Служанка его сиятельства

– Мы возвращаемся?

Лорд ничего не ответил, он поднялся и помог встать Эни. Боль от удара по спине сразу дала о себе знать, отозвавшись в ноге. А вот рука перестала чувствоваться, но зато дико болел бок. Леран заметил, что платье разорвано с нескольких сторон, и на теле виднеются неглубокие порезы.

До кареты они добрались довольно быстро. Леран помог ей подняться и даже сел рядом, положив ее голову себе на колени. Напротив лежал Монтифер, теперь его дыхание было ровным, и он грустно смотрел на своих спасителей.

– Трогай! – прокричал Леран и ударил по крыше. – Куда ты полезла, дурочка? Тебе жить надоело? Они же так и убить могли. Не в первый раз, – он говорил это настолько недовольно, что казалось, за этими словами непременно последует наказание. Блеснул кинжал. Эни напряглась. Леран аккуратно подцепил уцелевшую часть платья и медленно разрезал его. Воспитанница попыталась прикрыться и встать, чем вызвала легкую усмешку. – Настой действует, ты скоро вообще не сможешь двинуться, так что просто лежи, – тихо сказал он. – А за свою невинность можешь не беспокоиться, мне нет дела до твоего тела, только раны. Ты за всех так переживаешь или этого достойны только избранные?

– А Монти… – настой, правда, действовал, слова становилось сложно выговаривать, а перед глазами все плыло. Но Леран понял.

– Он живучий, поверь мне. Через день на нем и следа не останется. Ему и не так доставалось. А ты от их старых ножей, – пренебрежительно выделил лорд, – и умереть могла. Ты о чем думала, только мне работы прибавила. Спи, – его голос стал тише или Эни так показалось. – Не бойся, девочка, скоро будешь в стенах замка, – едва касаясь, он убрал волосы с ее лица. – А Монтифер часто увязывается за мной, бежит до ближайшего села и возвращается назад. Он еще котенок и не приучен к охоте, один раз ему попался по дороге дикий кабан…

Видимо, Леран говорил еще что-то, но Эни больше не могла разобрать ни слова. Все плыло перед глазами. Успокаивало только странное тепло, которое разливалось по всему телу от рук лорда Виару, когда он аккуратно смазывал ее раны.

А ночью перед всеми слугами замка развернулось странное и любопытное действо. Карету с братом герцога ждали назад только через несколько дней, но она вернулась намного раньше, и все жители восточного крыла с опаской смотрели, что же случилось.

Было видно, как первым спрыгнул кучер и достал из кареты что-то большое. К нему подбежал конюх. Из замка выбежала Змера, крикнула Санне и нескольким девушкам ждать ее у входа, а сама со всех ног побежала к карете. Но не успела она добежать, как из кареты вышел Леран, на руках он нес кого-то, закутанного в плащ. Змера хотела помочь, но он и не обратил внимания на ее попытки.

Лишь когда он дошел до входа в восточное крыло, все увидели, что на руках у него спит не кто иной, как бывшая служанка – воспитанница монастыря. Сопровождаемый удивленными взглядами, Леран вошел в замок, прошел по коридору и скрылся со своей ношей и Змерой в небольшой комнате, которая принадлежала Эни.

* * *

Лерану удалось поспать всего несколько часов. Он запер двери своей комнаты, устало сбросил одежду и упал на кровать. Казалось, нормального сна не было так давно, что он и забыл, что это такое. Сквозь сон он слышал, как кто-то стучится к нему, пытается открыть двери. Нет, это точно не братья. Насколько бы любопытными ни были Марк и Натан, они прекрасно знают, что все важное он расскажет несмотря ни на что, но раз он пошел спать, значит, объяснения могут и подождать. Хотя какие там объяснения, одна глупость. Стук в дверь прекратился, или он слишком устал, чтобы слышать еще хоть что-то, в любом случае, долгожданный и столь желанный сон, наконец, захватил его в свои объятья.

Но через какое-то время раздался новый стук. Леран недовольно открыл глаза и посмотрел в окно. Небо было пасмурным, но, вне всяких сомнений, новый день уже давно наступил. Желанный отдых прошел как-то слишком быстро, и Леран нехотя поднялся с теплой постели, окунаясь в холодный воздух и кутаясь в покрывало.

Он открыл дверь. На пороге стоял герцог. Так и хотелось поклониться со всем почтением и захлопнуть дверь прямо перед его благородным носом.

– Проходи, – вместо этого недовольно сказал Леран. – Дождаться не мог, пока сам приду?

– Все слуги только и говорят, как ты спас воспитанницу из лап семерых разбойников, – засмеялся Натан.

Он вошел в комнату, посмотрел на грязную одежду, мешком валявшуюся на полу, на импровизированную накидку из покрывала, оценил его заспанный вид, растрепанные волосы и отпечатавшиеся на лице следы подушек.

– После сна ты выглядишь не так устрашающе, – отметил герцог, поставив на стол чайничек и разливая по чашкам ароматный и согревающий напиток. – Я думаю, что надо бы чаще…

– Отправь ее назад, – перебил его Леран. Он присел на кровать и попытался прийти в себя.

Не хватало еще слечь из-за подобных поездок.

– Уже отправил, как видишь, ничего из этого не вышло.

– Это была случайность. Отправь еще раз. Натан, стоит ей попасть в лапы к храмовникам, как она навлечет на тебя такую беду, что ты больше никогда не сможешь вернуть себе власть.

– Бери вот, лучше выпей. Никто и не знал, что ты способен на такие подвиги. Даже не знаю, чему больше удивились слуги: тому, что Эниинг вернулась, или тому, на чьих руках она вернулась. Раненая девушка в объятьях…

– Замолчи, – Леран чувствовал, что его сейчас вырвет. – Оставь это для Марка. Девчонка испугалась, спасая, кстати, твоего кота. Получила несколько царапин. Мы бы на такие и внимания не обратили, но истерику и слезы всю дорогу назад мне слушать точно не хотелось. Я как представил, что она будет ныть, так тошно стало. Может, у меня и было желание смотреть, как она будет корчиться в муках из-за заражения, вот только ты не поймешь. Хотя ты не видел того, чем они пытались нападать. К тому же я слишком устал, и не хватало еще звать кого-то, чтобы ее доставали из кареты. Проще самому. А теперь еще раз. Отправь ее назад! Она здесь никому не нужна. Если Канцелярия до нее доберется…

– Слишком много объяснений. И ты хочешь продолжить тот разговор?

– Натан, я за три дня побывал в трех графствах и еще проделал дорогу в сторону монастыря. Я устал и не хочу продолжать никаких разговоров. Я говорю тебе. Викарии взялись за книги учета графа Шельта, епископ добрался до графа Герсола. Если ты не забыл, то тебя уже обвинили публично в колдовстве, теперь дело за малым. Отправь монашку домой. Потребуй у Марка отчеты. Женись. Объедини под нашим флагом несколько крупных земель, дай отпор Канцелярии, а мне дай поспать. Разбудишь, когда на нас начнут нападать.

Герцог посмотрел на брата с плохо скрываемым интересом. Леран был самым младшим, но в своем цинизме превосходил их всех. Всего несколько лет назад его можно было назвать безрассудным, но после ранения Марка, Лерана словно подменили. Теперь защиту семьи он возносил так высоко, что порой это граничило с безумием. От былого лорда не осталось и следа, в один момент он спрятал все человеческое и больше никогда не совершал ошибок. Это и устрашало. Ведь если Леран прав, то все опять закончится кровавой бойней.

– А ты ведь восхитился ее поступком. Не мог не восхититься, – с надеждой произнес герцог.

– Чем? Ее глупостью, которая может накликать на нас еще большую беду?

Леран поднял голову, впервые за это утро пристально посмотрев на брата. И в этом взгляде читалось искреннее непонимание.

– Ее храбростью. Благородством. – Снова попытался Натан.

– В ней нет ничего из этого, – категорично отозвался Леран. – Истинная храбрость проявляется лишь тогда, когда человек понимает, что может произойти. Благородство рождается только в труде, оно – победа над своими темными желаниями. А у нее лишь глупые инстинкты богобоязненной монашки: защитить слабого, помочь умирающему. Она не может по-другому. Вот если бы могла остаться в стороне, но все равно кинулась на помощь, тогда я бы восхитился ее бесстрашием и благородством.

– Дядя так не считает, – рассмеялся герцог. – Он решил, что девочке нужно остаться. И, знаешь, я с ним согласен.

Леран тяжело выдохнул и откинулся на постель.

– Вы хотите моей смерти.

– И да, тевирийка заговорила. Стоило только Марку рассказать ей об Эни, она залепетала на своем языке, рассказывая, что это она виновата в случившемся, как она связала воспитанницу клятвой, и что Эни, только выслушав ее и осознав, что герцогству ничего не угрожает, приняла решение помочь.

– Какая прелесть, – ехидно отметил Леран. – Я бы хотел знать, как монашка определила безопасность скрытой информации, но, думаю, этого мне никто не сможет объяснить. Дверь комнаты открылась, и в помещение ворвался Марк. Он настолько спешил, что даже не обратил внимания на недовольный возглас Лерана и смех герцога. Ничего не объясняя, он подбежал к столу, дрожащей рукой налил себе в бокал вина и одним глотком выпил все до последней капли.

– Я хочу сделать ей предложение! – на одном дыхании выпалил Марк.

Леран сел на постели. Желание спать резко пропало. Герцог опешил и замер на месте. Он лишь удивленно уставился на брата. Такого от Марка, обиженного на жизнь в целом и одну конкретную женщину в частности, они точно не ожидали. Леран даже подумал, что ему это мерещится от нехватки сна, плохого питания или, что тоже возможно, сильного удара по голове во время стычки на дороге. Вероятно, что это сон. Дикий, странный и очень страшный кошмар.

– Кому? Монашке? – осторожно спросил он. Главным в этот момент было не спугнуть, а все подробно и обстоятельно выяснить. Потом на всякий случай проверить брата на все возможные яды, настои, подержать его вдалеке от объекта его желаний, дней этак пять, и все переспросить еще раз.

– Эни? – Марк не сразу понял, о чем говорит Леран. – При чем здесь Эни? Я хочу сделать предложение тевирийке.

Глава 10. Семь дверей

Новый день принес холод и сырость. Дождь не переставая бил по крышам, капли падали на уже изрядно сырую землю. Змера была занята с претендентками – всем девушкам решили устроить новый праздник, чтобы сгладить плохое настроение. Ее громкий голос, топот быстрых маленьких шажков, даже возмущенный шелест ее юбок разносились по всему коридору третьего этажа.

На втором этаже претендентки важно выходили из своих комнат, направляясь к парадной лестнице. Некоторые из них перешептывались, гадали, что же теперь покажет герцог и делились последними новостями. А поделиться было чем. Девушка, выдававшая себя за баронессу Порту, все еще сидела взаперти, никуда не выходила и ни с кем не разговаривала. Однако Ванола лично видела, как старший кузен герцога входил в ее комнату больше семи раз за день. А потом еще несколько раз ночью проходил мимо. Он останавливался, ждал чего-то, ходил вперед-назад, будто пытался решиться войти, а затем спешно уходил в сторону башни северного крыла, где находятся покои хозяев замка. Другим поводом для сплетен было состояние Ории. Говорили, что она совершенно сошла с ума, бьет кулаками в стены, кричит. Ее даже перевели в северное крыло, чтобы было меньше шума.

В этом перешептывании во время подъема по лестнице все, конечно, жалели девушек, но про себя отмечали, что двумя конкурентками стало меньше, а, значит, шанс каждой из присутствующих занять место жены герцога значительно возрос. Ванола с нескрываемым наслаждением делилась всеми новостями замка, раз за разом отмечая, что именно она смогла это узнать, пока остальные спали в своих мягких постелях.

– Ты слишком тщеславна, Ванола, – произнесла Гета, продолжая гордо шествовать по ступеням.

– Что ты хочешь этим сказать? – не поняла герцогиня. – Как ты смеешь говорить такое обо мне?! Ты!

Договорить ей не удалось. Бедная Мари, которая шла в конце процессии, так и застыла на лестнице, а по ее пухлому личику растекся румянец. Диа тяжело вздохнула, недовольно посмотрев на двух спорящих претенденток. Филия едва заметно улыбнулась, поправила свою драгоценную тиару и решила не вступать в спор. Зато Гета остановилась и с нескрываемым презрением обратилась к Ваноле.

– Я имею право говорить все, что пожелаю. У меня хотя бы есть земли, в отличие от вас всех. А вот ты, герцогиня, ты всего лишь бастард, который из себя ничего не представляет. Так что поумерь свое тщеславие, милочка. И подумай, кто из нас всех больше подходит герцогу.

– Я думала, он женится на той, кого полюбит, – тихо сказала Мари, на что Гета лишь засмеялась.