Скучная, скучная сказка

Вот и все церемонии. Без слов, по-военному старый Огюстен развернулся на каблуках, и без слов зашагал на север, куда ему указала ведьма Фури. Только один раз он обернулся на две одинокие фигуры, что стояли, обнявшись под дождем и смотрели ему вслед. Обернулся, да и пошел себе дальше.”

Весь день Артем ходил по городу, в надежде встретить эту загадочную девушку на мосту. Он высматривал её с дворцовой набережной, поджидал на Троицком мосту и даже поднимался на равелин Петропавловской крепости, но та так и не появилась.

– Кто она такая?

– Я не знаю! – Мария почти плакала, то ли от злости, то ли от ревности, а то ли от страха и усталости. – Я не знаю, кто она такая! Почему ты спрашиваешь у меня?

– Потому что вы обе сводите меня с ума. Вот почему. – Артем попытался ответить в шутку, но уже проговаривая эту фразу понял, что реакция будет бурной.

– Ах вот как?! – Мария подбежала к ограждению на Иоановском равелине. – Может и мне прыгнуть?

Она была очень хороша в этот момент. Сегодня у нее были длинные развивающиеся волосы, платье в стиле ампир и шубка. Она изо всех сил напоминала жену декабриста.

Но Артем перевел взгляд с Марии на Троицкий мост, потом посмотрел на шпиль собора и побрел к месту спуска. За его спиной раздался всплеск воды.

– Там внизу пляж, Мария. – сказал он не оборачиваясь. – Ты бы не долетела до воды. Хотя…

И он стал медленно спускаться. Колено сегодня болело особенно сильно.

Какое-то время Мария не появлялась, но природа, как известно не терпит пустоты и прекрасную, наполненную редким для Питера солнца, пустоту без мыслей и страхов, заполнил резкий и нервный звонок телефона.

– Артем Александрович, здравствуйте! – раздался в трубке знакомый голос. Голос был вежлив, приветлив и даже радостно взволнован, но это не могло обмануть, человек звонил с погаными новостями. – Это Виктор Тимофеевич вас беспокоит…

– Алло, Витя, тебя плохо слышно.

Ещё бы не плохо, если Артем держал трубку в метре от уха. Так не хотелось подносить к лицу эту маленькую приблуду наполненную тоннами дерьма, которую из этой трубки льют ему то в уши, а то за шиворот.

– Виктор Тимофеевич, я сегодня выезжаю и буду в Петербурге завтра в девять утра. Встречать меня не обязательно, ключи у меня есть. – Артем на секунду задумался и добавил. – Витя, вообще не слышно ничего. До завтра! Прости я на съемках, отключаюсь. Из поезда напишу.

И Артем нажал отбой. После этого он совсем отключил телефон. Он уже догадывался зачем звонил Виктор Тимофеевич. Даже не догадывался, а точно знал: произошли очередные изменения в графике съемок и его просят не приезжать. Он почувствовал себя надувной игрушкой, у которой вытащили затычку и выпустили воздух. Ноги перестали его держать, и он опустился на корточки прислонив спину к ограде Шереметьевского дворца.

– Вам плохо, мужчина? – спросила милая девушка с большой папкой для рисунков через плечо.

– Да. – ответил Артем. – Очень.

И девушка поспешила уйти. Не оглядываясь, не прибавляя шага она просто шла по набережной Фонтанки.

Зачем она спрашивала? Артем этого так и не понял. Может её испугал его тон или внешний вид? Или глаза? А может она просто хотела уточнить. Может это такие правила игры: ты подозреваешь, что кому-то плохо и должен подтвердить или опровергнуть эту догадку. Чтобы наверняка, чтобы быть уверенным. Да и чем она могла помочь? У нее бы не хватило сил даже поднять его. Впрочем, если он не способен сам подняться, то плохо его дело… Артем напрягся и, хватаясь за прутья ограды дворца, заставил себя встать. Он может встать, он может идти, он просто не знает куда. Пока не знает.

“ – Вон идет этот страшный старик! – кричали дети, показывая на Огюстена пальцами. И на этот крик выбегали их матери и тащили детей домой, страшась высокого седого старика в рваном солдатском плаще. Его именем теперь пугали детей, как когда-то пугали детей именем Берты Фури. Город за городом, поселок за поселком обошел он добрую половину Франции: от Орлеана до Бреста, от Бреста до Руана, а от Руана до Страсбурга и никто не слышал про чудесную девочку с белоснежными вьющимися волосами по имени Мари. Вернее, таких девочек во Франции было полно и у многих были красивые белые волосы, но все они были не той крошкой Мари, которую он искал. А он все спрашивал, все топтал дороги и тропинки, не имея ни другой цели, ни другого смысла в жизни. Иногда он застывал посреди рыночной площади, если слышал звуки шарманки, надеясь, что вот-вот запоет его крошка Мари, но заслышав чужие голоса, только махал безнадежно рукой, все повторяя, что никто во всей Франции не умеет петь так, как пела она. ”

К вечеру, вымотавшийся и заболевающий от хождения по ноябрьском Петербургу, Артем двинулся к Московскому вокзалу с его неспешной суетой, с книжными магазинчиками и неудобными, но такими желанными креслами зала ожидания.

– Уважаемый. – охранник двинулся в его сторону, ещё до того, как он подошел к турникету. – Рюкзак открываем.

Глава XIII

Артем с недоумением смотрел на бутылку, которую охранник держал в руках. Еще двое стояли за его спиной и вид имели самый угрожающий.

– Распитие алкогольных напитков в общественном месте. Статья двадцатая пункт двадцатый кодекса Российской Федерации

– Но я же не пил. – пробовал возражать Артем.

– Пункт двадцать первый – появление в общественном месте… – и грамотный охранник стал зачитывать очередной пункт.

Его товарищи уже поняли, что можно, что пора, и стали подталкивать Артема к выходу из вокзала.

– Еще раз увидим, сдадим ментам. – прикрикнул на прощание самый молодой и здоровый.

Провести ночь в обезьяннике не сильно пугала, даже наоборот: она казалась вполне достойной перспективой, но у Артема не было никакой уверенности, что его завтра выпустят до восьми утра и он успеет на встречу с ассистентом. Поэтому ли или по какой-то другой причине, но Артем не стал спорить с охраной, не стал требовать полицию и безропотно стерпел точки и угрозы. Ни на споры, ни на скандал, а тем более на разговор с полицией у него не хватало ни сил, ни мужества. Он явно заболевал и Артема хватало только на перемещения самого себя в пространстве. Или даже не на перемещение, а на поддержание в какой-то конкретной точки реальности. Он будто плыл на надувном матрасе по ледовитому океану и в океане этом сегодня был шторм.

Можно было бы переночевать в подъезде на Перекупном, но пока туда было нельзя. Нехорошо будет если он встретит кого-нибудь из актеров, из тех, с кем завтра придется знакомиться. Значит не стоит там появляться до двенадцати. Или лучше до часу. На студии несколько проектов, съемки на любом из них могут закончиться в любое время и шанс, что его увидят спящем под батареей кто-то из актеров, весьма велик. Тут было о чем подумать, но сейчас его волновало другое: откуда взялась эта проклятая бутылка? Может её подложил ему этот самый актер из Витебска? Он что-то говорил о том, что вернет ту бутылку, которую они взяли из холодильника. Артем тогда отказывался, вот он и подложил втихую. Но почему початую?

Артем встряхнул бутылку и посмотрел на нее в свете фонаря и тут же убрал в рюкзак, так как на него обратили внимание полицейские. Поспешно перейдя Старый Невский, он продолжил размышлять.

В бутылке не было и половины, значит этот Дима сунул мне остатки, то что не допил? Какой в этом смысл? Пьяный кураж, похмельная месть? И еще одна штука беспокоила его: ему показалось, что охрана как будто поджидала его. В голове стали возникать какие-то картины: вот он ругается с какими-то людьми, вот они разбегается, а он держит в руках бутылку … Разбитую бутылку. А потом он убегает от патрульной машины, ныряя в темноту дворов на Лиговском проспекте.

Артем тряхнул головой, остановился и понял, что Старый невский давно закончился, что за спиной горит огнями площадь Александра Невского и его же имени мост, а сам Артем стоит на проспекте Обуховской обороны. Он был абсолютно пуст. Нет, по нему проезжали машины, вдалеке виднелись человеческие фигуры, но ни одной живой души рядом. “Если я сейчас упаду, “ – подумалось вдруг Артему: “То я просто замерзну. А если я постараюсь упасть на обочину, то меня занесет снегом и мой труп обнаружат только весной”.

Впрочем, мысль эта его не испугала, а скорее успокоила. От этого места, несмотря на всю его очевидную жуть, веяло чем-то умиротворяющим.

Артем хотел было повернуть назад, поискать на площади дешевую забегаловку, чтобы поесть и обогреться, но почему-то пошел дальше. Слева текла Нева, справа неопрятные на вид дома и пустыри, а посредине он, не знающий куда ему свернуть и потому бредущий прямо, без смысла и всякой цели.

“Зимний день. Петербург. С Гумилевым вдвоем,

Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты…”

Эти строчки всплыли в голове, а вслед за ними у Артема появилось твердое убеждение, что если он продолжить идти дальше, то он точно пересечет Лету и встретиться с Гумилевым. Эта мысль его так рассмешила, а его смех так сильно походил на лай, что идущая вдалеке фигура, поспешно перешла на другую сторону проспекта. Проследив за ней глазами, Артем увидел какое-то здание похожее на старый кинотеатр и ему показалось, что на крыльце, кто-то стоит. Он мог поклясться, что несмотря на завесу снега, видит именно молодую девушку.

Следующее, что он запомнил, это рев клаксона и то, как его заносит на мокрой от растаявшего под колёсами машин снега. Он не стал слушать, что про него думает водитель легковушки, он и сам от себя был не в восторге, а перебежав дорогу, рванул по колену в снегу к высокому крыльцу. Кажется, он даже пытался кричать что-то, но из горла вырывался только беспомощный сип. Когда он поднялся по ступенькам, на том месте, где он видел девушку, никого не было, зато дверь в здание оказалась приоткрыта. Как будто кто-то только что вошел и неплотно прикрыл её за собой. Артем сделал шаг и оказался в стеклянном тамбуре. Перед ним был ряд таких же прозрачных дверей. Некоторые были без стекол, у некоторых проемы закрыты фанерой, а одна из дверей была просто снята с петель и заботливо прислонена рядом с тем местом, где ей и положено было висеть. В этом месте Артем и вошел.

Вошел и оказался в полной темноте.

Это снаружи двери казались прозрачными, а изнутри они были прикрыты занавеской из черного бархата и свет с улицы не пропускали. Зачем уж это было сделано, понять было сложно, да и бессмысленно, Артем хотел было отодвинуть или сорвать бархат, но быстро запутался в нем и бросил это дело. Он сделал несколько шагов наощупь и задумался. Искать кого бы то ни было в такой темноте абсолютно бесполезно, но тут было теплее, чем на улице. Вернее, тут не было снега и ветра, что давало замерзающему некий шанс на выживание. Надо было только найти кресло или диван, сорвать этого бархата, укутаться основательно и можно переждать ночь. Артем стал двигаться, выставив вперед правую руку, а левой нашаривал телефон. Он искал его в куртке, в рюкзаке, в штанах, успел испугаться, что потерял его, хотел было вернуться и поискать на дороге, что было бы совершенно бессмысленно, пока не сообразил, что держит его в правой руке. Именно сообразил, поскольку без перчаток, руки так замерзли, что он их почти не чувствовал. Ругаясь и жалея себя, он смог включить фонарик на телефоне и в тот же миг в лицо ему ударил яркий свет.

Непонятно, сколько он прошел пока разыскивал телефон, но в данный момент он стоял перед большим зеркалом и светил фонариком на свое отражение. Правда понял он это не сразу, а до того момента Бог знает сколько версий пронеслись в голове Артема. Он мысленно встретился с инопланетянами, спустился в чистилище и даже попал в шпионский роман, настолько фантастической выглядело его отражение, держащее в руке луч света и светившее в полной темноте, на него из-за стекла.

Как и положено выдохнув, охнув и выругавшись, Артем огляделся. Он находился в большом фойе, где был гардероб, колонны и много зеркал. Стараясь не шуметь, Артем медленно двигался между колонн, осматриваясь и ища место для ночлега. Вот под лучом света сверкнула огромная люстра на потолке, вот этот луч утонул среди вешалок гардероба, вот он наткнулся на широкую лестницу и убежал от Артема на второй этаж. Спать уже не хотелось, место это выглядело волшебно и чарующе. Наверное, так же чувствовал себя Буратино, открыв волшебную дверь за нарисованным очагом. Ноги сами подвели его к ступеням и сами же подняли его на второй этаж.

Длинные коридоры и череда дверей, вот что увидел он поднявшись. Это было не сравнить со сверкающей под лучом фонарика хрустальной люстрой и зеркалами в фойе, но тоже вызывало интерес. Особенно манили закрытые двери. Артем открывал их одну за одной, и каждый раз убеждался, что сделал это напрасно. Он не находил в них ничего кроме пыли, грязи и сломанной мебели. Видимо, все ценное отсюда вывезли, поэтому здание стояло пустым и не запертым. И все-таки Артем не мог остановиться: он медленно брел по длинному коридору, и заглядывая в каждую комнату. Окно в коридоре было ничем не закрытым и в спину Артему светила, невесть откуда взявшаяся луна. Что он искал в этих комнатах? Что надеялся найти? Вряд ли он и сам отдавал себе в этом отчет, но все-таки шел и открывал каждую дверь, пока не встал перед самой последней. Артем положил руку на нее и ему показалось, что она теплая на ощупь. Осталось только толкнуть её и идти искать следующий коридор.

– Не пугайтесь. – сказал человек у огня. – надо сказать, что чаще всего, люди пугаются тогда, когда уже поздно что-то изменить, или сильно заранее. Вы никогда не обращали внимание на этот странный факт?

Глава XIV

– Впрочем, вы ведь кажется и не испугались? – спросил человек.

Артем и в самом деле в этот раз почему-то не испугался. То ли не успел, то ли устал, а может потому, что пугаться было в общем-то нечего. Перед ним была наиболее уютная из всех виденных им сегодня комнат. Там имелась мебель, на окне была полу занавеска, закрывающая нижнюю половину окна, а главное в комнате было тепло.