Бабье лето любимой жены

– А ты знаешь, кто у нее папаша? – Юра смерил жену ироничным взглядом. – Он в районе когда-то шишкой был, секретарем райкома.

– Так-то ведь был, – пожала она плечами. – Какой он теперь секретарь? Одно слово, пенсионер. Сейчас времена другие. Хоть поживем по-человечески.

– Папаша был, а связи-то остались. Связи, это тот же капитал, только правильно применить надо. Как считаешь, нонешние банкиры, они из каковских?

– Не умничай, – огрызнулась Люся. – Что же, все партийные так прямо в банкиры подались? Мало их на рынке торгует?

– Деревня,… – добродушно поддел ее Юра. – Думаешь, соседу нашему, зачем в политику лезть, своей работы мало? Или денег не хватает? Ему эти денежки удержать надо.

– Как это, интересно, он их удержит?

– Вот когда все прихватизируют, и народ снова с носом останется, тогда и поймешь, как.

– А тебе от этой агитации может быть польза?

– Да, – коротко кивнул Юра, – как от козла молока.

Люся смерила мужа раздраженным взглядом.

– И умный ты вроде… Видать, чересчур. Глупые все ищут, как бы заработать, а ты – как бы работу от себя отшить. И то тебе не так, и это, – Люся перевела взгляд на часы. – Надо бы сходить, человека поблагодарить. Как думаешь, не поздно?

– Нужна ему твоя благодарность, – выходя из кухни, бросил Юра.

Люся открыла холодильник. Достав оттуда банки с иностранными наклейками, она взялась перекладывать их в пакет.

– Возьми бутылку коньяка из бара, – не отрываясь от дела, сказала она, – ту, что подороже. Пусть знают, что и мы не хуже живем.

Юра с иронией наблюдал, как жена перед зеркалом пытается окутать себя ореолом столь уважаемой ею интеллигентности.

Через десять минут, коротко нажимая на кнопку звонка, подкрашенная и приодетая Люся уже стояла перед квартирой Главацких.

Открыли ей не сразу, хоть она слышала, что в квартире кто-то есть. Встретившись с непривычно жестким взглядом открывшего дверь Сережи, она малость оробела.

– Папа мама есть? – рыская взглядом по сторонам, улыбнулась Люся.

– Да, проходите, – игнорируя ее улыбку, сказал он и тотчас ушел к себе.

Вытягивая по-гусиному шею, Люся нерешительно вошла.

Из спальни выглянул Вадим.

– Здрасьте, – по-свойски продолжала Люся, топчась в передней. – Хозяйка дома?

– Здравствуй, Люся. Дома, – Вадим указал взглядом на гостиную.

– А это вам, – с заговорщицким видом Люся протянула соседу пакет.

– Что это? – опешил Вадим.

– Ну, как же, я ведь просила насчет работы,… – начала было Люся, но Вадим перебил ее:

– Не выдумывай, – поморщился он, и Люся поняла, что настаивать бесполезно.

Не найдя где пристроить злосчастный пакет, Люся заглянула в гостиную. Да тотчас и поняла, что сейчас никому из семьи Главацких нет дела ни до ее пакета, ни до ее проблем.

Сидя на диване и нервно теребя кончик скомканного носового платка, соседка тупо смотрела в одну точку. Медленно повернув голову, она перевела на Люсю затуманенный болью взгляд, словно не понимая, что той надо. Спохватившись, она жалко улыбнулась.

– Здравствуй, Люся, – тихо сказала она, – ты,… проходи, присаживайся.

Явно пытаясь скрыть покрасневшие глаза, соседка принялась разглаживать складки диванной накидки.

Видя, что ее визит не ко времени, Люся уж и не знала, как половчее откланяться.

– Пойду я, пожалуй, – тихо сказала она.

– А,… ты что-то хотела? – соседка снова вопросительно взглянула на Люсю.

Люся заметила, как та изменилась – осунулась и, казалось, подурнела.

Не успев сообразить с ответом, Люся услыхала за спиной голос Вадима:

– Сережа, я ухожу. Завтра я позвоню тебе.

Эти непонятные слова заставили ее повернуться. Открыв дверь, Вадим подхватил два больших дорожных чемодана. Кивнув ей на прощание, он молча переступил порог.

Переводя растерянный взгляд от одной к другому, Люся силилась хоть что-нибудь понять.

Лиза была как натянутая струна, в глазах ее отразился неподдельный ужас. Не в силах вымолвить ни слова, она смотрела вслед уходящему мужу.

Люся поняла, что в семье произошло не просто разногласие, а настоящий разрыв.

Но Лиза тотчас поспешила разубедить соседку:

– Вадим в командировку уезжает, – судорожно вздохнув, тихо сказала она.

Видно, в этой семье было не принято выносить сор из избы.

Люся часто закивала в ответ.

– Я как-нибудь в другой раз зайду, – ретируясь, сказала она и тотчас юркнула в дверной проем. Никто ее не окликнул, не остановил.

Оказавшись в своей квартире, Люся, наконец, вздохнула. Заметив зажатый в руке злосчастный этот пакет, она грустно ухмыльнулась.

– Чего так быстро? – донеслось из комнаты. – Обычно по часу сидишь, словно там медом намазано.

Удобно устроившись в постели, Юра смотрел телевизор.

– Не до посиделок там сегодня, – раздеваясь, вздохнула Люся, – что-то у них стряслось. Лиза говорит, муж в командировку уезжает.