Почтальон

– Ну вот так. В шинели. Поясом заправите и пусть ходит. Вот ещё… Сумка Султана.

– Боже мой! Убили? – вздрогнула испуганно Лида.

– Нет, не убили. К диверсантам он пошел. Проводником.

– Как, к диверсантам? Они же убьют его.

– Не убьют. Он же ребенок. Он выведет их куда нам надо. Ты только матери

не говори. А то она точно меня убьёт.

Умирать Галкин сейчас не мог никак. У него сейчас голова была наряжена совсем на другую цель, на то, как же с десантом с этим справиться, и умирать ему пока некогда и совершенно не было желания. Но он никак не мог понять и точно осознать, для чего десант сброшен тут, возле глухой деревни, где нет никаких военных структур, ни передовых частей; где непроходимые горы, отвесы, узкие тропы и бесконечное количество подъёмов и спусков, неожиданных поворотов. Остаётся, всё-таки, железная дорога у них цель. Но она далека и забираться до неё пешком по горным тропам не меньше недели. С какой целью они высадились так далеко? Конспирация? Ошибка пилота? Или другая у них задача? Если так, то какая?

Все эти мысли, сомнения и догадки Лейтенант Галкин изложил начальнику районного отдела НКВД майору Адукову. Тот не удивился, не растерялся, а подробно изложил обстановку, внимательно выслушав Галкина. А обстановка была весьма тревожной и даже критической. Таких диверсионных групп сброшено по всей прикаспийской полосе не менее двух десятков, и это только то, что известно комитетчикам, а воевать со всеми одновременно категорически не хватает сил. И враг знает об этом и рассчитывает, что хоть часть этих групп достигнет цели.

Галкин подробно доложил ещё и о том, что лесные бандиты активизировались, что в деревне убили партийного активиста и двух руководителей колхоза; что ночью напали на старшего лейтенанта Исаева, серьёзно ранили его. А сын его, Султан, сам захотел внедриться в десант, чтобы привести их в условленное место. Опасаясь, что за Султана будет ругать, Галкин подчеркнул, что он не хотел, но подросток сам настоял.

– Лет сколько Султану, – только и спросил майор.

– Точно не знаю, наверно лет пятнадцать.

– Да, и дети даже уже воюют, – сказал Адуков, глубоко вздохнув.

В заключение Галкин подробно рассказал о походе, о раненных и погибших в бою и ещё раз обозначил свои сомнения по поводу десанта:

– В общем вот такая ситуация, товарищ майор. Только я никак не могу пока понять, какая у них цель.

– Цель у них одна, лейтенант: железная дорога. Отрезать поставки топлива фронту из Баку. И задача перед ними поставлена очень серьёзная, во что бы то ни стало лишить наш фронт топлива. И наша задача, не допустить их к железной дороге. Не зря к нам сюда приехал сам товарищ Берия. А ещё едет эшелон солдат. Целая дивизия.

– Зачем им отрезать, если они собираются захватить.

– Значит, уже не уверены, что захватят. За Сталинград идут ожесточенные бои. Есть информация, что некоторые части Гитлер перебросил под Сталинград.

– Думаю, товарищ майор, что надо взять их живьём.

Начальник райотдела встал, вышел из-за стола, некоторое время походил по кабинету, в глубоком раздумье, затем подошёл к карте, висевшей на стене, и спросил:

– Ну-ка, лейтенант, покажи, где они высадились?

Галкин подошёл к карте, показал, где примерно высадился десант.

– Вот этот квадрат.

– Мост. Точно, – мост. Других задач тут у них не может быть. Они прыгнули подальше от цели, чтобы не обнаружиться. Не думали они встретиться с вами в лесу.

– А там случайно мы оказались…

– Вот что, лейтенант. Я не могу тебе людей дать много. Нет у нас сил пока. Эшелон ещё в пути. А в районе одни инвалиды да комиссионки! Толку с них! Но человек пять-шесть найду. Только ты береги их, без нужды не лезьте под пули. Умом решай задачу.

– Понял я, товарищ майор. Сделаем.

– Ну и плюс твои бойцы. Действуй!

– Есть, действовать, товарищ майор госбезопасности! Только надо выступить срочно. Султан сказал, что к вечеру они будут в пещере Каратау. Думаю, что ночевать там будут. Ночью мы должны добраться, чтобы утром застать их врасплох.

– Проводник есть?

– Да, товарищ майор, есть проводник из местных.

– Давай, лейтенант, действуй. Только осторожно. Умом работай.

– Есть действовать! Умом работать! – Галкин встаёт, отдаёт честь и выходит из кабинета. Через час Галкин с подкреплением уже летели в деревню на тачанке. Лошади, хоть и шли рысью, были покрыты пеной; кроме солдат со своими вещами, на тачанку было загружено оружие, боеприпасы и ящики с сухим пайком на несколько дней для всего отряда, включая и тех, кто остался в деревне, дожидаясь Галкина с подкреплением.

14

С детских лет трудом и голодом закалённый организм старшего лейтенанта Госбезопасности Исаева быстро набрал сил и уже на третьи сутки после ранения, он почувствовал, что может приступить к исполнению должностных обязанностей. Еле поднявшись с пастели, он уже собирался одеться, как в комнату вошла Аба.

– Ты куда это собрался?

– Надо позвонить в район.

– Лежи! Вчера ещё умирал, а сегодня уже позвонить ему надо…

– А сколько я был без сознания.

– Двое суток.

– Двое суток? Что-то лейтенанта долго нет.

– Был уже лейтенант. Вернулись они.

– И что? А Султан? Нашли его?

– Никого они не нашли. Нарвались на десант. Поубивало их, ранило половину людей. В район Галкин поехал с ними и за подмогой. Немца одного ещё притащил сюда.

– Какого немца? Зачем мне здесь немец! Он хоть привязан?

– Не привязан. У него рук нет.

– Как нет рук? Совсем?

– Совсем. Инвалид он. Несчастный.

– Ну-ка посмотрю на него, что за птица.

– Не надо. Спит он сейчас. Мы с Лидой помыли его, переодели, накормили. Весь вшивый был.

– Ладно, пусть поспит. А я схожу в кантора. Надо в район позвонить.