Воля Провидения

Кэил смотрел на свое изуродованное тело. Боль все так же пульсировала у него в голове, пока пелена не накрыла его и он не провалился в беспамятство.

Он оказался посреди поля, перед огромным одиноким деревом с ярко-красными листьями. С одной из нижних веток свисала большая желтая змея. Кэил медленно подошел к ней. Ветер становился все сильнее и уже мешал ему идти. Кэил присмотрелся и увидел неестественную тень, которая падала от змеи, – человеческую тень. Ветер сильными ударами хлестал его, сбивая с ног. Кэил потянулся к змее. Ветер мешал ему это сделать, но Кэилу удалось дотянуться до головы змеи.

Внезапно все исчезло, и он проснулся. Все тело невыносимо ныло от боли. Он лежал на кровати в какой-то хижине, рядом на столе стояла вода. Кэил потянулся к воде и заметил, что на правой руке нет пальцев, а сама рука перебинтована. Его охватила паника. Он сдвинул одеяло и увидел свою искалеченную ногу, точнее то, что от нее осталось. Ниже колена ничего не было. Трясущейся рукой он потянулся к правому глазу, вспомнив, чем закончилась сцена в расщелине. Пальцами левой руки он нащупал бинты, закрывающие правую глазницу. Кто-то спас Кэила от смерти, оставив в этом мире его изуродованное тело.

Кэил вспомнил свой сон. Он был уверен, что умер, и даже подумал, что его дух остался в этом мире и что он сможет отомстить Коэну. Но дух его был закован в искалеченный обрубок.

Рядом с кроватью стояли деревянные костыли. Он взял их и вышел из хижины. Прямо перед ним виднелись горные вершины, пики которых он раньше видел вдалеке из-за деревьев родного селения. Старой жизни у него уже не было, и ждать было нечего. Единственное, о чем мог думать Кэил, так это о том, что он не может оставить Эноэль одну с Коэном, тем более зная, на что тот способен.

За спиной у него виднелось море. По расположению гор и моря он понимал, где находится и как вернуться обратно. Путь лежал через заснеженные подножья гор. Кэил собрал вещи, взял еды и на костылях выполз из хижины.

Чем выше он поднимался, тем тяжелее становилось идти. Боль была нестерпимой, и он все чаще останавливался, чтобы перевести дух. Он продолжил идти и ночью, но силы резко убывали. Холод становился все сильнее, ветер раздирал его плоть. Казалось, он умрет второй раз за эти несколько дней.

Кэил думал об Эноэль, о том, что Коэн может сделать с ней. Эти мысли помогали двигаться дальше, ведь физических сил у него уже не было. Пробираясь через снежные сугробы, он упал. Разум продолжал пинать обессиленное тело, но, осознав, что это конец, он успокоился и сдался.

Кэил в последний раз посмотрел на холодное небо, которое все так же безразлично смотрело на него в ответ. Сознание стало покидать его, он проваливался в беспамятство. Последним, что он увидел, были большие черные фигуры на фоне белого снега, которые вышли из-за холма и направились к нему.

Глава 1

. к

ульт

– Что-то странное творится вокруг, Джуг, – произнес юный обеспокоенный голос.

– Ты о чем? – буднично, не поддаваясь тревоге, бросил Джуг.

Двое юношей лет пятнадцати сидели на чердаке деревянного дома. Джуг, высокий и крепко сложенный парень со взъерошенными рыжевато-русыми волосами, ковырялся ножом в деревяшке, пытаясь что-то вырезать. Вены на его жилистых руках вздувались, а волевые желваки сопровождали каждый момент напряжения яркой гримасой. Он был сильно увлечен своим занятием и только пассивно участвовал в монологе своего друга, задавая наводящие вопросы, когда ощущал нависшую паузу.

Второй юноша, Анкс, пристально смотрел на пылинки, танцующие в луче света, который проходил через небольшое окно чердака. Он был невысокого роста, худой, с бледной кожей и на фоне Джуга казался совсем еще ребенком. Тонкие и острые черты его лица замерли в задумчивом напряжении.

– Что-то происходит, – тихо и медленно повторил он. – Я чувствую это. Слышал, что вчера мужики в деревне подрались, да так, что их насилу развели?

– Ха, тоже мне новость!

– Люди стали все чаще бродить по ночам. А вчера я видел, как несколько человек шли в лес ближе к ночи…

– Тьфу ты, черт! – вскрикнул Джуг и швырнул деревянную заготовку в стену.

Кожа на его пальце разошлась. Анкс и Джуг внимательно смотрели на него в ожидании крови. Прошло несколько секунд – рана покраснела, заполнилась до краев, и алая кровь тонким ручейком сползла по пальцу вниз. Джуг засунул порезанный палец в рот. Он ехидно усмехнулся и посмотрел на Анкса.

– Если сидеть здесь целыми днями, то всякое будет казаться. Пойдем на улицу.

Анксу не хотелось выходить наружу, но решимость Джуга всегда брала верх. Он поднялся и пошел за другом. Они спустились по лестнице.

– Анкс! – громко позвал его отец.

– Да, отец, – Анкс зашел на кухню, где его отец, низкий коренастый мужчина с густой рыжей бородой, пил воду из большого кувшина.

– Мне нужна твоя помощь, сынок, – сказал он мягко и тихо, но тоном, не терпящим пререканий. – Ступай в кузню, я сейчас приду, надо подготовить срочный заказ.

– Мы можем взять на помощь Джуга, – попробовал предложить Анкс.

– Сделай так, как я говорю, сынок, – все тем же тоном прервал его отец.

Анкс с Джугом вышли из дома. Кузница стояла в десятке метров от дома Анкса. Они с отцом жили на краю деревни, рядом с небольшим прудом, на опушке леса.

– Извини, что так вышло, – положил Анкс руку на плечо друга.

– Да… забудь, – Джуг попытался изобразить легкомыслие на лице и в голосе, но грусть в глазах выдавала его.

Отец Анкса, хромая на правую ногу, прошел мимо и направился к кузнице. Он бросил недовольный взгляд на Джуга, но говорить ничего не стал. Оба юноши уловили тяжелый взгляд мужчины.

– Ладно, – улыбнулся Джуг, – завтра увидимся. Пошел я.

– Ты домой?

– Ни за что! – замахал руками Джуг. – Не хочу возвращаться на это поле брани.

– Твои родители снова ругаются? – Анкс не хотел задавать этот вопрос, зная, как тяжело Джуг переживает распри своих родителей, но отпускать друга, смотря на его поникшую уходящую фигуру, было еще хуже.

– Да они постоянно грызутся, – нехотя ответил Джуг. – Мне иногда даже интересно, кого они ненавидят больше – друг друга или нас с братьями.

– Не говори так! В глубине души они любят вас. Ведь как иначе! – проговорил Анкс, сразу же поняв, что произнес слова ради слов.

Джуг хмыкнул и закатил глаза.

– Надеюсь, что любовь – это что-то большее, чем отношение моих родителей к нам. Мы нужны им, это да. Нужны, чтобы оправдать их жалкое существование, полное неудач. Так им есть на кого свалить собственную груду ошибок и несбывшихся надежд. Если, по-твоему, это любовь, тогда да, у нас очень любящие родители, – добавил он усмехаясь.

Анкс понимал, что сейчас тишина будет невыносимой, но не мог найти слов, о которых бы тут же не пожалел. Джуг сам прервал надвигающееся молчание.

– Когда старший брат уехал, я не мог понять, как он взял и бросил нас с младшим. До меня дошло это через пару месяцев после его отъезда. Он, как щит, удерживал все внимание родителей, и ни мне, ни младшему не доставалось. Точнее, нам доставалось, и казалось, что это невыносимо, но только теперь я понял, что переживал старший… Каждая их неудача, каждая пауза в их ссорах и каждая собственно ссора сводились к старшему. Отец, этот горький пьяница, орал на него, когда мог связать два слова, а перед самим отъездом старшего даже попытался завязать драку.

– Твой брат подрался с отцом? – вскинул брови Анкс, который с трудом представлял, как можно поднять руку на родителя.

– Ну как подрался, – пожал плечами Джуг. – Там и драться-то было не с кем. Этот старый боров кряхтел и толкался. Он горазд бить детей и жену, но не взрослого мужчину, и понимает это, когда не сильно пьян. Но в тот день последняя не пропитая извилина его мозга дала сбой.

Они вновь замолчали. Анкс знал многое о семье Джуга, видел многое, но каждый раз оказывалось, что есть что-то еще. Джуг редко делился историями о своей семье, и то только с Анксом. Сегодня был такой день.

– И знаешь, – продолжил он, – ведь не отец довел старшего. Я раньше думал, что отец, а теперь твердо знаю, что нет. Отец тупой как пробка, но хотя бы предсказуемый. Он орет, ругается, руку может поднять, но это все явно и на поверхности, от него всегда ждешь чего-то подобного. А вот мать – нет. Она медленно взращивает чувство вины, постоянно выставляя себя жертвой, чтобы управлять тобой. Каждый контакт с ней, каждый ее взгляд, каждое слово пропитано осуждением. И ты невольно начинаешь ощущать вину, даже не осознавая этого. Постоянно. Вначале думаешь, что это по делу. Ну бывает, знаешь, что-то забыл, сделал не так или сказал не то. Но потом я понял, что одно лишь ее присутствие в моей жизни создает у меня чувство вины. В ее присутствии я чувствую себя виноватым просто за то, что жив. Будто все ее неудачи, вся ее разрушенная жизнь такова из-за того, что я существую. Это как медленный яд – травит изнутри. С каждым днем ты все больше веришь, что ты виновен. Не понимаешь, в чем, но виновен, и чувство вины и стыда съедает тебя изнутри…

Джуг замолчал, и слезы покатились по его щекам. Анкс замер и старался не смотреть на него прямо. Ему было жаль друга, и он не хотел добивать его патронажем.

Джуг тяжело вздохнул, всхлипывая, вытер рукавом глаза и откашлялся.

– Это и доконало старшего, – продолжил он, успокоившись. – И теперь это убивает меня.

– Ты тоже хочешь уехать от них? – спросил Анкс.