Избери жизнь

Захохотали оба, да и умчались на мотоцикле своём с Олежкой моим родненьким, неизвестно куда…

И Ксенья Романовна зарыдала. Вера кинулась её успокаивать:

– Ну, пожалуйста, не надо, вам нельзя волноваться! Если и вправду Олег нашёлся, вам надо крепиться, вы ему нужны. А если разболеетесь, что тогда делать?

Старушка изо всех сил старалась взять себя в руки.

– Доползла я до дороги, и сознание потеряла. Нашли меня добрые люди, сказали: нечего в город идти, разрушено там всё. Мне всё равно было: жить, или умирать, всех потеряла. В деревне меня приютила одна семья хорошая. Потом попала в «Орлик». Ну, скриплю потихоньку, совсем надежду оставила Олежку найти. А тут ты…

В «Малое стадо» добрались ещё засветло и сразу направились в больницу. Юзера там не оказалось – Аня повела его на прогулку, хотя тот и не хотел никуда идти без Веры. Ангелина Степановна осмотрела старушку, дала какие-то лекарства и уложила немного отдохнуть, хотя та сопротивлялась и требовала, чтобы скорее привели её внука.

Не прошло и полчаса, как вдруг раздался какой-то шум, и послышались голоса. Ксенья Романовна села на постели, а Вера вскочила.

В комнату ворвался Юзер. Никого кроме Веры он не заметил.

– Почему тебя так долго не было? Я скучал, где ты была?

И вдруг Юзер услышал какой-то звук. То ли всхлип, то ли стон. Он обернулся и увидел сидящую на кровати старую женщину, которая силилась приподняться и что-то произнести.

У Юзера, как ему показалось, остановились сердце и дыхание: это была она! Она! Женщина из его снов! Такая родная, совершенно реальная, только гораздо старее, чем он представлял.

У Юзера подкосились ноги. Он упал на колени, уткнулся лицом в подол женщины и повторял только одно слово:

– Бабушка, бабушка, бабушка…

Наконец, он поднял голову и закричал:

– Это! Моя! Бабушка! Вот она! На самом деле, а не дефект личности! А они говорили – нет никакой бабушки, ты Системой синтезирован! Они врали, врали!

Вера с изумлением смотрела на обычно малоразговорчивого и неэмоционального, замкнутого в себе юношу.

А он продолжал кричать:

– Бабушка, смотри – это Вера! Меня Система выбросила и сжечь хотела, а она меня спасла!

– Знаю, мой родной, она мне рассказывала. Век я перед ней в неоплатном долгу!

– Да что вы, – смутилась Вера. – Я сама очень рада, что всё так хорошо закончилось…

– Вера, – продолжал кричать Юзер, мешая русские и английские слова, – это моя бабушка, понимаешь? Значит, я – настоящий! И у меня есть имя! Меня зовут Олежка!

– Я же тебя спрашивала, знакомо ли тебе имя Олег, ты сказал – нет, – напомнила Вера.

– А я и не Олег, а Олежка! – возразил Юзер.

– Это одно и то же, я тебе потом объясню, – начала было Вера.

– Все объяснения пока отложим, – строго сказала прибежавшая на крики Ангелина Степановна. – И бабушке, и внуку надо успокоиться и отдохнуть. Всех посторонних прошу выйти.

Посторонней была Вера и она удалилась за дверь, не взирая на протесты Юзера, который теперь стал Олегом.

38. Привыкание

Весть о том, что нашлась бабушка спасенного этой весной Юзера, облетела всё поселение мгновенно. Редко, очень редко удавалось спасти юзера. Ещё реже можно было выяснить, кем он был до того, как попал в юзерхауз. Но такого, чтобы удалось найти родню бывшего пленника Системы, никто не мог даже припомнить. Старожилы говорили, что в первые годы после Катастрофы это иногда случалось, но в последнее время о таком не только в «Малом стаде», но даже и в соседних поселениях слышать не приходилось.

Кажется, все жители поселения устремились к больнице. Здесь, разумеется были и те, кто знал Юзера-Олега довольно хорошо, например Славик и Ахмед, и те, кто познакомились с ним, когда тот посещал с Верой места, где они работали, и те, кто просто здоровался с ним на улице. Все были одинаково рады, все хотели поздравить Олега и его бабушку.

Ангелина Степановна вышла на крыльцо и поблагодарила собравшихся, но попросила не тревожить сегодня, а может быть и ещё пару дней бабушку и внука.

– В пожилом возрасте нелегко переживать такие потрясения, пусть и приятные, – пояснила врач.

Народ стал, было, расходиться, но в это время Юзер-Олег, услышав гул человеческих голосов, выглянул в окно и увидел толпу.

– Что это они, а? – поинтересовался он у Ани.

– Радуются за тебя и твою бабушку и пришли тебя поздравить.

– Бабушка, давай выйдем к ним, – неожиданно предложил Олег. – Пусть все видят, что ты настоящая и я настоящий!

– Конечно, мой хороший, – с трудом встала на ноги Ксенья Романовна. Аня подскочила к ней, чтобы старушка опёрлась о её руку.

Они появились на крыльце больницы, и прежде чем Ангелина Степановна успела выразить свой протест, толпа закричала:

– Ура! Поздравляем! – и зааплодировала.

Юзер-Олег немного испугался: он не привык к такому проявлению чувств. Но потом взял себя в руки, и решил, что должен сказать собравшимся самое важное.

– Это – моя бабушка! Вера её нашла! Бабушка – настоящая! И я – настоящий! И меня зовут не Юзер, а Олежка, Олег – это одно и то же!

Самые важные слова были произнесены и встречены новым взрывом ликования толпы. А Ксенья Романовна только и смогла всем сказать:

– Спасибо, мои хорошие!

В этот момент инициативу перехватила Ангелина Степановна и строго повторила, что на сегодня и бабушка, и внук получили достаточно сильных эмоций, и для них сейчас важнее всего отдых и тишина.

Но Олег уже заметил стоящую неподалёку Веру и решительно заявил, что он не будет отдыхать и успокаиваться, если Вера не пойдёт вместе с ними.

– Хорошо, – пошла на уступку Ангелина Степановна, – но при условии, что всё будет тихо и спокойно.

Вечер прошёл, действительно, мирно и тихо.

Валя приготовила праздничный ужин. Всё было, по обыкновению, очень вкусно, но никто почти не замечал, что кладёт себе в рот. Бабушка не спускала глаз с Олега. Она никак не могла осознать, что вот этот взрослый молодой человек, очень похожий на её зятя, это тот самый её любимый внучек Олежка, утраченный почти двадцать лет назад. Конечно, умом она понимала, что за прошедшее время ребёнок стал взрослым, но её сердце никак не могло осознать эти изменения, увидеть во взрослом Олеге своего малыша Олежку. Это было нелегко. Утраченных лет и всего, что прошло, вернуть невозможно.

Олег же смотрел то на бабушку, то на Веру. В его сознании тоже бушевала буря. Воспоминания детства, смутные и обрывочные, так и рвались наружу, сбрасывая пелену забвения, под которой они были погребены столько лет. Самым главным для Олега было даже не обретение бабушки, а то, что с него свалился гнёт мыслей о своей неполноценности, о «дефекте личности». Он теперь был твёрдо уверен, что Система, которую он почитал, уважал, которой он был предан (и ею же был приговорён к уничтожению!), на самом деле обманывала его и разрушала его душу. И он чувствовал, что обретение бабушки устранило то отчуждение, ту преграду, которая стояла между ним и жителями поселения, даже между ним и Верой. Он уже не ощущал себя чужим, иным, он знал, что отныне он – один из них. И это его радовало.

Последующие дни оказались насыщены самыми разными событиями.

Вопреки опасениям, здоровье Ксеньи Романовны не только не пострадало от пережитого потрясения, но даже несколько улучшилось. Кровяное давление почти нормализовалось, сердце не беспокоило, и даже ноги стали болеть меньше. Она, казалось, сбросила с плеч с десяток лет. Вот что значат положительные эмоции!