Бабье лето любимой жены

– Думаешь, мне так просто ответить на все вопросы?

– У тебя было время над ними подумать.

– Я и думал. Только придумать ничего не смог, – вымученно ответил он, опустив голову.

– Она ждет от тебя ребенка? – с замирающим сердцем спросила Лиза.

– С чего ты взяла? – с недоумением спросил он.

– С ее слов, – изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, ответила Лиза.

– Нет, – лаконично ответил он, но легче от этого не стало.

– Ты собираешься и дальше с ней,… – Лиза лихорадочно подыскивала нужное слово, – встречаться?

– Ты хочешь, чтобы я солгал? – спросил он, посмотрев на жену измученным опустошенным взглядом.

Не в силах вымолвить ни слова, Лиза отрицательно покачала головой.

– Тогда не требуй от меня ответа. Немедленно, во всяком случае. Ладно, поехали. Сережа, наверное, заждался, – сказал Вадим, заводя двигатель, но трогаться с места не спешил. – Мне жаль, что у нас все так получилось, – добавил он с искренним раскаянием, – я понимаю, как виноват перед тобой.

Больше никто из них не проронил ни слова.

Не дождавшись родителей, уставший с дороги Сережа уснул на заправленной постели. Лиза осторожно укрыла его пледом.

Вадим молча пошел спать, а она, не решаясь лечь с ним, долго сидела у экрана телевизора, блуждая неизвестно где отрешенным взглядом.

4нет сердца? се твои вопросы? или слезы

е слово

смыслании. озил духом. к любила. ми щелкнула.

Тридцатилетняя Люся Короленко, в девичестве Скворцова – дамочка не робкого десятка, считала, что для достижения намеченной цели ей не хватало самой малости. Вместо того чтобы тащить по жизни вместе с мужем тяготы повседневной жизни, она должна была тащить самого мужа, как выражались ее подруги, интеллигента задрипанного.

Хоть таким его считали не всегда. Всего каких-нибудь пару лет назад он работал журналистом в одной из ведущих областных газет. И был там на хорошем счету.

Сам Юра прекрасно понимал цену своей писанины. Но, с другой стороны, он прекрасно понимал и то, что как ни крути, а по-другому здесь ничего не будет. Потому, что по-другому здесь не может быть никогда!

Как горько он ошибался… Почему горько? Наконец в стране заговорили! Не шептались, не поговаривали, как раньше, а на полную мощность на площадях и митингах, с трибун и просто во весь голос от чистого сердца.

И сотрудники Юры Короленко тоже все, как один, стали в первые ряды борцов за демократию. В отличие от собратьев по перу у него никак не получалось переформатироваться согласно запросам нового времени. Все его материалы на злобу дня пестрели избитыми фразами и затертыми лозунгами. Полагая, что отрешенность от мирской суеты поможет ему создать нечто стоящее, может, и гениальное, он опрометчиво решил «уйти со сцены».

Люся была не против, держа при себе мужа, скорее, для престижа. Она и замуж-то за него вышла по той же причине. Сама она недостатка в кавалерах не имела. Цепкая и смекалистая, она быстро сообразила, что деревенской девушке с неплохими задатками легче всего обратить на себя внимание интересных мужчин там, куда они, собственно, за этим и ходят. Жизнь ее рано уму-разуму научила. Лет четырнадцать ей было, когда вместе с деревенскими девчонками она стала зарабатывать. Соберут, когда грибов, когда ягод, и айда на «шоссейку», продавать. Иногда перепадала какая-никакая копейка. А не продадут, тоже не беда – самим пригодится. Чтобы продать удачнее, она стала хитрить – выходила на дорогу перед поворотом, откуда другим ее не видать было. От хитрости своей и пострадала. Оприходовал ее проезжий хмырь в придорожных кустах и, чтобы слезы почем зря не лила, в лифчик десяточку сунул. Поначалу она малость струхнула, но, пораскинув мозгами, решила лимон превратить в лимонад. От матери деньги прятала. Однажды похвасталась платьем новым, а мать возьми и отдай его Ленке, старшей сестре. Дескать, той не в чем на свиданку ходить, да еще ж и страшная в придачу. Поняла Люся, что в деревне своей, что с платьем этим, что без него, ловить ей нечего, и решила после восьмого класса «в область» податься, документы в педучилище подавать. Документы подала и за свои заработанные приоделась там же. Вернувшись домой, узелок с новой одеждой припрятала, а когда через месяц на экзамены ехала, в кустах в новое нарядилась, да там же старье свое оставила. Могла бы на автобусе поехать, но решила попытать удачу. К тому времени она уже поняла, чего от жизни мужикам надо, и быстро определяла, когда голосовать, а с кем лучше не связываться. И дождавшись-таки своего звездного часа, сыграла все как по нотам. Слезу пустила, пуговки верхние расстегнула (чтобы жалеть сподручнее было), и давай доверчиво так о своем жить-бытье рассказывать. Чисто сирота казанская. Чего ж не пожалеть девчоночку? А там оно как-то уже и само пошло. Только вот когда дошло до финиша, девчонка опять в слезы: «А-яй-яй! Дяденька, что ж вы наделали, как же мне теперь жить-быть дальше?» А сама на номерок машины поглядывает. Не обнаружив следов «взлома», дядька все же перепугался и предложил чисто по-отечески вину загладить. Год опекал ее взамен на ее «горячую благодарность», пока не подсунули ему по долгу службы опекать дружественную страну. А там она паспорт получила и работать пошла. Самое время было устраивать собственную жизнь. Теперь-то ей злачные места не возбранялись – девушка свободная, самостоятельная, ни в чем дурном не замечена. Пытаясь выделиться из толпы и подчеркнуть свое отдаленное сходство с легендарной Мэрилин Монро, она постоянно обесцвечивала и завивала волосы. Но вот незадача: будучи девушкой неглупой, Люся никак не могла понять, почему интересные мужчины, так приятно щекотавшие ее самолюбие, с легкостью клюя на ее броскую внешность, вскоре срывались с крючка. А молодые казались ей сплошь инфантильными. Понимая, что среди гуляющего контингента принца на белом коне ей не сыскать, Люся перепрофилировалась в «следопыты» и вскоре при не безвозмездной помощи подруги «случайно» сблизилась с вполне себе интеллигентным сверстником Юрой Короленко. Главным его козырем была однокомнатная квартира, которую оставила ему мать. Понимая, что надо ковать железо, пока горячо, Люся не стала дожидаться, пока на квартирку положат глаз вездесущие конкурентки и прикинулась беременной. Впрочем, новоиспеченный муж не особо-то и расстроился, узнав о несостоявшемся отцовстве. Поначалу оба не горели желанием заводить детей, а потом к такой жизни попривыкли. Работала Люся воспитателем в детском саду. Изо дня в день добросовестно выполняя программу-минимум, она тем не менее понимала, что для программы-максимум никакого ее терпения не хватит. Совершенно ж не перед кем выпендриться. К пресной жизни на работе добавилась такая же дома. Муж ее оказался, мягко говоря, никаким. Как его сраные статейки в газете. Вроде интеллигент… Ну и что? Вот сосед из квартиры напротив Вадим Главацкий тоже интеллигент. Инженером когда-то работал. А умудрился-таки соскочить вовремя. Бизнес свой замутил. Что ни говори – интеллигент интеллигенту рознь.

«Что ж, – решила Люся, вспомнив совет Карнеги, – придется снова делать лимонад самой, не то с таким лимоном сладкой жизни до смерти не видать». За неимением стартового капитала, начав с «шоколадно жевательного» бизнеса, Люся быстро перешла к « шмоточному». За полгода ее деятельности благосостояние семьи заметно улучшилось – и сами приоделись, и жилище свое облагородили на новый манер. Появилась возможность начать что-нибудь посолиднее, благо, выбор был огромным, и все это пользовалось спросом у изголодавшихся по красивой и яркой жизни людей, пока еще худо-бедно получавших зарплату. И осваивали челноки мировые просторы, прокладывая новые дороги на запад и на восток, дороги, по которым бесчисленными ручейками стекала в страну новая, неизведанная еще, такая манящая и многообещающая жизнь.

Все бы у Люси Короленко было хорошо, если бы не затянувшаяся проблема с мужем. Становиться торгашом муж наотрез отказался, гордо заявляя, что сумеет сам о себе позаботиться. Время шло, а заботиться и о нем, и о себе до сих пор приходилось Люсе. Пусть не интеллигент, ну хоть кто-нибудь, а то ведь пустое место! Окончательно убедившись, что муж ее лузер, удачно вписавшийся в отрезок безвозвратно ушедшего времени, Люся сама принялась его пристраивать. Знала она цену той поговорке, в которой по платью встречают, а по уму провожают. В жизни-то женщину больше по мужу встречали, по мужу и провожали. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, случайно встретившись со своим соседом Вадимом Главацким, Люся тотчас увидела в его лице решение своей проблемы.

Она и прежде не раз пыталась сблизиться с этим семейством. Женщине, как известно, это проще простого. Лишь бы язык был хорошо подвешен, здесь он ее первый друг и помощник. Это потом, когда сделает свое дело, он почему-то врагом становится. Причину зайти по-соседски найти нетрудно – что-то занять, о чем-то спросить. А там и товар свой по дешевке предложить. Верный путь к близкому знакомству. Но здесь Люсю постигла неудачка. Оказалось, что и сам товар, и его цены не очень-то волновали соседку. Мадам Главацкая, на ее взгляд, не обладала ни ослепительной внешностью, ни остротой ума. Единственным ее достоинством был ее муж. Вывернув неудачку наизнанку и потянув за потайные ниточки, Люся постепенно выудила нужную информацию.

В тот же вечер, явившись к соседям, она принялась рассуждать о трудностях нового времени, свалившихся на головы умных и интеллигентных людей, плавно подводя к тому, кто давно уже ей таковым не казался, а именно к своему мужу. В глазах мадам Главацкой зарделся огонек сочувствия, но господин Главацкий оказался непробиваемым. «Тот еще типчик…» – заметила про себя Люся. Вообще-то, если бы не его чрезмерная сдержанность, он был бы очень даже ничего. «Видно, весь его темперамент в мозги ушел», – думала она. Люся, женщина битая, сходу определив, что здесь, если и откусишь, так шиш выкусишь, не стала зря портить зубы. Поскольку вопрос трудоустройства собственного мужа был для Люси жизненно важным и, поняв, что намеками ничего не добьется, она взяла быка за рога. Как ни странно, это возымело эффект, и не потому, что бык оказался пугливым. Люся с удивлением обнаружила, что простота и искренность вызывали у соседа нормальную человеческую реакцию. Задав несколько ориентировочных вопросов, сосед пообещал по мере возможности помочь.

Прошел месяц, другой, но новостей от соседа не было. Люся к тому времени успела побывать в Турции и решила, что не зря наши люди терпят неудобства и стойко переносят все испытания. С такими темпами, определила она для себя, через годик можно и жилплощадь увеличить, да еще и обставить с шиком. Потому и не стала соседям лишний раз глаза мозолить.

Как-то осенним промозглым вечером, вернувшись домой, Люся заметила на столе початую бутылку коньяка. Стоически выслушав ее нападки в дармоедстве, муж ответил – дескать, угостились с соседом, обсуждая предстоящую работу. Опасаясь конфуза, неряшливая по натуре Люся стрельнула по комнате глазами и облегченно вздохнула.

Сейчас она напоминала Мэрилин Монро «базарного пошиба». Хоть лицо ее все еще сохраняло следы былой привлекательности, выглядела она огрубевшей. Не так растолстевшей, как грузной. Белокурые завитушки Люся обстригла, волосы ее заметно поредели.

– Так че насчет работы-то? – снимая промокшую обувь, спросила Люся.

– Ничего, – донесся из кухни голос ее мужа. – Борщ подогреть?

– Как – ничего? А че же он тогда приходил? – оставляя на полу мокрые следы, направилась она на кухню.

Муж как ни в чем не бывало молча возился у плиты.

– Тебя, что, каждый раз за язык тянуть? – рявкнула Люся, застыв в дверях с мрачным видом. – Да выключи ты этот борщ! Хоть бы поваром пошел, что ли…

– Снова поляну накрывали? – бросив быстрый взгляд на жену, спросил Юра. – Смотри, догуляешься. Скоро ни в одно платье не влезешь.

– Когда мне их надевать? Не с моим везением в платьях разгуливать. Ты мне зубы не заговаривай. Что за работа?

– Предложил на их депутата спичрайтером поработать.

– Что еще за хреновина? – насторожилась Люся.

– Будет народу втюхивать то, что я напишу.

– Ого, – округлила глаза Люся, – и ты согласился?

– Попробую, там видно будет, – без особого энтузиазма ответил Юра. – Сказал, если проявлю себя нормально, потом куда-нибудь пристроят.

– Потом – журавль в небе, – перебила Люся его мысли, – а я тебе синицу в руке предлагаю. Ездил бы лучше в Турцию. Или поговорил бы с Вадимом, пусть подскажет, как открыть что-нибудь свое, вроде его фирмы. Деньги у нас есть.

Юра грустно ухмыльнулся.

– Денег наших для этого как кот наплакал, и потом, в этом разбираться надо.

– Не святые горшки лепят, – с неимоверной быстротой поглощая бутерброды, настаивала Люся, – а деньги можно и в кредит взять. Мы их быстро отобьем.

– Кредит кредиту рознь, – все с той же ухмылкой покачал головой Юра, – тебе такие проценты выставят, что только их и будешь отрабатывать.

– Так и другим выставляют,… – недоуменно заморгала Люся.

– Бывают и беспроцентные, а бывают… и безвозвратные. Смотря, с какой целью берешь. Короче, везде свои люди нужны. А у нас с тобой таковых не имеется.

– Пессимист ты, – с кислым видом вздохнула Люся. – Люди и сами себе дорогу пробивают. Вот, Вадим из таких. И жена за ним как за стеной.