Воля Провидения

– Вы же воевали друг с другом, – удивился Кэил.

– Она животное, – вмешалась Асфи, – и все ее последователи такие же. Дикие, неотесанные звери, бегающие по лесам и грызущие друг друга. Они никогда не придут к всеобщему счастью.

– Ну твои бестолковые, безвольные болванчики даже шага сами ступить не могут, к чему они-то придут? – злобно рассмеялась Тира.

– Воля и свобода выбора – это всего лишь иллюзии, – злобно прошипела Асфи. – Но тебе, очевидно, не хватает ума понять это. Все предрешено, и наличие у человека иллюзии свободы выбора сводится лишь к ограниченности его интеллекта. Например, как в твоем случае. Если учесть все факторы, влияющие на человека, то очевидно, что есть только один вариант развития событий и никакой свободы выбора не существует. Тебе хватает мозгов понять, что когда волна подхватывает человека и тянет за собой, то никакая свобода трепыхаться не поможет ему избежать этого, но не хватает мозгов уразуметь, что и мир в целом так же инвариантно тянет человека за собой. Моим последователям не нужна собственная воля, достаточно того, чтобы они следовали моей воле. Когда все люди станут последователями моего культа, наступит всеобщее счастье. Они будут счастливы, и для этого им не нужна никакая иллюзия свободы.

– Да-да-да, – наигранно согласилась Тира, – мир бестолковых и счастливых болванчиков, лишенный всякой индивидуальности. А я говорю, что воля и свобода – это неотъемлемые составляющие человека, и не надо лишать его этих качеств. Надо вернуть его назад к природе, от которой он так далеко ушел сейчас. Человек – часть природы, и он всегда был и будет ею. Теперь же он отдаляется от природы и даже противопоставляет себя ей. Из-за этого он страдает. И будет страдать и дальше, пока не вернется к своему изначальному состоянию – единению с природой. Человек вырвал себя из мира и теперь пытается построить мир вокруг себя по собственному разумению. Но разум человека несовершенен. Он разрушает естественную для себя среду обитания, созданную природой, и строит противоестественный мир, в котором продолжает страдать, рационализируя собственные страдания иллюзией контроля. Нет! Человек должен вернуться к первозданной форме. Он должен осознать свою принадлежность природе. Лишь тогда он будет счастлив, когда достигнет гармонии с природой.

– Бредни, – прошипела Асфи.

– Руки и ноги его, пусть он решит, – весело отозвалась Тира. – Кэил, тебе чей культ ближе?

Кэил все еще с трудом воспринимал то, что он пассивный участник беседы в собственной голове. Он попытался вспомнить, что именно говорили Асфи и Тира, но его мнение было основано исключительно на их голосах, и голос Асфи казался ему зловещим.

– Лучше уж ты, – сказал он и, вспомнив, что все они внутри него, нехотя добавил: – Тира.

– Ха! Я же говорила! – ликовала Тира.

– Тебе ближе ее мнение, потому что ты тоже животное, – злобно проскрипела Асфи. – А ваше животное мнение что по отдельности, что в совокупности ничего не значит.

– Вы помните, чем закончилась ваша последняя свара? – спокойно спросила Темная. – Вам пора уяснить, что у вас нет фундаментальных противоречий. Внешний детерминизм человеческого существования никак не перечеркивает внутреннюю нравственную свободу.

– Они все погубят, – обиженно сказала Асфи.

– Оба культа восстанут, когда мы свергнем тиранию империи, – сказала Темная. – Не имеет значения, какой культ будет оружием. Культ Тиры восстановить проще, учитывая, что они утопили твою империю, Асфи. Помните о том, что у нас общая цель.

Асфи замолчала. Тира весело мурлыкала.

– Кто они? Те, кто убил вас? – спросил Кэил.

– Новые боги – так они называют себя, – ответила Тира. – А так шайка Ветреона. Просто кучка бандитов. Он объединил богов вокруг себя, чтобы исподтишка захватить мир. Люди, жившие разрозненными племенами на западе, в это же время объединялись под началом предка нынешнего императора. Он поклялся служить Ветреону, и тот помог объединить людей запада в прототип империи. Люди и боги напали на нас и застали врасплох. Ну а дальше ты сам все видел.

– Они не смогли убить вас?

– Не смогли, – ответила Тира. – Брат Темной не дал убить нас, отдав свою божественную душу. Но при этом и мы потеряли свою божественность, и теперь мы просто призраки в твоей голове.

– И как вы собираетесь уничтожить их? – недоумевал Кэил.

– Мы восстановим культ, уничтожим империю и разрушим столицу, которую они возвели на месте Мирового Древа, – буднично ответила Тира. – Ах да, и убьем этих новых богов! А ты нам во всем этом поможешь.

– А как же Эноэль и Коэн? – спросил Кэил.

– Мы тебе про мир, а ты про свою подружку и обидчика, – злобно прошипела Асфи.

– Но я не могу оставить ее одну, – воспротивился Кэил.

– Ты должен увидеть большую картину, – вмешалась Темная. – Та несправедливость, с которой ты столкнулся, – это лишь симптом большей несправедливости, которая лежит в самом архетипе империи Ветреона. Ты можешь вернуться и отомстить своему обидчику, но даже если у тебя и получится, то спустя какое-то время появится еще один такой же тиран. Проблема империи в том, что власть и богатство в ней переходят по наследству. В естественной системе, когда человек рождается, его изначальные условия – как физические, ментальные, так и окружающей среды – отдаются на волю случая. Власть и богатство забирает тот, кому повезло родиться с задатками, подходящими для среды его обитания. Когда же люди вмешались в этот естественный ход и начали передавать все по наследству, то у правителей и богачей, когда-то захвативших преимущества благодаря собственным заслугам, начали рождаться дети, которые не могли бы преуспеть, но из-за социальной несправедливости они получили власть и богатство. А раз они не были достойны этих благ, то и не могли ими здраво распоряжаться. Из-за этого начали страдать все вокруг, так как те, кто заслуживал власти в результате естественной лотереи, оказались лишены ее – естественные лидеры остались подчиненными из-за социального давления, а подчиненные стали лидерами по наследству. За сотни лет эти ошибки накопились, и сама система империи стала несправедливой. Изменить такую систему изнутри уже не представляется возможным, потому как накопленные за сотни лет огромная власть и ресурсы гарантируют тиранам безнаказанность. Это можно только сломать, срубив под корень.

– Но что будет с Эноэль? – настаивал Кэил. – Я выжил только ради нее.

– Худшая мотивация, которую я только слышала, – раздраженно сказала Асфи. – Еще и причислил к своим заслугам событие, на которое никак не повлиял. Бестолковый человечишка.

– Тише, Асфи, – шикнула на нее Тира. – Кэил, ты вернешься к ней, но тебе надо стать сильнее, чтобы защитить ее. Если ты поедешь туда сейчас, то высока вероятность, что просто погибнешь, ничего не добившись. Ты же понимаешь это?

– Понимаю, – ответил Кэил.

Он понимал головой, но сердце требовало ехать назад в деревню и защитить Эноэль от Коэна, а сердцу он всегда доверял больше. Он разрывался, не зная, что делать. Любое решение, кроме возвращения к Эноэль, он расценивал как предательство.

– Ты уже почувствовал невидимую, но неотвратимую руку судьбы, не так ли, – сказала Темная (она вроде бы задавала вопрос, но без вопросительной интонации, будто знала заранее ответы на все свои вопросы). – А значит, если тебе суждено быть с Эноэль, то ты так или иначе вернешься к ней. Когда наступит подходящее время.

– Да, – как можно увереннее сказал Кэил.

И вспомнил то состояние прозрения, в котором находился после испытания. Он не просто верил в судьбу, он ощущал ее присутствие, и это позволяло ему отринуть все сомнения. Ведь не надо верить в солнце, если ты его видишь. А раз судьба вела его, значит, и все, что случилось с ним после испытания, это неслучайно? Слова Темной имели смысл. Он станет сильнее и восстановит культ, если потребуется, но, главное, он всегда будет помнить, ради чего это все.

Кэил поклялся сам себе всегда помнить об Эноэль. И когда он почувствует, что готов, то вернется назад и восстановит справедливость. Они с Эноэль вновь будут счастливы.

– Каков наш план? – Кэил придал решительности своему голосу.

– Для начала надо восстановить культ, – довольно ответила Тира. – Едем на запад.

Кэил поднялся и зашагал прочь из комнаты. По пути он встретил Красса.

– Ты куда собрался? – недоверчиво посмотрел на него горвир.

– Я знаю, что надо делать, Красс, – решительно сказал Кэил. – Где конь, которого вы нашли? Я еду на запад.

– Один? – удивился горвир.

Кэил запнулся. Он не знал, что ответить.

– Один, – промурлыкала Тира у него в голове.

– Один, – подтвердил Кэил. – Проведи меня к коню.

Горвир повел его по сети тоннелей. Через какое-то время они вышли на поверхность. К счастью, была ночь, и свет не очень сильно резал глаза. Кэил щурился от света луны и прикрывался от ветра. Он успел немного привыкнуть к протезам и уже более уверенно ступал на металлическую ногу. Горвир подвел коня и нерешительно передал узду Кэилу.

– А нам что делать? – неловко спросил он.

Кэил ждал, пока Тира что-то скажет. Он мысленно обратился к ней. В его сознании возникли красная и желтая сферы, будто из дыма, – красная справа, желтая слева и посередине между ними черная дымчатая сфера. В следующее мгновение он будто провалился под лед в толщу воды.

Он открыл глаза и увидел, что стоит ночью посреди пустыни. На небе было пусто, и только далекая яркая звезда светила над горизонтом. Под ногами была голая земля, сколько видит глаз. Ни возвышенностей, ни впадин, просто бесконечное поле и одинокая звезда над горизонтом. Кэил запаниковал и начал осматриваться вокруг. Он звал Тиру, Темную и даже Асфи, он хотел, чтобы они оказались в его голове, но он был один. Через какое-то время он медленно побрел в направлении единственного источника света – звезды.

Глава 3

. Н

а юг