Торговец дыма

– Да, но этот этап является самым творческим и магическим. Сигарный бленд в моем понимании – это… симфонический оркестр. Но собрать виртуозных музыкантов вместе не означает, что они смогут доставить слушателю удовольствие. Нужна партитура, распределяющая участие музыкантов в произведении. Нужен дирижер, определяющий канву звучания. С блендом ситуация похожая. Необходимо учитывать пропорции (доли) каждого листа, их совместимость по вкусовой палитре, интенсивность горения.

Судя по обрывкам фраз, которые доносились до ушей Санчеса от соседнего столика, там уже вовсю обсуждали его «лекцию».

– При этом в отличии от виртуозов музыкантов, – продолжал Луис, – где их умение извлекать звуки по нотам задано в процессе набора оркестра, сигарный табак является сельскохозяйственным продуктом и зависит от капризов природы. В результате различных погодных условий два растения одного и того же типа семян, посаженные на одном и том же участке земли и обработанные одинаково, могут заметно различаться по вкусу из года в год. Более сильный дождь может сделать табак тоньше, в то время как более сильный ветер может подвергнуть растение стрессу и сделать его сильнее. Ферментация и выдержка табака также вносит постоянные изменения в способность листьев формировать нужный баланс вкусовой палитры. Все это должен учитывать бленд-мастер, составляя бленд.

– А это подбирается для каждой партии сигар, или как? – озадачилась Джи.

– Есть разовый релиз лимитированной серии. Но обычно речь идет о табачном букете, который планируется производить несколько лет. Поэтому продавец дыма должен быть уверен, что у вас есть достаточное количество нужного табака на это время.

– Что дальше, продавец дыма? – нетерпеливо, но вяло вопросил Уго.

– Прежде чем я продолжу, прошу тебя – выпей газировки, – с долей раздражения в голосе сказал Луис. – Поверь, иначе никотиновый шторм не остановить, а я не хочу потерять… внимательного слушателя и собеседника.

Уго нахмурился. Слова Луиса его явно задели, но ответить что-то майор не успел – его опередила Джи:

– А что такое никотиновый шторм?

– Это то, что делает афисионадо похожим на ковидного больного, – продолжая сверлить Уго взглядом, сухо ответил Санчес. – Симптомы те же.

– Я в порядке, – упрямо повторил майор. – Но если тебе станет легче, я выпью проклятой газировки.

Он дрожащей рукой взял бутылку и, налив себе прямо в бокал из-под вина на три пальца «колы», залпом ее выпил.

– Спасибо, старина, – с долей облегчения сказал Луис. – Теперь мне спокойней. На чем там я остановился?

– На подборе бленда, – подсказала Джи.

– Ах да. Так вот, после того, как смесь выбрана, начинается работа маркетологов по созданию имени и легенды для сигары, определение форматов витол, разработка и изготовление сигарного банта и коробки так как без этого сигару будет невозможно продать дорого. Это еще творчество, но уже производство. Когда у сигары появился образ, начинается процесс скрутки сигар. Крутильщик сигар, он же – роллер, наматывает лист связующего вокруг группы листов начинки, затем помещает эмбрион витолы в специальную форму, «мольдес», где он находится под прессом в течение нескольких часов. Затем роллер периодически снимает витолы с пресса и переворачивает их, чтобы избежать шва вдоль сторон формы. После того, как витола затвердеет, а её форма закрепится, витола вновь отправляется на стол роллеру, где он наматывает покровный лист вокруг сигары.

– И сколько сигар в смену производит роллер? – спросил Уго.

– Около 150-200 сигар стандартного формата. Соответственно, если формат уникальный, то это количество может быть существенно меньшим.

– Ну теперь-то все, можно курить? – нетерпеливо вопросил один из гостей за соседним столиком.

Его спутники поддержали его улыбками и смехом. Луис ответил тем же и добавил:

– Почти. И тут важно помнить, что за пределами вашего наблюдения остались такие важные этапы скрутки сигары, как подготовка табачного сырья для роллеров, контроль качества скрутки по конструкции, тяге и весу, селекция по цвету покровного листа, на которых занято большое количество работников фабрики и без которых получить безупречную сигару невозможно. Да и свежескрученная сигара еще не является сигарой в той вкусовой кондиции, которая была заложена в её рецептуру бленд-мастером.

– А почему еще нельзя курить? – спросил Уго.

– Потому что для скручивания табака в сигару его необходимо сильно увлажнить, чтобы придать листьям эластичность и избежать ломки и растрескивания. Когда сигара уже скручена и спрессована, из-за избыточной влаги и давления запускается процесс ферментации. Свежескрученная сигара терпка и горька, потому после скрутки сигара должна отлежаться и этот процесс занимает от 30 дней до нескольких лет.

– С ума сойти, – послышалось из-за соседнего столика.

– Ты озвучил мои мысли, сынок! – хохотнул Уго.

Принесли горячее. Официант растерянно посмотрел на нетронутые тарелки с закуской перед Джи и Луисом. На фоне блюда, которое «обчистил» майор, они выглядели особенно необычно.

– Ставьте рядом! – видя замешательство официанта, гаркнул майор. – Луис, тебе нужно поесть, если ты хочешь дожить до конца своей лекции! Тем более даже самая интересная история не стоит того, чтобы отказываться от вкусной еды! Впрочем, как знаешь, это лишь дружеский совет…

Вооружившись ножом и вилкой, Уго набросился на увесистый стейк. Луис ограничился одним-единственным канапе, который съел, скорей, из вежливости, чем из аппетита.

– Так что дальше? – нетерпеливо вопросили из-за соседнего столика.

Санчес поднял вверх указательный палец – мол, минуту! – и, запив канапе вином, продолжил:

– Когда сигара будет полностью готова, начинается процесс упаковки. Каждая сигара облачается в бант, а сигарная семья из 5-25 сигар и более поселяется в коробки. Процесс создания сигарных бантов и коробок тоже весьма сложен и требует времени. Помимо работы дизайнеров, создающих уникальный визуальный образ, способный выделить сигару из сотен собратьев, изготовление сигарной одежды по силам не многим фабрикам в мире.

– Ладно. Допустим, прошли годы, – сказал Уго. – Сигары готовы и упакованы. Что еще нужно сделать, чтобы они попали в руки афесионадо?!

– Теперь их нужно доставить в страну, где они будут продаваться, а для этого – оформить все необходимые документы, определенные санитарными и финансовыми регуляторами. Но даже если сигара в итоге все-таки попала на полку магазина, нет никаких гарантий, что ее купят. И тут проблема заключается в рекламе, которая практически во всем мире ограничена законодателями…

– С ума сойти! – повторили за соседним столиком.

– Но если у производителя хватило терпения, знания, навыков, смекалки и средств, сигара завершит свое многолетнее путешествие, превращаясь в ароматный дым в объятьях афисионадо. Надеюсь, после этого рассказа вам стало понятней, что сигара – это намного больше, чем большинство людей подозревает, так что сделайте паузу на мгновение, прежде чем превратить сигару в пепел. Потому что от семечка до ваших рук сигара проделала многолетний путь, впитав труд сотен людей. Не торопитесь. Наслаждайтесь ее дымом.

Луис замолчал. Некоторое время царила гробовая тишина, а потом соседний столик разразился овацией. Уго, поколебавшись мгновение, к ним присоединился.

– Я сопровождаю табак от семечки и до облачка табачного дыма, которое растворяется в воздухе, слетев с губ афисионадо… – сказал Санчес, глядя на майора. – Сопровождаю долгие годы. А ты хочешь, чтобы я занял место в конце этой… пищевой цепочки. Просто потреблял дым. Как думаешь, легко ли мне принять решение?

– Луис, я вовсе не… Точней, я отлично понимаю, насколько важен для тебя табак! И раньше понимал, а теперь – еще лучше. И потому вот, смотри, я… – Уго вытащил из портфеля дорогой хьюмидор, положил его перед Санчесом. – Открой, прошу. Загляни внутрь.

– Прямо сейчас?

– Да. Почему нет? Я настаиваю!

Луис нахмурился, но все же принял хьюмидор, открыл его… и уставился на пожелтевшую от времени тетрадь.

– Что это? – спросил Санчес, покосившись на довольного майора.

– Дневник Марио Варгаса, севильского банкира. И, что еще важней, первого в Европе официального торговца дымом. Я думал, тебе будет интересно на них взглянуть.

Теперь Луис посмотрел на пожелтевшую тетрадь уже совсем иначе. Имя Марио Варгас он определенно слышал прежде, возможно, даже от кого-то из местных. Но в каком контексте его упоминали?..

Туман, только туман вместо воспоминаний…

– Я хочу, чтобы ты знал, мой друг, – продолжил Уго. – Я не хочу торопить тебя с выбором. Испанцы нетерпеливы, но даже они готовы потерпеть пару-тройку недель. Они понимают, как это для тебя неожиданно.

– Спасибо за подарки, я подумаю. Честно, подумаю, – сказал Луис и, закрыв хьюмидор, отодвинул его в сторону.

Весь оставшийся вечер был словно окутан сизой табачной дымкой – Санчес вроде присутствовал в зале ресторана и в то же время находился чертовски далеко от «Сосьедада», от Джи и Уго, который после лечебной дозы «колы» окончательно пришел в себя – помимо неизменного солдафонского задора, его жесты вновь обрели уверенность, а лицо раскраснелось.

Луис худо-бедно поддерживал беседу, даже временами шутил и смеялся шуткам майора. Потом они вместе курили сигары в такси на обратной дороге… но никаких подробностей, никаких конкретных реплик Санчес не помнил.

Лишь когда они с Джи, попрощавшись с майором, вошли в дом Луиса, он сразу спросил у своей очаровательной спутницы:

– Что скажешь? Тоже думаешь, что мне пора отойти от дел?