9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

Я не мог больше находиться внутри. Я вышел из комнаты настолько быстро, насколько был в состоянии. Вслед она бросила в меня лампой. Она пролетела мимо головы и разбилась о стену. Я буквально выбежал из ее дома. На улице меня сразу же вырвало. Стало немногим полегче и я побрел в сторону дороги, чтобы поймать машину и скорее уже снова оказаться дома. Уже по пути заметил, что рубашка как-то странно прилипает к телу, пара осколков все-таки угодила мне в плечо. Ничего серьезного.

П. периодически писала, довольно долго, содержание было диаметрально противоположным, в зависимости от ее настроения. Но больше мы не виделись. От прежних знакомых до меня доходили какие-то новости, что ее группа прекратила свою деятельность, сама П. вышла замуж. Наверное, это все к лучшему. Но вместе с тем немного грустно. Все-таки, музыка удавалась ей как никому другому.

III

.

Лето постепенно закончилось. Теплых дней случилось не так много, как всем хотелось. Солнце было редким гостем в тот год. Прилично запоздав к своему календарному началу, к концу же оно было предельно пунктуальным. Поэтому, когда ожидаемо появились первые желтые листья и пронизывающие ветра стали неспешно проникать в тело города, его жители лишь обреченно надевали одежду с длинными рукавами и синхронно шмыгали носом.

Разным городам особенно хорошо идут к лицу только конкретные времена года, также как разным девушкам лучше всего подходят определенные стилистические приемы. Где-то выигрышно смотрится снег, который органично вписывается в минималистичные городские пейзажи. В других местах первая робкая зелень придает непередаваемое очарование урбанистическим видам. В-третьих же городская архитектура предстает в лучшем виде только под безоблачным небом и ярким жизнерадостным солнечным светом, а под призрачно-белесым туманом она будет казаться мрачной, замкнутой и исключительно недружелюбной. Этот город как раз из последних. Вмиг постаревшая листва также стремительно легла наземь и превратилась в далеко не самое эстетичное зрелище. Серое небо, серая архитектура, серый асфальт и черная земля. Не лучшая палитра для ежедневного созерцания.

В настроении соразмерном окружающему виду я выбрался ранним утром из дома по пустяковым бытовым, но необходимым делам. Холодный утренний свет перемежался с бесцветным густым туманом, что стелился по проезжей части. Навстречу мне плыли одинокие прохожие с поднятыми воротниками. Наверняка, они, как и я, были готовы отдать многое, чтобы оказаться у себя дома в теплой кровати.

Я миновал пару кварталов, вычисляя в уме, где можно раздобыть немного кофе. Вокруг были лишь безликие подъезды и бессмысленные в это время суток светофоры. Ничего не найдя, я подошел к размашистому мосту. Он строго возвышался над вереницей железнодорожных путей, которые только вдали приобретали порядок, послушно сплетались ровно в шесть путей и подходили к старому зданию вокзала. Обычно, когда я проходил по этому мосту, мне нравилось громко под монотонный шум машин петь песни, которые играли в наушниках. Но в то утро было невыносимо сонно и зябко. Рот стоило открывать только лишь для того, чтобы зевнуть.

На середине моста показалась одинокая фигура. Чем ближе я подходил, тем лучше прорисовывались детали. Фигура принадлежала девушке, она смотрела вдаль как раз в сторону вокзала, положив руки на массивное чугунное ограждение. Ветер лениво колыхал полы ее синего плаща. Она смотрела в сторону и не могла меня заметить. Я собирался незаметно проскользнуть мимо. Но в момент, когда я почти поравнялся с ней, сонливое утро прорезал решительный гудок подходящего паровоза. Словно дожидавшись этого сигнала, она было начала поднимать правую ногу, но в этот же миг заметила меня на расстоянии тех шагов от нее. Вышло неловко. Она быстро опустила ногу, и, смущенно замерев на месте, смотрела на меня. Я также остановился и глупо уставился на нее. Ситуация была неловкая. Я волею судьбы оказался не в том месте и не в то время. Состав громоздкой стольной каракатицей с одетыми и готовыми выходить пассажирами в брюхе спокойно прополз под нами, пока мы бессмысленно смотрели друг на друга.

Она была ярким пятном среди невыразительного размазанного блеклого пейзажа. Ярко-красное кашне с орнаментом из роз было повязано на шее. Оно вместе со слегка растрепавшимся темно-каштановым каре обрамляло конвенциально красивые, благородные черты лица. Темные брови иксами контрастно ложились на истощенный цвет лица. Тонкий нос, бледные пухлые губы и широко распахнутые глаза, абсолютно не понимающие, что ожидать дальше. У меня тоже не было ни малейшего представления, что делать или что сказать. Но затягивать эту неловкую паузу также явно не следовало.

– Доброе утро, – наконец выдавил я из себя.

– Доброе, – рефлекторно ответила девушка. Лоб ее нахмурился. Она ожидала подвоха, но пока не могла понять, в чем он конкретно будет заключаться.

– Довольно паршивая погода.

– Соглашусь.

– Если долго тут стоять, то так и простудиться недолго.

– Не страшно, тут неплохой вид.

– Мне тоже нравится, но он куда лучше смотрится в движении.

– Может наоборот стоит остановиться и внимательно присмотреться к нему.

– Так стоит делать только у более сложносочиненных видов. Здесь же, если только не являешься фанатом железнодорожного транспорта, смотреть особо не на что.

– Я – точно не фанат, скорее скромный почитатель.

– Мне больше нравятся самолеты.

– Они хороши, да. Но у меня уши начинает резать при снижении. И потом я еще день хожу, будто вода попала.

– Я слышал, что рекомендуется в таких случаях, как можно шире зевать.

– Но тогда земля, на которую я приземляюсь, может обидеться на мою скуку, что я с собой привезу.

– Уверен, она поймет все затруднение вашего положения.

– Такое сложно сказать заранее, пока не окажешься на ней.

– Согласен с Вами, – показалось, что этот абсурдный диалог с отсутствием даже намека на обвинения или неприятные вопросы немного успокоил ее. Волнительное выражение ушло с ее лица и напряженные морщинки исчезли. В глазах даже мимолетно пронеслись искорки интереса. Я представился. Она сказала, что ее зовут Э. Мы пожали руки.

– Не хотите выпить кофе или позавтракать? – спросил я, пытаясь казаться как можно равнодушнее.

– Спасибо большое, но я не голодна.

– Тогда давайте просто пропустим по чашечке какой-нибудь горячей жидкости. Такое утро к этому располагает.

– Нет, правда, извините, но я откажусь.

– Следующий поезд будет не скоро. Так можно совсем замерзнуть в одном плаще. И заболеть. А бронхит не самая приятная в мире вещь.

– Думаете, меня это волнует?

– Что именно: поезд или болезнь?

Она замялась. Неловкий румянец пробежал по ее щекам и скрылся за шарфом.

– Ладно, пожалуй, действительно глупо просто стоять на мосту. Все равно все застлано туманом. Хорошо, давайте выпьем кофе.

Мы сошли с этой неловкой точки на мосту и вместе с огромным слоном медленно поплелись на противоположную сторону.

Она спросила, что выгнало меня так рано на улицу так рано. Я ей честно ответил, что хотел сделать все дела пораньше и тем самым освободить вечер. На вопрос не повредит ли моим делам, это прогулка и для чего я вообще решил пойти с ней куда-то, я ответил, что всегда успею сделать их попозже. На вторую часть вопроса ответа я и сам не знал, поэтому лишь спросил, что она делала на мосту ранним утром. Э. с легкой улыбкой пространно пробормотала, что ей нравится отсутствие большого количества людей и тихий утренний свет. Она поделилась, что очень любит именно рассветы, как символичные и постоянные возможности начала.

– Начала чего?

– Да чего угодно, – тихо отметила Э.

Пройдя довольно приличное расстояние, наконец в одном из домов мы отыскали маленькую круглосуточную кофейню и зашли внутрь. Посетителей внутри не было. Проснувшийся от хлопка двери заспанный бариста поприветствовал нас насколько было возможно искренне. Мы взяли два кофе, Э. добавила в свой много сахара. «Никак не могу привыкнуть пить его чистым. Хотя ведь уже взрослая», – как бы извиняясь произнесла Э. Аккуратно помешав деревянной палочкой содержимое бумажного стаканчика, мы покинули парня за кассой, тем самым позволив ему еще вздремнуть до конца смены.

Субботний город постепенно начинал просыпаться. Количество машин, настырно разбивающих глади водных зеркал на асфальте, неумолимо увеличивалось. Это было особенно заметно, так как мы все еще шли вдоль крупной магистрали. Мы решили свернуть в переулок, где потише. На улицах появлялись люди с собаками, бабушки выходили из подъездов, чтобы традиционно собраться своей столетней компанией на лавочках. В маленьких магазинчиках отпирались входные двери, таблички на них переворачивались на сторону «Открыто». Сонливая безмятежность неспешно сменялась сонливой деловитостью.

– А чем ты хотел сегодня заниматься днем после?

– Если честно, я особенно не продумал план на сегодня. Решил, что сделаю все, что собирался, а там уж видно будет по силам, и настроению.

– Но ты теперь решил перенести? Все-таки не стоит, правда. Может лучше посвятить день, как собирался?

– Да это всё не то, чтобы срочно. Да и опоздал я уже на сегодня. Так что сил достаточно, да и настроение тоже. А чем ты хотела заниматься?

– Не было у меня особенных планов. Что же, тогда нам надо что-нибудь придумать. Впереди целый день.

– Есть идеи?

– Пока нет, ни одной.

– Тогда придется идти, пока не замерзнем или не проголодаемся. Ты довольно легко одета, сейчас уже несколько прохладно.