Ген разведчика

– Сколько там охраны и какой гарнизон?

– По нашим подсчетам, сто пятьдесят – двести активных штыков, вернее, сабель, – сам себя поправил Крутов. – Местные фидаи предпочитают дополнять современное вооружение саблями предков, которыми владеют по-настоящему виртуозно.

– Сто пятьдесят – это слишком много, – озабоченно наморщил лоб Журавлев, – даже для группы моих асов. – Перевел взгляд с космического снимка на своего преемника. – Родион, ты можешь подать на меня рапорт президенту о превышении служебных полномочий. Если хочешь, я собственноручно дам показания. Но сейчас мне кровь из носу нужна одна из штурмовых групп отдельного офицерского отряда – желательно та, которой командуют Севрюков и Савченко.

– При всем моем желании, – Родион отрицательно покачал головой, разводя руками. – Вы же сами знаете, что подразделения отряда используются только по прямому приказу Верховного главнокомандующего и никак иначе.

– Да, конечно, – опустил седую голову генерал-полковник, признавая правоту Крутова. Система, которую он сам разрабатывал, снова ударила по нему.

– Вы операцию «Шторм-333» помните? – неожиданно спросил Родион Андреевич.

– Изучал в Академии, но в то время находился на другом конце шарика, в Анголе бодался с «буффало»[12 - «Буффало» – в армии ЮАР элитное подразделение спецназа, состоящее из европейских наемников. Принимало участие в войне против Анголы.].

– Это не важно, главное – знать суть. А суть такова. Полсотни бойцов «Грома» и «Зенита» штурмом взяли дворец Амина Дар-уль-Аман, по сути, настоящую крепость, за стенами которой находилось больше тысячи бойцов, двести из них были головорезами из личной охраны Хафизуллы. Соотношение один к двадцати, и это при лобовом штурме. История войны такого еще не знала, не знает, и вряд ли кто-то подобное сможет повторить.

– Ты это к чему? – насторожился Журавлев.

– А к тому, что у вашей группы примерно такое же соотношение, только с той разницей, что им не нужно штурмом брать крепость, а достаточно лишь проникнуть за ограду, отыскать пленника и выйти обратно. Все! Для ваших асов, думаю, задача вполне по плечу. И если людьми помочь не могу, то технически обеспечу полностью. И не надо никаких рапортов и собственноручных показаний.

– А время? – с надеждой спросил Журавлев. – Даже при лучшем техническом обеспечении потребуется срок, чтобы подготовиться к проникновению в крепость.

– Зомбирование тоже не быстрое дело, даже личинкам мухи-горбатки, чтобы подчинить огненного муравья, требуется сорок суток. Так что, думаю, успеем.

Не верить на слово Крутову Андрей Андреевич не мог – еще во вторую чеченскую военную кампанию тот активно охотился на полевых командиров сепаратистов, используя продукцию спецлаборатории № 12[13 - Спецлаборатория № 12 создана в 1921 году, специализировалась на изготовлении ядов, при помощи которых в свое время был ликвидирован лидер украинских националистов Степан Бандера, якобы болгарский диссидент Г. Марков и террорист Хаттаб, «Черный араб».], так что за свои слова отвечал…

Домой генерал-полковник возвращался далеко за полночь. Откровенный и одновременной тяжелый разговор с преемником снял с его души камень, но душу не облегчил, а скорее даже наоборот. Нужно было позвонить Элеоноре, сообщить, что наконец отыскался след внука. Но тут же возникал закономерный вопрос – а что дальше? Рассказать ей о зомби, смертнике-подрывнике, мухах-горбатках и их личинках, религиозных фанатиках, наемных убийцах и борьбе за власть арабского шейха? Ему, старому солдату, чего только не повидавшему за свою долгую жизнь, и то не по себе, а что будет с немолодой гражданской женщиной?

Нет уж, пусть лучше Элионора пока остается в неведении…

Олег Донцов открыл глаза и несколько секунд щурился, пытаясь сфокусировать зрение. Наконец он разглядел стоящую перед ним женщину в белом медицинском халате – высокую смуглолицую брюнетку с красивым греческим носом и выразительными карими глазами.

– Операция прошла успешно, скоро вы сможете подняться с кровати, – на хорошем русском языке приятным голосом произнесла смуглянка.

«Ей где-то под сорок, значит, опытная, – вяло отметил про себя сыщик. В старых дев от медицины он не верил. Эскулапы слишком хорошо знакомы с устройством человека, чтобы тратить драгоценное время на жеманство и лицемерие. – Смуглая, но не арабка. Черт возьми, где же я нахожусь?»

– Вы в Черногории, в частной клинике святого Пантелиймона, – будто прочитав его мысли, произнесла врач.

– Как я здесь оказался?

– Вас погрузили в искусственную кому и самолетом вывезли из Египта. Здесь прооперировали, и, как я уже сказала, теперь вы пойдете на поправку.

– Как вас зовут? – попытался приподняться с подушки Олег, но опустился обратно, как бы невзначай зажав в ладони узкую руку женщины. Та никак на этот жест не отреагировала и невозмутимо произнесла:

– Можете обращаться ко мне доктор Матревич.

– А имя у доктора есть?

– Есть, Ольвия.

– Поэтичное имя, – Донцов попытался изобразить на своем лице обворожительную улыбку, но, учитывая отсутствие реакции доктора, ему это плохо удалось. Чтобы не затягивать неловкую паузу, невпопад брякнул: – Вы хорошо говорите по-русски.

– Окончила Московский медицинский институт, потом еще три года проучилась в аспирантуре. Бывший муж – уроженец Ростова, во время войны в Боснии была врачом в русском добровольческом отряде. Ваше профессиональное любопытство удовлетворено?

– А почему профессиональное?

– В этих делах у меня глаз наметан, – просто ответила Ольвия и, освободив руку, вежливо добавила: – Выздоравливайте. Мы теперь с вами будем часто видеться.

– Очень хотелось бы на это надеяться, – только и успел выпалить Донцов, но дверь за женщиной уже закрылась.

Оставшись один, полковник задумался. Все, что он сейчас помнил, – это прилет в Каир, дальше сплошное белое марево, как утренний туман на болоте.

«Видимо, амнезия – следствие искусственной комы», – догадался Олег. О подобных вещах он знал, как знал и то, что подобные провалы в памяти временные и вскоре все восстановится. Ранение серьезное, встать с постели и позвонить хотя бы в Москву он не мог, оставалось одно – лежать и думать, осмысливать происходящее и делать выводы.

«Я ранен, вывезен в Черногорию, значит, задание не выполнил», – возникла в голове сыщика единственная здравая мысль. И утешить в этом положении его могло только одно: он находится в частной клинике на берегу Адриатического моря, а не на нарах в тюремной больнице Египта. Выходит, основное ядро группы уцелело и сохранило работоспособность.

Дверь в палату едва слышно отворилась, и появилось миловидное юное существо в белоснежном коротеньком халатике. Девушка толкала перед собой пластиковую тележку, покрытую марлевой салфеткой.

– Процедуры, – объявила она, приблизившись к кровати раненого. Ее речь звучала натянуто – видимо, недавно заучила наизусть несколько фраз.

– Давай, солнце, свои процедуры, – наигранно вздохнул Донцов, все же вполне дружелюбно улыбнувшись. Все, что ему оставалось, – это послушно выполнять указания врачей. Теперь его основная задача – как можно быстрее встать на ноги.

Глава 11

Военно-воздушная база «Чкаловский» была главной транспортной артерией, связывающей «большую землю» с базами, размещенными за пределами России. И если «при великом и могучем» борты отсюда летали в различные уголки земного шара, то теперь маршруты в основном пролегали в пределах бывшего СССР. Хотя иногда выпадали и заграничные командировки – как в этот раз.

Еще затемно началась предполетная подготовка транспортного Ил-76. Когда подъехал автобус с экипажем, бригада механиков и авиатехников выстроилась в шеренгу. Старший механик отрапортовал командиру экипажа о полной готовности самолета с бортовым номером «357». Выслушав доклад, командир кивнул и коротко приказал:

– Можете начинать погрузку.

Пока экипаж занимал свои места в кабине, к опущенной хвостовой аппарели подкатила пара тягачей «КамАЗ», таща на прицепах десантные платформы, на которых были установлены контейнеры в брезентовых чехлах. Поверх контейнеров были прикреплены тормозные парашюты в мешках, напоминающие невероятных размеров рюкзаки.

Инженер-техник по авиационно-десантному оборудованию, отвечающий за погрузку, только с недоумением покачал головой, но вслух ничего говорить не стал. Долгие годы службы приучили следовать главному принципу «приказали – исполняй». Он включил лебедку, и солдаты-срочники сразу приступили к погрузке – конец троса закрепили за фаркоп десантной платформы. Мерно загудел электромотор, и стальной трос стал наматываться на большой барабан. Контейнер медленно пополз по роликовой дорожке в темное чрево транспортника.

Едва освободившись от своей ноши, первый тягач не мешкая отъехал, и его место тут же занял второй. Работа у солдат спорилась.

Пока шла погрузка, летчики, рассевшись по своим местам, в холостом режиме тестировали работу оборудования и приборов.

– Какое у нас сегодня полетное задание, командир? – спросил первый пилот, обращаясь к командиру.

– Летим в Сирию. Тартус, военно-морская база.

– Последняя наша база за пределами России, – уточнил со своего места штурман, вгоняя в бортовой компьютер полетное задание. – Давно не мыл я сапоги в Средиземном море…

– А я помню еще Индийский океан, – вставил бортинженер: в экипаже он был самым опытным и помнил то время, когда быть офицером считалось почетным.

– К нам гости, – доложил штурман, заметив через блистер подкатившую к самолету черную «тридцать первую» «Волгу» с тонированными стеклами, из салона которой выбрался молодой поджарый майор в новеньком мундире и с бронированным кейсом в правой руке. От рукоятки чемоданчика тянулась тонкая титановая цепочка к браслету на кисти руки офицера.

– Точно, по нашу душу, – недовольно покачал головой командир экипажа, направляясь к выходу. Остальные продолжали заниматься своими делами, только бортрадист искоса поглядывал на самолетную стоянку, где остановилась «Волга».