Выход зубной феи

– Сергей Сергеич, родной, да не распаляйся ты так! Один сумасшедший сказал, другая записала, ну получилась глупость. Махнем лучше на рыбалку завтра, а? Клязьма, солнце, воздух – здорово-то как!

– Эх, Михал Владимирович, беспечный ты! Для тебя глупость, а для врагов Отечества – агентурная информация, – генерал подмигнул приятелю, а потом сделал суровое лицо. – Ситуация у нас, как у Шелленберга с чемоданчиком радистки. Вон, даже Никон Берин приехал. Его здесь сколько лет не было!

Заммэра в удивлении зацокал языком и уже серьезнее переспросил:

– И это все из-за школьного происшествия? Или из-за письма? Откуда, кстати, оно к тебе попало? Почту перехватываете?

Сергей Сергеич, довольный вниманием, приосанился и взял листочки со стола. Пробежав еще раз глазами по тексту, он в который раз подивился, насколько одинаковых людей находит Госдеп для продвижения их культуры в инородные массы россиян. На его памяти посланцы демократии все, как один, цеплялись к медведям. Наконец, он сложил письмо в карман и повернулся к хозяину дома:

– Обижаешь, Михаил Владимирович, – серые глаза налились сталью, – мы же не кустари–любители. Они нам сами все присылают. И это тоже прислали. Со своего компьютера, – и, поймав полный недоверия взгляд заммэра, генерал снисходительно пояснил:

– Нет, ты не подумай, компьютер они с собой привезли. Все чисто, все секретно, и шифр стоит, дай Бог каждому, очень сложный, американский. Правда, его здесь на Олимпиаде решил один отличник из Волгодонска, но это детали. Зато батареи у них в этом их Культурном центре проверял наш водопроводчик. Майор, между прочим, и теперь почему-то вся их почта приходит нам. Оттуда и письмо.

Заммэра задумался. Пару минут он напряженно вспоминал, а не приходил ли и к нему пожарный, слесарь или сантехник с простым интеллигентным лицом и умелыми руками, и не ждать ли теперь алаверды на его не совсем патриотичную переписку о будущем тракторного завода. Решив впредь быть осмотрительнее, он отложил сигару и как бы невзначай поинтересовался:

– И что, серьезно у вас там на такую дребедень смотрят?

Его собеседник утвердительно кивнул и показал пальцем куда-то наверх и в бок:

– Там не спят. Никогда.

В принципе, это должно было осчастливить заммэра еще больше: все-таки приятно, что государственная безопасность на высоте, но Михаил Владимирович отчего-то загрустил. Спасла беседу ослепительная Вероника, как всегда в самый нужный момент возникшая на пороге с тарелкой маленьких бутербродиков.

– А-а, вот и краса этого дома! – генерал вскочил и с удовольствием поцеловал кокетливо протянутую ему ручку. – Да не одна, как всегда, с кушаньями! Как не крути, дружище, за спиной каждого успешного мужчины стоит его супруга, муза, так сказать. Повезло тебе!

Чиновник расцвел. Тень с лица вмиг исчезла, и опять комната погрузилась в непринужденную атмосферу встречи закадычных приятелей. Вероника спокойно улыбалась, принимая комплименты и любящий взгляд ее супруга как должное.

– Сергей Сергеевич, – раздался ее хрустальный голос, – а я пришла вас пожурить. Вы совсем не рассказываете нам, что произошло у Жанны Станиславовны. Подумать только! Ведь он и на меня мог напасть, этот негодяй Поленко. Правда, Кроличек?

Заммэра покраснел и ослабил узел галстука. От одной мысли о миновавшей опасности ему становилось душно:

– Я б ему напал…Не смей даже думать об этом! Присядь с нами лучше. Вот товарищ генерал как раз сейчас собирался рассказать, как все было. Да, Сергеич?

– Так точно, – щелкнул каблуками гость. – Пожалуйста, Вероника Матвевна, сейчас и начну.

Так заммэра впервые узнал то, что было подано в милицейских рапортах пару дней назад, сделано Катаниным с неделю и предсказано Финогеном ровно за месяц до случившегося. Весь город теперь бродил слухами об убитом и чудесно воскресшем школьном охраннике, которого местный колдун, Господин Рафаэль, тут же завербовал в знатоки загробного мира и даже милицию пускал к нему за большие деньги. Говорили и о налете на неприступную резиденцию партийной королевы и спонсорши региона, госпожи Бериной, и о ее великом муже, гордости их губернии, вдруг примчавшемся из-за границы на защиту своей половины. Не было числа самым невероятным историям о виновнике этих происшествий, вроде бы приличном человеке, новом директоре элитной гимназии. А вот непосредственные участники этих событий, так сказать, со стороны добра, Рыжий и Катанин, остались практически не замеченными.

В тот вечер, когда колдун сообщил Виталию о своих подозрениях, опер не стал медлить. Очевидно, что-то загадочное и малоизученное происходит в мужском организме между двадцатью семью и тридцатью годами, потому как Катанин из круглого простофили вдруг превратился в смекалистого, подвижного и умного милиционера, скорого на правильные решения. Уже по дороге к следователю, Рафаэль поведал о тайне, подслушанной им в разговоре супругов Поленко. Как профессиональному магу, ему нужно было знать о клиентах больше подробностей, желательно таких, о которых они сами предпочли бы умолчать. Здесь получилось очень удачно: Клавдия Энгельгартовна пригласила колдуна, чтобы тот распрямил астральные загибы и выставил злых духов из ее квартиры. Пока Рафаэль прилежно бродил по хоромам с гнутой спицей и колокольчиком, Поленко ссорились в спальне. Опытный маг тут же вычислил, что там плотность злых духов просто зашкаливает, и тихонько припал со спицей к двери – проверить.

Толком тогда он ничего не разобрал. Вроде бы Клавдия возмущалась, что она хоть и привыкла быть женой директора, но школьного – это с ней в первый раз. И пока как-то не очень. К тому же в этой провинциальной дыре, где до сих пор на свадьбу ходят в свитерах из ангорки и пьют разведенный спирт. А вот Поленко возражал непонятно. Бубнил, что узнал некоего молодого человека с полпинка, по глазам. Что теперь они ему за все заплатят, иначе он, Леонид, их изведет. Вернее, он и так их изведет, но сначала все отнимет и ей, его законной супруге, мало не покажется. В смысле, всяких "Кристи" и "Биркиных" у нее будет без счету, на каждый день в году. Еще немного поскандалив, парочка успокоилась, даже начала мириться, и тут маг услышал очень отчетливо:

– Берина она теперь, понимаешь, – проскрипел директор, – Жанна Станиславовна. Ишь, удумала. Сынка ко мне подослала, учителишку малахольного! А я сам к ней пойду, имею право. Это для них она здесь королева, а для меня отставная любовница. Не боись, Клавка, мы их всех здесь к ногтю!

Господину Рафаэлю последнее замечание показалось очень важным. Он на цыпочках отошел от спальни на безопасное расстояние и продолжил свои занятия в сфере услуг. Однако секрет на будущее припас.

Когда на днях он услышал от Клавдии об убийстве в школе и пропаже Поленко, то сразу подумал, что директор весьма конкретен в осуществлении задуманного. Более эффективного способа прижимать к ногтю Рафаэль не знал. А когда Катанин рассказал ему о зигзагах следствия, в голове у мага вдруг огненными буквами вспыхнуло имя знаменитой партийной начальницы. Тропа развязанной Леонидом Серафимовичем войны могла вести только к ней.

Виталий внимательно выслушал друга Петю, взял его в охапку и помчался к начальству. Там, оставив колдуна сотрудникам для составления протокола, опергруппа в усиленном составе выехала за город, по направлению к благородному дому Бериных-Валорских. По телефону был выловлен сынок великой четы: химику, нюхавшему в тот момент цветочки в собственной оранжерее, без обиняков сказали:

– Назар Никонович, у вас там ничего не случилось? Особенно с вашей мамой?

Вопрос был задан таким голосом, что молодой человек выронил тяпку прямо на редчайший вид Fittonia albivenis и помчался к дому. Вернее, сначала к машине, потому как дом находился в добрых десяти километрах от его садика. Пока взволнованный Назар запускал свой супернавороченный электрокар, милиция успела доехать, пройти несколько уровней охраны и срезаться на последнем КПП, где их попросили назвать пароль. Сотрудникам показалось недосуг запрашивать информацию у Центра и они приняли единственно правильное решение – идти в обход. Так и нашелся в трехстах метрах от ворот свежий и четкий подкоп под забор с колючей проволокой. Тут же проведя следственный эксперимент, бригада нырнула в лаз и выбиралась на поверхность на территории имения.

– Без дактилоскопии видно, что подкоп не бобры копали! – заметил эксперт и убежденно добавил. – Видна рука Поленко. Видите у туннеля уклон вправо? Он и битой направо бил. Возможно, у преступника астигматизм.

– Да у него вообще много искривлений, – согласился Катанин. – Кстати, а что там было написано на бите? Ему же 55 еще не исполнялось. Или это он заранее празднует, не дожить боится?

Эксперт прыснул:

– Боятся его родные и близкие, но другого. Бита от сослуживцев. Поздравляют с наступающим отпуском. 55 дней чистого неба нас ждут, говорят. А ты, мол, Поленко, не торопись назад. Короче, точно его бита, подарочная.

– А-а, – озадаченно протянул молоденький милиционер, – зачем же он ее бросил тогда? Прямая улика.

Следователь снисходительно улыбнулся и пояснил новичку:

– Элементарно. Надпись он еще раньше пытался закрасить, она ему, видать, не понравилась. Прямо в подъезде, на месте преступления, Поленко по-быстрому нацарапал на краске что-то вроде "принадлежит инженерам ангара г. Североморск-130". Но предусмотрительные коллеги нанесли настоящую дарственную надпись прямо на дерево, а потом покрыли все слоем качественного яхтенного лака. Это на века. Краска уже потрескалась, кое-что слетело от удара по Афонькину, а Иван Вешенка, – и следователь показал на эксперта, – очистил текст окончательно.

Кроме того, директор был уверен, что на бите остались только отпечатки инженеров, собственные-то он тщательно вытер. Только забыл, что неоднократно хватал биту до этого, его пальчики отлично видны на цифрах "55". Леонид Серафимович – мошенник со стажем, но ни разу не был привлечен к ответственности, а это расхолаживает. Привык к полной безнаказанности и заходил все дальше, так сказать, нащупывал новые рубежи дозволенного своими преступными руками! И только наша доблестная милиция…

– Тише вы! – вдруг невежливо перебил следователя эксперт. – Хронику с моральным аспектом прокурор будет на суде излагать. Сходите, если доживете. Посмотрите лучше, какие здесь милые собачки!

Опергруппа застыла и в полном составе закрыла глаза при виде местной фауны. Прямо на сотрудников клином заходили какие-то черные мохнатики величиной с теленка. С крейсерской скоростью они неслись в вихре чернозема, мотая вытянутыми мордами и вроде бы даже клацая зубами. Отступать было некуда и поздно. Зато сомнений в судьбе Поленко больше не имелось: его стоило по частям собирать в желудках этого страшного зверья. Когда до столкновения оставались считанные секунды, новичок вдруг радостно прочирикал:

– Ой, здорово! Карликовые лошадки! Я про них читал.

Табунчик пронесся мимо, а следователь недовольно вывернулся из сплотившейся перед лицом опасности группы.

– И я читал, Балахонов! Все читали. И видели сто раз. Что вы здесь панику развели? Прикрывай вас каждую вылазку. Детский цирк! – и он, положив руки в карманы, зашагал по полю в сторону видневшегося вдалеке огромного дома.

Катанин повернулся к эксперту и тоже рявкнул:

– Ну, вы даете! Понятное дело, мы на ипподроме – вон, следы копыт кругом. А еще знаток-исследователь! – ему было явно не по себе за малодушие. Эксперт только виновато развел руками и, прыгая по кочкам, отправился вслед начальству.

Через полчаса изумленные оперативники стояли, как им показалось, перед парадным входом главного дома. Весело горели в закатном солнце венецианские витражи стрельчатых окон, под небом реяло легкое кружево контрфорсов, а стены лучились мягким светом украшавших их опалов. По обе стороны белоснежной лестницы возлежали мраморные львы, чей почтенный возраст выдавали только изящество и плавность линий – теперь так не делают. Два пролета гладких ступеней вели к украшенному витым золотом порталу над массивными дубовыми дверьми, тоже наверняка не из Икеи. Прежде, чем позвонить в хитро запрятанный в лепнину звонок, следователь даже отер руки – грешно трогать просто так памятники архитектуры и искусства. Изнутри отозвался мощный звук гонга, и через минуту в створке отворилось маленькое окошечко. Видимо, хозяева дома не любили светской жизни.

– Кто? – раздалось из-за ажурной решетки.

– Милиция, – честно ответил Катанин.

– У нас своя есть. Справляются, – отрезали на той стороне и собрались уже закрываться, когда следователь быстро-быстро заговорил:

– Вопрос жизни и смерти! Причем вашей хозяйки! К вам пробрался посторонний и…

Дверь заскрежетала засовом, потом зацокали замки и замочки поменьше, что-то пневматическое выпустило воздух и снова его набрало, потом замигали невидимые до этого лампочки у входа и, наконец, механический женский голос зашелестел: «Ждите полного открывания». Двери плавно разъехались и в образовавшемся проеме оперативники увидели крохотную комнатушку с решетчатой стеной.

– Удостоверения приготовьте, – человек внутри все еще сохранял бдительность. Посмотрев на озадаченных милиционеров, явно смущенных габаритами помещения, он вдруг добродушно улыбнулся и сказал: – Что вы головами крутите? Это у нас гараж и сторожка. Вы с тылов зашли, всю красоту пропустили.

Катанин понимающе закивал головой и вспомнил сцену из поучительного фильма "17 мгновений весны". Там главный герой ничему не удивлялся, поэтому все хорошо закончилось. Ему, Виталию, хотелось бы стать таким же хладнокровным.