Девушка в темной реке

Шнур у Энджи провис, и она выбрала слабину, как ее учили. Здесь мелководье, отчетливо видны покрытые слизью камни на дне. Над камнями чуть заметно колебался целый косяк погибшего лосося. Вес черепов удерживал мертвых рыб на месте, рылом против течения, а течение колыхало скелеты туда-сюда, создавая впечатление, будто косяк по-прежнему плывет. Рыбы-зомби, думала Энджи, обреченные вечно стремиться против течения, пока река смывает с костей ошметки гниющей плоти. Или пока их не выхватят из воды лысые орлы, медведи или волки, которые по ночам иногда выходят к реке.

Это ежегодный ритуал, когда миллионы особей кеты, лосося, чавычи и кижуча в Тихом океане вдруг распознают пресную воду своей родной реки, устремляются к ней и упорно поднимаются против течения, к истокам, а бурное течение беспощадно бьет их об острые камни. Все ради нереста, ради оплодотворения икры. А дав начало новому циклу, рыбы умирают.

Правда, Энджи с Мэддоксом удили не отнерестившегося лосося – их интересовала сильная серебристая форель. Энджи с трудом заставляла себя не замечать раздувшихся дохлых рыб, колыхавшихся под лодкой: смрад гниения чувствовался даже на высоких обрывистых берегах. Этот рыбий круговорот жизни и смерти заставлял задуматься о скоротечности бытия, о стремлении идти против течения жизни лишь затем, чтобы произвести потомство и умереть. Все это не давало забыть вопрос Мэддокса, на который у Энджи не было ответа.

«Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей?»

Она резко, рывками начала сматывать шнур на катушку.

– Все в порядке? – спросил Мэддокс.

– В полном, – отмахнулась Паллорино, поднимаясь на ноги, отчего лодка качнулась, и снова забросила крючок. – Но если будет следующий раз, лучше выбрать место потеплее.

– Ну что ты, здесь так здорово! Признайся, ведь тебе понравилось!

– Здоровее некуда. – Избегая взгляда Мэддокса, Энджи пристально всматривалась во второй катер их дрифт-пати: у руля сидел проводник Хью Кармана?, а его клиенты, пожилые супруги из Далласа, удили с азартом тинейджеров.

За четыре дня старики, разменявшие восьмой десяток, словно решили взять от жизни все, выжать до последней капли отпущенный им срок. И снова Паллорино задумалась: а есть ли смысл в попытках надышаться перед тем, как сыграть в ящик, ведь для мертвых воспоминания ничего не значат. Энджи видела, как Мэддокс наблюдает за стариками, и по его лицу догадывалась – он завидует этой паре и мечтает, чтобы они с Энджи тоже вместе старились, и развлекались, и занимались бы сексом в палатке до самого последнего дня, наверстывая упущенное: Мэддокс – время, потраченное на первый неудачный брак, Паллорино – свое драматическое прошлое.

Однако ей старики-супруги казались просто жалкими, испугавшимися забрезжившей впереди финишной черты, да и в отношениях с Мэддоксом она тоже не была уверена на сто процентов. По-настоящему ей сейчас хотелось только одного: вернуться в город и дотерпеть до получения лицензии частного детектива. Когда у нее будет необходимый стаж, она сможет открыть собственное агентство. Хватит с нее работать на всяких идиотов. Паллорино страшно хотелось самой руководить и принимать решения, вести собственные расследования, а до тех пор все остальное казалось досадной потерей времени.

День незаметно померк, по воде протянулись длинные тени. От этого дохлая рыба у дна точно ожила, став еще более жутковатой. Начал накрапывать дождь. Энджи с вожделением думала о горячем душе и ужине в ложе. Нормальная кровать после трех суток ночевки в палатке – вот бы побыстрее! Завтра утром они с Мэддоксом возвращаются в Викторию.

– Пора сворачиваться, – сказала Клэр, натянув капюшон. – Выбираем ле?сочки… – Она достала радиопередатчик и нажала кнопку: – Клэр вызывает Рекса, Клэр вызывает Рекса!

В передатчике затрещало.

– Рекс слушает. Говори, Клэр.

– Мы возвращаемся. Во сколько будет вездеход с прицепом?

– Уже почти подъехал.

– Отлично, – весело сказала Клэр, – а то темнеет быстро. Ну, ждите нас там.

– Вас понял. Отбой.

Клэр помахала соседнему катеру.

– Хью! – Голос пронесся над водой. Клэр энергично покрутила рукой в воздухе: – Сворачиваемся! Вездеход почти подъехал!

Хью показал оба больших пальца. Старички-клиенты начали сматывать удочки.

Мотор кашлянул, выпустив клуб сизого дыма, и заурчал. Но когда Клэр разворачивала лодку, Энджи заметила на берегу движение. Напрягая глаза, она всмотрелась в плотную массу деревьев, гадая, что там может двигаться в сумерках и тумане. Кажется, какой-то человек бешено жестикулировал, бегая у кромки воды. Рядом с ним на поводке метался маленький пес. И собака, и хозяин были в ярко-оранжевых охотничьих жилетах.

– Стойте! – крикнула Энджи проводнице, перекрывая шум мотора, и вскинула руку, чтобы Клэр остановила катер. – Кто это?

Клэр выключила мотор, и на реке снова стало тихо. До них донеслись крики:

– Помогите! Сюда! Мне нужна помощь! Телефон не ловит!

Клэр проворно нажала кнопку на радиопередатчике:

– Хью, ты слушаешь? Хью!

– Хью слушает. Что случилось, Клэр?

– На противоположном берегу человек зовет на помощь. Мы свернем туда.

– Понял тебя. Я отвезу клиентов на пристань. Скажешь, если я понадоблюсь.

Клэр снова завела мотор.

– Держитесь! – велела она Энджи и Мэддоксу и до отказа подала сектор газа. Нос лодки приподнялся над водой, и они стрелой понеслись через Наамиш, оставляя за собой прозрачный расходящийся след.

У берега Клэр сбросила скорость. Немолодой мужчина, переваливаясь, торопливо спускался к воде, таща за собой пса на поводке. На ремне через грудь у него колыхалась увесистая сумка. Когда лодка мягко ткнулась носом в галечный берег, человек вошел в воду и схватился за кромку борта, тяжело дыша. На вид ему было хорошо за шестьдесят – солидное брюшко, седые усы и обветренное лицо, красное от холода или многолетних возлияний. Или того и другого.

– Бадж? – удивилась Клэр, приподнимая мотор из воды, чтобы лопасти не задели близкое дно. – Что стряслось?

– Я… Я… – Он зашелся натужным кашлем курильщика. Отпустив борт, старик согнулся, упираясь руками в колени, хрипя и силясь отдышаться.

Мэддокс спрыгнул с катера, подняв брызги. Энджи последовала за ним, зная, что не промокнет в комбинезоне и сапогах. Подойдя по мелководью, она тронула незнакомца за плечо:

– Вы в порядке, сэр?

Он поднял руку, показывая, что да, и откашлялся. Выпрямившись, он постучал себя в грудь кулаком и утер выступившие слезы.

– Чертовы сигареты… На этой стороне нет сигнала, но я увидел на лодке логотип лоджа «Хищник». У вас же есть радио, значит, вы можете связаться с Порт-Феррисом. Вызывайте копов! Я… Я… – Он снова закашлялся.

– Отдышитесь, сэр, не спешите, – попросила Энджи.

Бадж кивнул и, свистя боками, медленно втянул воздух и осторожно распрямился.

– Я труп нашел! В смысле скелет.

Глава 3

Энджи шла замыкающей, когда незадачливый грибник, отрекомендовавшийся Джимом Харгривсом по прозвищу Бадж, повел их цепочкой в темнеющий лес. Они шли с включенными поисковыми фонарями, захваченными из лодки, и светящиеся ореолы, отражаясь от плотного тумана, заставляли тени метаться, вырастать, а затем исчезать. Пойнтер Такер изо всех сил тянул поводок. Навстречу попадались чудовищные, каких-то первобытных размеров папоротники, и всюду слышался гулкий перестук капель, срывавшихся со сплошных смыкающихся крон исполинских деревьев.

Издали послышался протяжный звук, и все замерли, даже Такер притих.

Далекий вой становился все тоньше и выше и наконец оборвался коротким частым тявканьем, эхом отозвавшимся среди заснеженных гор.

– Волки, – прошептала Клэр. – Совсем осмелели, каждую осень все ближе к лоджу подходят.

У Энджи мурашки побежали по спине от некстати пробудившегося воспоминания детства: на минуту она будто снова оказалась в густом лесу, где ее биологический отец держал их с сестрой узницами; после расправы в живых осталась только Энджи. На том острове тоже жили волки, по ночам их вой проникал через зарешеченное окошко под потолком… В ней шевельнулся страх – давняя подсознательная реакция никуда не делась. Паллорино сжала кулаки, силясь вернуть самообладание, остаться в настоящем и не переноситься в прошлое. Посттравматический стресс – пренеприятнейшая штука: он поднимает свою змеиную голову и жалит, когда этого меньше всего ожидаешь.

Волки притихли, и Такер, приободрившись, снова начал рваться с поводка к человеческим останкам. Но когда группа вновь двинулась вперед, Паллорино почувствовала, что ее настроение изменилось. Мокрая ветка хлестнула ее по лицу, и Энджи сильно вздрогнула.