Исцели меня

– Все хорошо… – говорю я, подходя к машине.

– Что с ней было?

– Э-э-э… что-то с животом, – вру я.

– Кто она? – задает он очередной вопрос. Его среди ночи разбудишь, и он будет необычайно любопытен.

– Моя старая новая знакомая…

– Макс, так нечестно. Ты ничего конкретного не говоришь, а именно из-за тебя на меня Вика обиделась и объявила недельную голодовку.

– Димон, это великая жертва, но я уверен, ты найдешь способ соблазнить свою Вику. Ты сам рассказывал, что больше недели она не выдерживает, поэтому перестань давить на жалость, – усмехнулся я и сел в машину.

– Хм, а ты сам-то где? – подозрительно спросил Дима.

– Дома…

– А что голос бодрый?

– Потому что не ложился еще. Дима, все хорошо. Я уверен, у тебя под боком лежит обиженная Вика, которую срочно нужно утешить, поэтому все потом.

– Ага, легче дикую кобру приручить, она ясно дала мне понять, что у меня голодовка, – с досадой произнес он.

– Сочувствую, брат, и верю, что ты что-нибудь придумаешь. Давай после поговорим, я очень устал…

– Макс, с тебя разговор, – никак не мог угомониться Дима.

– Все, пока, – обрываю связь.

Я еще некоторое время сидел в машине, щупая влажную футболку от ее выстраданных слез, переваривая всю ситуацию, вспоминая ее личико и анализируя наш разговор. Все же она чего-то боится… но ее застенчивость и скромность мне очень нравятся.

«Может, она смертельно больна?» – подумал я и быстро отмахнул эту мысль прочь. Я только завел машину, как пошел сильный дождь, словно в небе что-то прорвалось, избавляясь от ненужного груза, и мучительная духота сменилась свежестью и приятной прохладой, Дождь стал финальной точкой хорошего вечера, вернее уже утра.

Глава 5

Она

«Какой интересный парень и как мне поверить в искренность его намерений?» – подумала я. Не раздеваясь, я упала на заправленную широкую кровать и мгновенно уснула.

Кто-то «добрый» раздернул шторы, и яркие лучи утреннего солнца бьют прямо в глаза, заставляя проснуться. Я открыла глаза, и первая мысль, что приходит в голову, – о нем. Меня тронули его признания, впервые в жизни я почувствовала себя нужным человеком, ощутила заботу и сострадание. Я даже не подозревала, что мне этого очень не хватает. Сознание разделилось на две половинки: одна покорена поступком Макса, бесконечно влюблена в него и с нетерпением ждет пятницы, ругая себя за то, что мне так долго придется ждать свидания с ним, другая требует серьезности и рассудительности и просит не забывать, какой груз ответственности лежит на моих плечах.

И снова я предаюсь мечтаниям о нем, вспоминаю его прикосновения и древесный аромат парфюма с тонкими нотками свежей травы и утреннего леса. Я все бы отдала, чтобы оказаться рядом с ним, уткнуться в его теплую грудь и вдохнуть этот запах еще раз. От этой мысли щеки стали красными и я улыбнулась сама себе.

«Что с тобой, Настя?» – я пытаюсь сосредоточиться на работе, а не на нем. Мне надо привести себя в порядок и сделать еще один выезд, чтобы хоть как-то развеяться. Снимая кофту, я на ней ощутила слабый аромата его одеколона. Уткнувшись носом в мягкую кофту, я глубоко вдохнула его аромат, и меня захлестнуло воспоминание. Как он нес меня, и смело выдержал непростое испытание. Впервые в жизни я от чужого прикосновение почувствовала трепет в сердце и тепло.

«Так, Настя, соберись», – приказала я себе и встряхнула головой, пытаясь выбросить дурные мысли из головы. Продолжаю снимать одежду, в которой пережила столько боли, я собираю ее в единый ком и отношу в корзину с грязным бельем. Встав под душ, смываю остатки воспоминаний, и теплая вода уносит его образ с собой.

Помолилась, надела свою удобную рабочую одежду: спортивное трико, футболка, толстовка с капюшоном, чтобы можно было спрятать лицо от любопытных глаз, и кроссовки на тот случай, если придется бежать.

Родители завтракали на кухне, стол был накрыт на троих. Мама спустила очки на кончик носа, недовольно меня осмотрев. Папа перестал жевать и озабоченно смотрел то на маму, то на меня.

– Доброе утро, – улыбнулась я, увиливая от их укорительных взглядов.

– Настя, тебе позволено приходить поздно домой из-за работы, но вчера ты пришла очень поздно, – начал отчитывать меня папа, при этом вздохнул и вопросительно посматривал на маму, ища в ней поддержку.

– Дочка, мы сильно переживали, – быстро добавила мама.

– Я просто уснула в машине, – присаживаясь за стол, произношу я, – вы должны мне доверять.

– Настя, мы тебе доверяем, просто… боимся, – сказала мама, ее строгость ушла и сменилась заботой.

Я смотрела на обоих родителей и, видя их тревогу, почувствовала вину за то, что они не могут просто разделять обыденную жизнь своего ребенка. Я тяжело вздохнула, хотелось бы утешить их просто одним словом, но, боюсь, это просто невозможно.

– Ты опять собралась на работу, это не очень рассудительно, если учесть, что ты вернулась утром. Твой организм еще не окреп, – сдвинув брови, говорил папа. Я-то знаю, что за этой строгостью скрывается сильное волнение за меня.

– Меня всегда выручает это, – подняла я свою белую бутылочку со стола, показав родителям.

– Спасибо Александру, – улыбнулась мама и посмотрела на папу. Папа одобрительно ей кивнул.

– Я вас очень люблю, и хочу, чтобы вы знали, всегда и везде я думаю и о вас тоже. Я знаю, что вы беспокоитесь и плохо спите ночами, но я не могу по-другому, – с сожалением произнесла я, пожав плечами.

– Мы ценим твою особенность, – мягко произнес папа с ноткой серьезности.

– Береги себя, – ласково сказала мама и перекрестила меня в воздухе.

– Как всегда, – шепнула я. Допивая коктейль, я ощутила насыщение и резкий прилив сил. – Спасибо за все, я пойду.

Родители провожали меня взглядами и молчанием, но как только я скрылась за дверью, послышался шепот.

– Странная она какая-то, – услышала я маму.

– Может, она о чем-то догадывается? – прошептал отец.

Я перестала напрягать слух, не желая знать их тайну. «Может, настанет тот час, когда они посвятят меня в свои секреты, а подслушивать из-за угла лично для меня не совсем этично», – подумала я, выходя из квартиры. Стоило оказаться за пределами родных стен, как образ Максима всплыл в голове. «Что за ужасный недуг?» – раздраженно спросила себя я.

Выбежав из подъезда, я налетела на мужчину, и только когда подняла голову, узнала в нем отца Александра. Он был одет в мирскую одежду: темная рубашка с закатанными рукавами, заправленная в темные брюки с кожаным ремнем, а из выреза расстегнутых пуговиц рубашки блестела цепь из-под креста. Я была сильно удивлена его приезду, а по его растерянному лицу понятно, что он тоже ошарашен. Между нами возникла неловкая близость, и я первая отошла в сторону.

– Доброе утро, Анастасия! – сказал он спокойно и спрятал свое удивление под каменной маской, я же, напротив, была сильно взволнована.

– И вам доброго утра. Откуда вы здесь? – пытаюсь удовлетворить любопытство.

– Просто шел мимо, – сказал он и продолжал внимательно смотреть на меня.

«В субботу, утром, а как же служба? Что-то он темнит», – подумала я про себя.

– Дома родители, – показываю я на свои окна, – к сожалению, я вам компанию составить не смогу! – пытаюсь сбежать от его очередных назиданий.

– У тебя все нормально? – спросил он, будто догадывается, что одна половинка меня готова нарушить все поставленные правила ради любви.