Ген разведчика

– Я слышал об этом инциденте, – не стал отрицать свою осведомленность Андрей Андреевич.

– Это еще не все. За две недели до означенных событий в глубинах нашего департамента произошли кое-какие изменения. Двое диверсантов из отдельного офицерского отряда получили неожиданный отпуск и вылетели на Кипр.

– После северных неудобств и лишений неплохо отдохнуть на фешенебельном курорте, – подвинув к себе пачку сигарет, проговорил Журавлев.

– Все вроде бы логично, – согласился Крутов, – только на месте их встретили наши агенты, передали документы греческих поданных, и оба диверсанта отбыли в Каир.

Андрей Андреевич промолчал, нарочито медленно прикуривая и выпуская кольца дыма. Он давал собеседнику время выложить все, что тот «накопал», что накипело.

– Одновременно с этими головорезами из Питера вылетели в столицу Египта два наших оперативника, прежде находившиеся «под прикрытием». В самом Каире в то же время был активирован находящийся на консервации марш-агент, в свое время переданный нашему «Комитету» СВР. Потом стало известно, что с арсеналом ушла партия спецвооружения и оборудования, причем ушла по дипломатическим каналам опять же в Египет.

«Железная у тебя хватка, Родион Андреевич», – дымя сигаретой, размышлял о своем преемнике генерал-полковник. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – он сам с нуля создавал «Комитет информации», разработал лично систему информированности главы «Комитета», причем с дублирующими друг друга источниками. Вопрос этот рано или поздно был бы задан, только Журавлев не ожидал, что это произойдет так быстро. Хотя если бы не перестрелка возле виллы посредника…

– Вроде бы разрозненные факты, но в сумме они навели меня на определенные размышления, – монотонно продолжал Крутов.

Журавлев равнодушно курил. «Ты еще не знаешь о неучтенном финансировании и моем личном резерве, Олеге Донцове и Султане Дадышеве».

– С этим вопросом я обратился к начальнику собственной безопасности генералу Зимогляду. Тем более перед отъездом оперативников он встречался с ними в Петербурге.

– И что?

– Ничего. Просто проигнорировал мой вопрос и тут же в моем присутствии накатал рапорт на увольнение в запас, – Крутов нервным движением раскрыл папку, которую держал в руках, и выложил на стол лист бумаги, исписанный от руки корявыми строчками.

– Офицеров такого уровня в отставку даже после увольнения не отпускают, они, как бронепоезда, остаются на запасном пути, чтобы при необходимости их можно было бросить в бой.

– Это всего лишь красивый художественный эпитет, а меня интересует конкретика. Очень хотелось бы знать, что происходит у меня под носом.

На памяти Журавлева такое происходило впервые, чтобы обычно невозмутимый и хладнокровный Крутов, которого между собой подчиненные называли Стальным Родионом (по типу Железного Феликса), терял терпение.

– А после того, как вы, Андрей Андреевич, заинтересовались личностью Аль-Кадиба, я понял, что вы в курсе происходящего в нашем «Комитете», отголоски чего разносятся едва ли не по всему Ближнему Востоку. Я хочу знать, какое отношение к происходящему имеет этот шейх.

Генерал-полковник подошел к бару, достал початую бутылку «Мартеля», два пузатых фужера и плитку шоколада. Сев перед преемником, не сводящим с него вопросительного взгляда, спокойно задал вопрос:

– Так все же, что есть по шейху?

– Салех Фейсал Аль-Кадиб, великий и ужасный, каковым он себя считает, проходит у нас под оперативным псевдонимом «Царь Скорпионов», – дал первоначальную скупую справку теперь уже бывший руководитель аналитического отдела. – Ну, а вам-то он зачем?

– На днях этот шейх купил похищенного месяц тому назад в Каире сотрудника российского посольства Андрея Веретенникова, – откупоривая коньяк, заговорил Журавлев, в бокалы полился благородный напиток.

– Я слышал о похищении. – Крутов зажал в пальцах тонкую ножку бокала и поднес к лицу, с удовольствием вдыхая дурманящий аромат настоящего французского коньяка. – Исчезнувший – мелкая дипломатическая сошка, кажется, помощник секретаря посла или что-то в этом роде. Ни к государственным, ни к военным секретам не имеет ни малейшего отношения. Он не может нанести никакого ущерба имиджу страны или ее лидерам.

– Все верно, – с легкой улыбкой согласился с преемником Андрей Андреевич, подвигая поближе свой бокал.

– Тогда зачем он вам? В конце концов, это же не наш профиль!

– Все это верно, – уже со вздохом повторил Журавлев, одним махом опрокинул бокал, шумно выдохнул и добавил: – Есть только одна маленькая поправочка. Похищенный – мой внук.

Уже поднесенный бокал завис у самого рта Родиона Крутова, будто наткнулся на невидимую преграду. Генерал-лейтенант округлившимися глазами смотрел прямо в глаза своего бывшего шефа в надежде разглядеть в них насмешку над ним, новым начальником «Комитета информации». Но те были холодны и бездонны, как омуты.

– Не может быть, – едва слышно выдохнул Крутов, позабыв о коньяке.

– Сам недавно узнал.

Пространство кабинета как будто погрузилось в вакуум звенящей пустоты.

Шейх Аль-Кадиб, покинув здание тюрьмы, остановился в ожидании. Вскоре его догнал доктор Мерк. Только что они рассматривали новое приобретение принца, и Сумасшедший Профессор находился под впечатлением от увиденного.

– Что скажете, дорогой доктор? – спросил Карла шейх, когда тот обрел дар речи.

– Оба физически развиты, молоды, – начал перечислять Мерк, мысленно определяя все плюсы и минусы увиденного. – Правда, после длительного перехода по пустыне сильно измождены, но несколько дней отдыха и полноценного питания восстановят их силы.

– Хорошо, все это в наших руках, – проговорил Салех и, выказывая свою благодарность небесам, провел пальцами обеих рук по нижней части лица, будто омывая его. Затем звучно хлопнул в ладоши. Из здания будто ошпаренный выскочил старший тюремщик – маленький темнокожий мужчина неопределенного возраста, одетый в черные растянутые шаровары и короткую кожаную жилетку, едва прикрывавшую мускулистое, поджарое тело. В солнечных лучах на мочке уха заиграла огнем толстая серьга.

Встав возле Аль-Кадиба, тюремщик согнулся в поклоне едва ли не пополам. Шейх, не глядя в его сторону, отдал короткий приказ по-арабски, и мужчины проследовали в сторону дворца.

– Скажите, Салех, они действительно русский и американец? – задал Мерк вертевшийся на кончике языка вопрос.

– Да, это так, – с достоинством кивнул шейх. – Одного я купил у разбойников-коптов, а другого поймал мой Гафар Клинок. Я думаю, что последний – агент американской разведки, пытающийся вынюхать наши тайны. Он находился в патрульном вертолете, который сбили мои славные нукеры.

– Сбили? – спросил немного обескураженно доктор, заметно замедлил шаг и нервным движением руки поправил дужку очков. – Его не будут искать? Янки очень любят кичиться на весь мир заботой о своих гражданах. Чуть что, сразу высылают авианосцы, «Дельту» и прочих коммандос.

– Ну что вы, доктор, это всего-навсего обычный пропагандистский трюк. Он включается, как компьютерная программа, по политической необходимости, – успокаивающе произнес шейх, демонстрируя собеседнику свою осведомленность. – Но в данном случае им и в голову не придет искать своего агента. Вертолет был сбит, экипаж уничтожен, затем сожжен вместе с машиной. На месте падения остались лишь головешки, причем именно по тому количеству людей, что покинули базу.

Мерк вновь замедлил шаг и во все глаза уставился на принца. Тот лишь мягко улыбнулся в бороду.

– Гафар предал огню тело погибшего нукера. Истинный фидай и после смерти должен служить нашему делу.

– Очень хорошо. Ну, а что по поводу русского?

– Его похитили в центре Каира, как барана на пастбище. Схватили, запихнули в мешок и увезли. Министерство иностранных дел России посылало ноты протеста, но на них никто не отреагировал должным образом. Дело не политическое, а самое что ни на есть уголовное. И в этом случае можно довольствоваться стандартной отпиской: «Идет следствие, при получении результата сразу сообщим». Самый непобедимый механизм – это бюрократическая машина.

– Отлично! – Сумасшедший Профессор оживленно потирал сухие руки. – Ну, а если все-таки сведения, что пленника приобрел принц Аль-Кадиб, каким-то образом уйдут на сторону?

– Это исключено, – отрубил Салех. Его густые брови грозно сошлись на переносице, а в темно-карих глазах появились искорки нешуточного раздражения. Но шейх смог сдержать свой гнев и почти спокойно произнес: – Разбойники, продавшие пленника, мертвы – Гафар постарался, хотя я ничего подобного ему не приказывал. И посредник, как только что сообщил мой человек из Шарм-эль-Шейха, устроивший эту сделку, отправился на встречу с Всевышним.

– Вы все предусмотрели, принц, – не смог скрыть своего восхищения доктор, радуясь тому, что теперь он может полностью заняться экспериментом, не растрачивая энергию на мысли о возможных последствиях.

– Я здесь совершенно ни при чем, – скромно признался аравиец и быстро пояснил: – Омар Хаджи Нурин слишком долгое время находился в этом опасном бизнесе. Когда занимаешься посредничеством, всегда найдутся недовольные тобой или даже обиженные, и они никогда не станут твоими друзьями, скорее наоборот. Недругов, желавших Скарабею смерти, набралась целая армия, и каждый был готов голыми руками вырвать ему сердце при первой возможности.

Степенно беседуя, мужчины пересекли центральную площадь крепости, выложенную плоскими плитами, вытесанными из кусков горной породы. За ночь камни остыли и сейчас под лучами восходящего солнца отдали прохладу каплями влаги, искрившейся на стыках.

В центре площади раскинулась главная цитадель. Широкая и круглая, она походила на невысокий минарет, только вместо луковицы купола возвышались защитные зубцы с бойницами. В отличие от остальных строений она была возведена не из глины, а сложена из толстых гранитных блоков, которые не смогут пробить даже современные гранатометы. Впрочем, использовать это фортификационное сооружение по прямому назначению никто не собирался – теперь в цитадели обитали нукеры Салеха, когда возвращались из походов по Аравийской пустыне. Здесь же находился и главный арсенал, под которым располагались галереи подземелья, уходящего далеко от крепости, там, на другом конце оазиса «Иншалла», имелось все необходимое для удачного побега. Шейх Аль-Кадиб с самого раннего детства запомнил главное правило – в борьбе за власть нужно быть готовым к любым поворотам судьбы, в противном случае обязательно проиграешь.

Семенящий рядом с Салехом Карл Мерк был полностью погружен в собственные мысли. Теперь его идея обрела конкретную форму, как законченная картина мастера, и ему не терпелось скорее приступить к ее воплощению в жизнь…

Бутылка «Мартеля» вскоре опустела, плитка шоколада так и осталась нераспечатанной. Не до сладкого было.

– Вот при таких обстоятельствах я и узнал о существовании у меня взрослого внука, – наконец закончил свое повествование Журавлев.