лишь сообщили, что на несколько недель остановятся в имениях епископа рядом с моими владениями, а пока рады освятить мое скромное жилище. Взамен я даю им еду, ночлег и несколько золотых за каждый обход моих владений. Нужно сказать, что страсти, с которой они обходят мои владения по несколько раз на дню, позавидуют даже моя жена и восемь моих дочерей. В связи с этим прошу выслать мне обещанное жалование раньше оговоренного срока, потому что, боюсь, через несколько дней от моих личных запасов больше ничего не останется. Ваш верный слуга…»

В дверь робко постучали, но не дождавшись ответа, сразу вошли. На пороге спальни появилась Санна, держа в руках подсвечник с тремя зажженными свечами. На ней была тонкая сорочка, сквозь которую прекрасно виднелся силуэт служанки.

Леран лишь на секунду оторвал взгляд от письма, но сразу вернулся к чтению, словно не произошло ничего необычного. Зато Санна не осталась стоять на пороге, она сладострастно улыбнулась, поставила подсвечник на столик и подошла к кровати, медленно ступая босыми ногами по мягкому ковру.

– Ты занят делом? – усмехнулась она и медленно забралась в постель к Лерану.

– Не отвлекай…

– Что это?

Она выхватила из рук письмо и принялась читать. Но не успела закончить первую строчку, как Леран подмял ее под себя и, целуя, отобрал письмо.

– Это тебя не касается, – довольно ответил он, откинув письмо и забираясь рукой под сорочку ночной гостьи. – Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не лезла не в свое дело.

– Но я ведь заслужила? Если бы я не подслушала разговор с Портой, ты бы так ничего и не узнал.

– Ты заслужила только это, – он страстно поцеловал Санну и провел рукой по ее нежному телу, – и то, что будет дальше…

– Вы убьете ее? – вдруг серьезно спросила девушка.

Леран закашлялся от неожиданности и непонимающе отстранился от служанки.

– Откуда в тебе столько жестокости?

– Я хочу лишь мести, – сказала Санна, притягивая его к себе, но в этот раз лорд не поддался.

– Не сегодня, милая, не сегодня, – засмеялся Леран. – Она уедет обратно в свой монастырь и будет там жить. Теперь одной проблемой стало меньше.

Глава 9. Монтифер

Три дня Эни ожидала, когда ее отправят обратно к матушке Гарите. Оказалось, что даже у великого герцога не получается сразу выдать карету – все занято. Сначала мэр должен был отправиться в какое-то графство, несколько послов уехали в другие державы, семь карет сразу отправили обратно к семьям невест с ответными дарами, еще три направили в епископат. Мальчишка-конюх навещал Эни несколько раз за два дня и подробно рассказывал обо всех перемещениях, явно радуясь, что она задержится в замке. Еще он говорил, что впервые видит, как кто-то сидит под домашним арестом, но если Эни не хочет умереть из-за волков где-то по дороге, то лучше подождать – в конюшне остались лишь три полудохлые клячи.

Такой подлости судьбы она точно не ожидала. Конечно, были еще повозки стражи или шикарные кареты делегаций, усыпанные золотом и переливающиеся на солнце, или повозки для перевоза заключенных. Вот было бы смеху, явись она в монастырь за решеткой. Но, видимо, герцог решил не уповать на судьбу и не бросать свою бывшую служанку на растерзание волкам, а дождаться, пока найдется транспорт. Хотя иногда Эни думала, что он просто забыл, и жить ей в этом чулане вечно.

Так что несколько дней воспитанница привыкала к неведомому ей ранее безделью. Никто не запирал ее на ключ и не требовал сидеть на одном месте, но в первый же день Эни поняла, что идти ей, собственно, некуда. Все интересное находится далеко за пределами восточного крыла, а здесь только Санна и слуги, которые так и не успели стать ей друзьями. К тому же она старалась не гневить герцога и его братьев и больше не ночевала в комнате Монтифера, хотя сам кот захаживал к ней за это время неоднократно. Завтракала и ужинала Эни в своей комнате, говорили, что так распорядился сам Натан Виару и лично следит за тем, что подается воспитаннице. Хотя говорил это тот же мальчишка-конюх, который, как казалось Эни, любил порой немного приврать.

Однако за три дня, кроме конюха, в этой каморке было еще четверо визитеров. Несколько раз приходил Леран, он приносил документы, которые Эни должна была подписать. Несколько раз заходил Марк, и в отличие от брата, он был более разговорчив. Марк рассказал, что Порта оказалась в таком же положении – сидит в своей комнате и ждет, когда ее отправят из герцогства. Но если с Эни в этом плане никаких проблем не было, то, что делать с Портой, никто не знал. Девушка молчала, на каком бы языке с ней ни разговаривали, от соблазнительной баронессы остался только ее острый взгляд и пренебрежение ко всем. Она не называла даже своего имени и ничего не требовала, в том числе и возможности уйти самой. Попроси она, ее бы отправили на все четыре стороны, чтобы больше не думать об этой проблеме. Но нет. По всему было видно, что девушка благородных кровей: выстави такую на улицу – потом будешь объясняться со всей ее родней. Нашли единственный возможный вариант: вызвали двух послов – своего и тевирийского – и пусть они решают между собой, куда ее девать дальше. Вот только ожидать их придется без малого месяц.

Чаще всего заходила Змера. По ее лицу было видно, что управляющая хочет что-то сказать, но каждый раз она ограничивалась лишь парой вопросов о самочувствии Эниинг.

А еще один визит был весьма странным и неожиданным. Вечером второго дня пришла Ванола. Зачем понадобилось претендентке наведывать служанку, не понял никто. Да и самой Эни было не очень уютно принимать в своей комнате баронессу. Зато Ванола нисколько не смущалась. «Мои родные считают меня слишком добродушной, – лепетала она, оглядывая комнату и присаживаясь на кровать. – Наверное, я самая мягкосердечная из всех людей, но я просто не могу по-другому. Мне невероятно плохо из-за того, что такой прекрасной девушке, как ты, приходится нести наказание за акт милосердия. Я бы сама так поступила, без сомнения. А этой… этой… ей должно быть стыдно! Какая-то вертихвостка пыталась стать женой самого герцога! Ну и что, что он колдун. Мы же не относимся предвзято к сумасшедшим только из-за того, что эти бедняги потеряли свой разум». «Баронесса, мне кажется, это не самое лучшее сравнение, – расхрабрилась Эни, теперь ей было нечего терять, – при том что безумных запирают в приюте святого Фрониса». «Вот и я говорю, никакой предвзятости! – продолжала гнуть свою линию баронесса. – Ох, бедная девочка. Тебя надо срочно чем-то занять! Принеси мне топленого меда и анисового печенья». Эни, конечно, сделала все, о чем просила претендентка, но про себя молилась, чтобы та как можно быстрее покинула ее комнату.

Несколько раз за дверью были слышны уверенные тяжелые шаги. Это явно был мужчина.Он проходил по коридору, останавливался у ее комнаты, а затем быстро уходил. Гадать, кто это был, оказалось бессмысленной затеей, поживи она здесь год или два, может, и запомнила бы, кто и как ходит. Но ни года, ни двух, ни даже нескольких месяцев прожить здесь не получилось, и Эни уже начала представлять, как будет выглядеть ее возвращение домой.

Вечером четвертого дня она стояла и смотрела в окно на темный двор, размышляя о будущем. Гарита будет расстроена, вне всяких сомнений. Возможно, попытается ее куда-то пристроить, но кто же возьмет служанку, которая запятнала себя служением колдуну? «Для тебя все закончилось», – ответило искаженное отражение, и, словно в подтверждение, по окну забарабанил крупный дождь.

– Готовься, выезжаешь через четверть часа, – услышала она за спиной слова Лерана.

То, как брат герцога мог незаметно подкрадываться, пугало. Вот и сейчас он без единого звука открыл скрипучую дверь и даже вошел в комнату. Эни посмотрела на Лерана с грустью. Уставший, вымокший под дождем. По черному плащу стекали капли, лицо немного осунулось, он был небрит, и теперь казался еще более худым, а на висках Эни заметила седину.

– Вы едете со мной? – спросила она.

– Да, – безразлично ответил Леран. – Если с тобой по дороге что-то случится, то Гарита лично устроит герцогу войну. Так что радуйся.

Когда Леран вышел из комнаты, она заметила в его руках небольшую, но заполненную почтовую сумку. Видимо, лорд не сказал всей правды, и едет он в монастырь не просто для того, чтобы вернуть воспитанницу. Хотя какое теперь ей дело до этого?

Не прошло и четверти часа, как Эни стояла у большой кареты. Кучер – мужчина лет сорока с огромным носом картошкой и большой лысиной – сидел под козырьком кареты, закутавшись в плащ.

– А, сиротка, – улыбнулся он и махнул рукой. – Я Варга. Шо ты стала? Садись быстрее. Долго ехать, надо отправляться!

– А господин Леран?

Эни подбежала к кучеру и остановилась. Дождь стал еще сильнее, так что матерчатый плащ не спасал от непогоды.