Исцели меня

– Мам, ну куда ты в комнату с едой? – произношу я и, подойдя к ней, забираю тарелку с бутербродами и кружку кофе.

– В кухне отец, и ты обычно…

– Я поем на кухне, – перебил я ее и весело подмигнул, чтобы как-то загладить свою маленькую провинность.

Выйдя из своего минутного ступора, она пошла вслед за мной. Мое хорошее настроение нельзя испортить даже видом отца. Он сидит за столом на кухне с газетой в руках, сдвинув массивные брови, собрал губы в трубочку и сосредоточенно читает, а одинокий кофе стынет перед ним. Посмотрев на меня, не меняя гримасы, он равнодушно продолжает читать. Мама стоит в дверях и беспокойно наблюдает за нами. Возможно, она готова к тому, что мы начнем ругаться и приняла позицию миротворца. Я спокойно доедаю бутерброд, допиваю кофе, встаю, забирая посуду, и умиротворенно направляюсь к мойке, открываю воду, мою кружку, тарелку, а сам ухожу в мысли.

«Что делать? Поступить как терпеливый джентльмен и дождаться пятницы либо собрать всю свою наглость и прийти без приглашения…»

– Макс, ты заболел? – произносит отец, прервав мой внутренний спор. – Ты в последний раз мыл посуду, когда в школе учился, и то за деньги, чтобы накопить на велосипед.

Я обернулся и увидел, как родители вопросительно переглядываются друг с другом.

– Надо же когда-то благотворительностью заниматься, – ухмыльнулся я и показал на чистую кружку.

Мы все рассмеялись, между нами возникла такая же теплая и светлая атмосфера, как в то время, когда наша семья была крепкой и дружной. Я вновь почувствовал себя маленьким ребенком, который увидел в глазах отца любовь, а в лице матери счастье.

В кармане джинсов загудел телефон, прервав нашу идиллию.

– Я слушаю, – ответил я.

– Максим, доброе утро, – слышу взрослый мужской голос, – мы неделю назад вам говорили, что купим квартиру в ипотеку, поэтому съезжаем. Сегодня мы можем передать вам квартиру.

– Я сейчас свободен, могу подъехать – серьезно произнес я.

– Жду…

Отец внимательно смотрел на меня.

– Проблемы? – произнес с бдительностью.

– Вполне решаемые, – резко оборвал я, и наша теплая атмосфера рассеялась, как прах. Думаю, уже нельзя возродить то, что однажды было разбито вдребезги.

Мама приняла серьезный вид. Отец отрешенно, будто ничего не произошло, начал читать газету. Вся хорошая атмосфера в доме зависит от меня. Я, ругая себя за то, что не смог удержаться от грубости, иду к выходу. Мама преданно провожает меня.

– Ты меня познакомишь с ней? – легко спросила она и улыбнулась. Мудрая и наблюдательная мама сразу смекнула, что я кем-то не на шутку увлечен.

– Когда придет время, – ухмыляюсь я и быстро выхожу за дверь, сбегая от дополнительных расспросов. Собственно сказать мне пока нечего.

Я очень не люблю менять квартирантов, редко попадаются хорошие люди, такие как семья Рафиса, и мне искренне жаль с ними расставаться. Оплата всегда поступала вовремя, квартира чистая и никаких пьяных дебошей – идеальная спокойная семейная пара. Выхожу из лифта, на лестничной площадке меня улыбкой встречает невысокий мужчина лет сорока, жилистого телосложения. От радостного приветствия его башкирские глаза становятся более узкими.

– Максим, здравствуй, – пожимая руку, говорит он.

– Здравствуй, Рафис, пошли внутрь, – показываю на открытую дверь своей квартиры.

В квартире тихо, пусто, видно, что за собой помыли, обои в некоторых местах были протертые и выцветшие от времени.

– Я понимаю, что квартира не совсем в том виде, когда мы в нее въезжали, – хриплым торопливым голосом начал говорить он.

– Все в порядке, Рафис. В договоре сказано, что вы не должны делать ремонт, когда будете уезжать с квартиры, – произношу я, проходя по своим владениям. – Я смотрю, внешних повреждений нет, сантехника в порядке.

Рафис облегченно вздохнул. Конечно, мелкие недочеты были, но я не хотел обременять ими Рафиса: за долгое время нашего сотрудничества, мне стала близка это семья. К тому же они сейчас взяли на себя многолетний денежный долг, кто знает, может, у них каждый рубль на счету.

– Удачи вам в новой квартире. Мне было приятно иметь с вами дело, – говорю я и подаю ему руку, он отвечает крепким рукопожатием, потом достает из кармана ключи и деньги и единой кучей протягивает мне. Я наблюдаю в его движениях судорожное переживание. Ключи я прячу в карман джинсов, деньги пересчитываю и сразу понимаю, что переживания Рафиса заключаются в том, что в сумме не хватает пары сотен. Я достаю из пачки две зеленых купюры по тысяче и протягиваю ему.

– Это вам на новоселье.

– Сп… спасибо, – удивленно он взглянул на меня, взял деньги и торопливо спрятал в карман.

– Всего доброго! – сказал я, провожая его.

Я остался один в своей квартире. Это мое наследство, которое у меня вызывает неоднозначные чувства. Отец подарил мне на восемнадцать лет ключи и документы на эту квартиру.

Несколько лет подряд я отмечал день рождения в надежде, что дверь откроется, и мой отец вернется домой. Несколько мучительных лет я слышал, как мать рыдает в подушку, и вот, когда он пришел, я понял, что нельзя вернуть прежнюю любовь. И эта квартира – взятка, которой отец хотел вернуть мою любовь, преданность и обожание.

Я никогда не жил в этой квартире, просто сдавал ее и откладывал деньги. Я предпринимал попытки выкупить ее у отца, но он не брал моих денег. Хотел продать ее, но какая-то сила останавливала меня. Во мне до сих пор продолжает жить тот девятилетний мальчик, который боготворит и уважает своего отца, но открыть истину перед ним мне не позволит гордость.

Продолжая размышлять о соотношении искренности и корысти отцовского подарка, я ходил по квартире.

Коридор делится на две части, вправо уходит в небольшую комнатку, прямо по коридору дверь в ванную, слева дверь на кухню, вдоль правой стены большая арка ведет в просторную гостиную. Я прохожу через нее в еще одну вытянутую треугольную комнату. Она насыщена розовым цветом. У Рафиса две дочери, вероятно, они жили здесь. На стене яркой жирной линией нарисованы четыре человечка, а над головами надпись: «Я, папа, мама и Настя». Я положил ладонь на человечка под именем Настя, и меня взяла тоска по чему-то неизведанному. Я представил, как эту комнату можно преобразить и превратить в спальню, где будет стоять большая кровать, отдельно гардеробная, множество лампочек на потолке. Я вышел из этой комнаты и представил большой кожаный диван, плоский телевизор на стене и несколько колонок по периметру. В маленькой комнате можно сделать кабинет, а кухню оборудовать современной техникой для удобства будущей хозяйки.

Моя фантазия набирала обороты, а в голове возникало много образов, которые я примерял к разным уголочкам квартиры. Может, стоит отодвинуть гордость и использовать по назначению папин подарок…

– Подул ветер перемен, значит, нужно расправить паруса и не сопротивляться попутному ветру, может быть, скоро чья-нибудь маленькая ручка напишет на этих стенах слово «папа», – сказал я сам себе и подумал о своей прекрасной Насте.

Дима разрывает мне телефон, нарушая мое уединение с самим собой. Он уже два дня подряд звонит и требует объяснений, думаю, что на этот раз мне не отвертеться.

– Поджидай, я приеду, – сказал я ему и выключил телефон.

От предстоящих перемен у меня поднялось настроение. Я воодушевленный еду к Диме. По большой случайности Дима проживает недалеко от моей квартиры, пару лет назад он получил ее в наследство от бабушки, а потом предложил Вике жить с ним. Он уговаривал меня, чтобы я переехал в свою квартиру, но так и не смог сломить мое упрямство. Конечно, жить рядом с другом – это большой плюс. Буквально через несколько минут я стоял перед железной дверью его квартиры и настойчиво жал на кнопку звонка.

«Столько времени зазывал меня, а сам не открывает», – подумал я, и в этот момент за дверью послышался шорох.

Дверь открывает Вика в домашних лохматых розовых тапочках, в суперкоротких шортах в тон тапочкам и белый откровенно обтягивающий топ на тонких бретельках. Вид у нее слегка потрепанный, а волосы собраны в хаотичный хвост на голове. Я предположил, что отвлек эту парочку от интересных занятий. Увидев меня, она сморщилась и поджала губы.

– Дим, это к тебе! – закричала она и жестом дала понять, чтобы я прошел в квартиру. Дима, босой и взъерошенный, без футболки и с расстегнутой пуговицей на джинсах, вышел ко мне на встречу. Увидев меня, он ухмыльнулся и огромными ладонями начал укладывать свои непослушные светлые волосы.

– Макс, ты очень быстро добрался, на тебя не похоже, – с издевкой произнес он и зыркнул взглядом на полураздетую Викторию, та смущенно скрылась в глубине комнаты.

– Я был у себя на квартире… – оправдываю свое внезапное появление.

– Пошли на кухню, – произнес он и пошел вперед, громко шлепая босыми ногами по линолеуму.

Мы сели за стеклянный стол друг напротив друга. Дима расслабленно откинулся на стул, я, наоборот, положил локти на стол, подпирая голову сжатым кулаком, ждал Диминых расспросов.

– Значит, ты на квартире был? – переспросил он, удивленно покачав головой.

– Хочу ремонт сделать. У тебя брат вроде ремонтом занимается? – начал говорить в надежде, что он не спросит о том, что произошло в клубе.