Накануне эры Водолея. Книга 1

– Все видели? Не спутайте с сорняками. Если сомневаетесь, спросите у меня или у наших товарищей.

Совхозные товарищи, лежа в кустах неподалеку, с нисхождением поглядывали на «никчемную интеллигенцию», не имеющую понятия, как выглядит морковкина ботва.

– Ваша норма отсюда – во-он до тех кустов!

Все с тоской посмотрели в указанном направлении. Цель казалась столь же недостижимо далекой, как горизонт.

– Ничего-ничего, я вам помогу, – приободрила Зиночка приунывших сотрудников и ловко принялась за дело: быстро-быстро выдергивала сочные сорняки, оставляя хиловатые хвостики благородного растения.

Горожане нехотя взялись за работу, но потихоньку втянулись. Где перекурили, где похохмили…

Местные колхозники, уже датые, несмотря на раннее время, покрикивали:

– Эй, эрудиты! Давай не ленись, мать вашу! Чего встали!

Чтобы не очень надоедали, скинулись аборигенам на пиво – тех как ветром сдуло. В общем-то, никто ни на кого не обижался – понимали, что все они – невольные участники неведомо кем и для чего затеянной игры. Не надо было иметь большого ума, чтобы посчитать стоимость морковки, на прополке которой работали не только лаборанты и мэнээсовцы, но и профессора.

Разумеется, ни профессора, ни пожилые или болезненные сотрудники в поле не работали. Самым важным делом было отметиться в списке – количество работающих должно строго соответствовать разнарядке. Считали по головам: сначала в городе, потом на месте, а уж кто явится на самом деле – не столь важно. Вместо них приходили дети, внуки, аспиранты… Все это принималось как должное и никогда не обсуждалось. И не потому, что боялись. Просто не хотелось говорить об очевидной глупости и портить отношения с институтской администрацией. И вообще, если «наверху» решили, что каждый сотрудник, не занятый в сфере производства, должен отработать на стройках народного хозяйства энное количество времени, – пожалуйста. В конце концов, «там» сидят люди неглупые, и возможно, во всем этом безобразии есть некий высший, непонятный простым смертным, смысл.

Иногда, вопреки негласным правилам, кто-нибудь из стариков являлся собственной персоной. Можно было только догадываться, для чего они это делали: скорее всего, это была демонстрация солидарности, молчаливый протест против очевидного маразма.

Сегодня был как раз такой исключительный случай. Их трудовой десант возглавлял профессор Георгий Владимирович Санорский, учёный с мировым именем, – он осуществлял общее руководство. Зиночка хоть и видела его впервые, сразу выделила его из всех. Хватким, крестьянским своим умом смекнула: это тебе не просто какой-нибудь интеллигентишка. Говорила с ним уважительно, но старалась держаться подальше. Зиночка не любила, когда чего-нибудь не понимала, а дядьку этого она не понимала, потому побаивалась. Осторожно поглядывая на высокого, худощавого мужика, расхаживающего между грядками, думала: «Что за сила в этом старике? Да и стариком-то его грех назвать. Вроде и одет, как чучело: курточка – без слёз не взглянешь, шляпа дурацкая, ботинки – на помойке лучше лежат… А всё одно, сразу видно – основательный, коренной, настоящий мужик идёт, не то, что эти. Таким не покомандуешь…»

Зинаида чувствовала всеми фибрами души, что было что-то очень неправильное, даже политически вредное в том, что такой человек проводит своё рабочее время здесь, на грядках с морковкой. Но кому об этом скажешь? И самой лучше не думать о том, что всё равно не понять.

Взглянув на ручные часы, Зиночка облегченно вздохнула: полдень!

– Ну всё, пришло время обеда, отдыхайте! – громко заявила она.

Все знали, что на поле они больше не вернутся, по крайней мере, сегодня. Какая работа после обеда? Да и колхозники отлично понимали:

больше четырех часов на солнце, да с непривычки, не поработаешь.

Сотрудники мыли руки, поливая друг другу водой из бутылок, и подтягивались к «столу». Из сумок извлекались многочисленные пакеты, пакетики и свёртки с бутербродами, яблочками, булками, термосы с чаем и кофе, ну и разумеется, разнокалиберные бутылки с различным содержимым.

Первый тост произнёс Сергей Васильевич, признанный тамада:

– Я хочу выразить благодарность нашему руководству, предоставившему нам прекрасную возможность встретиться вот так, вне формальной обстановки, подышать воздухом, пообщаться, – он осторожно взглянул на Санорского. Тот жевал бутерброд и смотрел куда-то в сторону: он столько раз поднимал вопрос об этой «счастливой возможности» в ректорате, что толку?

Коллеги, поддержав тост бодрыми выкриками, с удовольствием выпили и разом заговорили.

– А вы напрасно иронизируете, коллеги, – обратился Сергей Васильевич к сидящим рядом молодым людям, явно не испытывающим благодарность к руководству. – Вспомните сакраментальную фразу: «Учёный – это человек, удовлетворяющий свое любопытство за счёт государства». За счёт государства, – повторил он, многозначительно подняв палец. – И кому-кому, а нам грех жаловаться, что мы обделены его заботой. Оборудование у нас на уровне мировых стандартов.

– Вот, кстати, – оживился профессор, – завтра к нам приедут представители фирмы из Швеции. Прошу встретить их достойно. – Ну, это уж как водится, – потёр руки Леонид Матвеевич. – Культурная программа и прочее…

– Вот с «прочим» прошу поосторожнее, – охладил его энтузиазм Георгий Владимирович. – В прошлый раз так уходили немцев – бедняги, рады были, что живыми остались.

– Зато какие отзывы из фирмы! Обещали скоро ещё приехать, предлагают реактивы на льготных условиях, – весело оправдывался Леонид Матвеевич.

– Сказано, надо поаккуратней! – вмешался парторг, Сергей Васильевич. – Одно дело – гэдээровские немцы – почти наши люди, а другое – шведы. Капстрана, понимать надо!

Вскоре за первым тостом последовал второй, традиционно – за женщин. Потом были тосты за науку, за мир… Позже особо крепкие товарищи пили уже просто так, без всяких тостов. За хорошим столом, да за дружеской беседой время пролетело быстро.

– Скоро подадут автобус, – Алёша толкнул в бок своего друга. Тот что-то нашёптывал на ухо Светлане.

– Что, автобус? – обернулся Пётр. – Да мы пойдём пешком, здесь до электрички всего-то километров пять-шесть. Прогуляемся, подышим воздухом…

– Ну-ну, в добрый час, – улыбнулся Алексей и, кивнув головой в сторону миниатюрной девушки, тихо добавил: – Помни, что нам говорили старшие товарищи. Побереги себя!

– Будь спок, старенький! До встречи!

Желающих пройтись пешком нашлось немало среди молодняка, поэтому сидячих мест в автобусе хватило всем. Всю дорогу назад пели, балагурили… И не заметили, как приехали в город. Тепло распрощавшись с коллегами, Алексей с Борисом направились к своей автобусной остановке – жили они в одном районе, неподалёку друг от друга.

– Ты что же это, домой?

– Да, – обречённо махнул рукой Борька. – Сил уже нет по бабам таскаться, так можно и ноги протянуть! А тут ещё эта «прекрасная возможность» поработать в колхозе!

– Чёрт его знает, а может, действительно, в этой идее что-то есть. Во всяком случае, объединяющее начало налицо. И вообще… Хоть что-то мы сделали на этом поле, помогли колхозу, – размышлял вслух Лёша.

– А почему же во всем мире крестьяне, фермеры справляются со своей работой, кормят не только свою страну, но и экспортируют продукцию? Да ещё какая конкуренция за рынки сбыта! – отрубил приятель.

– О чём только думают наши экономисты, чем занимаются?

– Да им, наверное, тоже некогда заниматься своим делом! Маются где-нибудь на овощной базе или на стройке.

Алексей не мог не признать резонность Борькиных возражений. Ему почему-то стало стыдно и за тех, кто всё это придумал, и за тех, кто, боясь испортить карьеру, участвует в этом фарсе, за себя… Встряхнув головой, решил больше не думать на эту тему. Мало у него своих проблем, что ли? Сроки с диссером поджимают – вот это серьёзно! – Так когда, говоришь, должна подойти новая партия мышей?

– Дня через три-четыре, – удивлённо взглянул на него Борис, – но если надо срочно, дам тебе десятка два своих, вернее, твоих «блэков», для моих экспериментов они уже великоваты.

– Вот и ладушки!

Глава 5

Елена уже с четверть часа стояла перед почти законченной картиной. Безусловно, с профессиональной точки зрения придраться не к чему, вполне зрелая работа. И всё же, что-то в ней не устраивало. Взяла в руки набросок с натуры. Да, здесь всё на месте – очарование первого весеннего дня в Подмосковье, мягкий, рассеянный свет с неба, трепет оголившихся веточек деревьев, трогательная хрупкость первоцветов. Кажется, от маленького картона исходит аромат талого снега, просыпающейся земли, хвои. Ничего этого на большом холсте нет. Но почему?! В точности сохранена композиция, все пропорции соблюдены, цветовая гамма – один к одному. Чего тут не хватает?

Настроения, быть может?

А как же опыт учителей? Они не уставали повторять, что настоящий профессионал не должен зависеть от сиюминутных настроений. Заказали тебе работу – извольте выдать её качественно и в срок, иначе с тобой никто не будет иметь дело. Преподавателям своим Лена доверяла. Искренне уважала, любила, восхищалась ими. Конечно, она, вместе с другими студентами, подшучивала над ретроградными взглядами стариков на некоторые вещи. Но мастерства их никто не оспаривал, с мнением учителей считались.

– Вам, милочка, – обратилась она менторским тоном к своему отражению в зеркале, – просто-напросто не хватает мастерства. Да-с… Вы – просто лентяйка! Работает, видите ли, когда ей захочется, когда «стих найдёт».

Лена укоризненно покачала головой, машинально отметив, что ей очень идет строгое выражение лица.

– Так и запишем: лентяйка и бездарь…

Вздохнув, нанесла несколько последних мазков и решительно кинула кисточку в банку с растворителем. Посмотрела на часы: о!.. Быстренько собралась. Вынув одну заколку из пучка волос, нетерпеливо помотала головой. Оставшиеся шпильки, звеня, посыпались на пол, высвободившиеся волосы непослушными длинными прядями закрыли пол-лица. Лена слегка провела по ним расческой, туго перевязала короткой тесьмой.

– Алёна, звонок! Встречай жениха!